«Целуй, целуй!» — Кричала она в своих мыслях, всем сердцем желая продлить это мгновение.

Щетина на его лице колола ей кожу, но Тарварра практически не чувствовала этого. Замотавшись в своих проблемах, девушка уже успела забыть, каково это — целовать мужчину, чувствовать его рядом. Она всем телом льнула к Толлу, вскоре заметив, что его руки уже были на ее талии.

Но она не приказывала этого, а это значит лишь одно — Толл вполне осознавал реальность происходящего и действовал, руководствуясь собственным разумом. Чтобы проверить это, Тарварра позволила его мыслям окончательно выскользнуть из цепких когтей ее дара.

Как она и ожидала, Толл не перестал ее целовать, даже наоборот — он становился все настойчивее, ощутив ее желание. Девушка металась в сомнениях, осыпаемая его поцелуями, и все же нашла в себе силы оттолкнуть его.

Сейчас ей не нужно все это. Как бы она не хотела почувствовать себя слабой рядом с ним, растаять в его объятьях, у нее была совсем другая цель. Тарварра выставила руку вперед и уперлась ею Толлу в грудь.

— Прошу, уходи. — Прошептала она.

Именно прошептала, напрочь забыв о том, что могла использовать свой дар, и тогда Толл бы подчинился ей безо всяких вопросов и промедлений. Но почему-то Тарварре не хотелось использовать свою магию еще раз — то ли она устала, то ли просто поленилась, она и сама не знала.

Толл остановился и слегка отстранился, уставившись на девушку ошарашенным взглядом. Мысли, которые сейчас неслись в его голове, Тарварра бы точно не хотела знать. Она еще раз обрадовалась, что у нее нет такой способности.

Девушка медленно сделала шаг назад и опустилась на диван, но Толл так и не сдвинулся с места. Его массивный силуэт угрожающе навис над Тарваррой. Зря она все это затеяла!

— Почему, Тар…?

— Не спрашивай. — Отрезала она.

Толл пронзил ее взглядом. Неужели этот тупоголовый громила способен что-то чувствовать? Вряд ли. Наверняка он, как и сама Тарварра, просто хотел чуть-чуть разбавить серость, в которой они оба погрязли.

Мужчина не двигался с места, и Тарварра начинала терять терпение. У нее совсем не осталось сил, глаза слипались, а уставшее тело уже не подчинялось ей. Девушка не хотела терять ни минуты своего сна.

«Уходи!» — мысленно приказала она Толлу.

Глаза Многоликого будто закаменели, а лицо потеряло все эмоции, которые на нем были. Магия Мыслителей просто поражала воображение, она открывала для Тарварры новые горизонты, навстречу которым она побежит уже завтра. А пока…

Не произнеся ни слова, Толл развернулся и ровными, размеренными, но вовсе не медленными шагами, двинулся к двери.

Когда дверь за ним закрылась, Тарварра обессиленно упала на спину, и ее голова оказалась на небольшой шелковой подушке, подложенной к боковой спинке дивана. Девушка уставилась в потолок, ощущая кожей, как внутри нее бурлит неукротимая магия. Рана на боку отозвалась тянущей болью, и Тарварра позволила себе тихонько застонать, будто это могло уменьшить ее страдания.

Нужно было сменить бинты, но у девушки не нашлось сил, даже чтобы пошевелить пальцем руки. Она так и уснула — в сапогах, с ногами на полу и в дорожном платье, с волосами, похожими на спутанную темно-каштановую паутину.

Распахнув глаза, Тарварра не увидела перед собой ничего. Потому что в ее комнате еще властвовала ночная темнота, и из-за облаков не видно было даже блеклого лунного света. Девушка уставилась в потолок, прислушиваясь к звукам вокруг нее. Ничего, абсолютная, мертвая тишина. Тогда что же ее разбудило?

Тарварра никогда не просыпалась просто так, хоть и всю жизнь, сколько она себя помнила, спала очень чутко. Может, это из-за той магии, что отныне была заключена в ее теле? Нет, это бред.

И все же девушка села на своем диване, придирчиво вглядываясь в темноту. По стенам ее комнаты сползали ночные тени от звездных отблесков, пробивающихся сквозь тучи, но они не двигались. Здесь никого не было — ни единой живой души, кроме нее самой. Тарварра хрипло вздохнула, снова ложась на прежнее место. Такой невероятно усталости, как с вечера, она уже не чувствовала, но это не значило, что ей стало лучше.

Теперь Тарварре было душно, она словно задыхалась, хоть и прекрасно понимала, что в замке не могло быть жарко — каменные стены обеспечивали постоянную прохладу. Девушка стерла со лба капли пота и сделала несколько хриплых вдохов. Тарварре казалось, что она стала рыбой, попавшей на берег. Девушка жадно хватала воздух ртом, но не могла надышаться. Ее легкие будто сдавило тисками, и воздух банально до них не доходил. Порывистые вздохи девушки походили на предсмертные хрипы, и она прекрасно это понимала.

Мысли о смерти ворвались в ее разум, как вода, попавшая в костер.

Неужели это и вправду случится?

Тарварра была готова рвать на себе волосы, причинить себе любую боль, лишь бы остаться в живых. Но она не могла дышать, и у нее оставалось все меньше времени, чтобы что-то придумать.

А потом все утихло. Так внезапно, что Тарварра было подумала, что уже умерла, оттого и испытала такое резкое облегчение. Но нет — перед ней все еще был потолок ее комнаты, а голова все еще чувствовала небольшую подушку из гладкого шелка.

И все же не все было так прекрасно — странное чувство жжения никуда не делось, просто теперь оно поселилось в груди девушки и будто сжимало ее сердце. И это было больно. Тарварра попробовала осторожно вздохнуть и сесть на постели. Когда у нее получилось сделать это почти безболезненно, она аккуратно прислонилась к спинке дивана и замерла, поняв, что с ней происходит.

Эта боль… ничто иное, как чистая магия. Магия, что сейчас превратилась в огненный шар внутри Тарварры и требовала выхода. Девушка приложила свою дрожащую руку к груди и почувствовала биение напуганного сердца.

Нет, она не могла почувствовать магию рукой, она могла ощутить ее лишь разумом, что Тарварра и сделала. Закрыв глаза, девушка попыталась отыскать внутри себя этот сгусток магии и отделить его от собственной души. Нужно было выпустить эту силу, попробовать освободить ее и дать ей то, чего она хотела.

Тарварра боялась, что ее может испепелить собственная магия. И все же она сделала это — распахнула ворота своей души и вытолкнула из них всю ту силу, что так настойчиво требовала свободы.

Ей было так страшно открывать глаза, что девушка наоборот еще сильнее зажмурилась и сразу же обозлилась на себя за эту трусость. Распахнув глаза, Тарварра не увидела никакого ослепляющего света, поглотившего ее комнату. Она вообще не увидела свою комнату.

Тарварра мгновенно сочла себя сумасшедшей, потому что перед ее взглядом простирался военный палаточный лагерь. Под покровом ночи в какой-то низине от порывов ветра хлопали брезентовые стены временных солдатских жилищ, но здесь царила такая тишина, словно не было ни одной живой души. Кроме Тарварры, наблюдающей за этой пустотой в ночной тьме, лишенной даже капли лунного света из-за непроглядных туч.

Это был сон? Но ведь Тарварра не спала. Нет, она точно сошла с ума.

Девушка захотела повернуть голову, чтобы посмотреть, что было позади нее, но не смогла. Если это было ее видение, то почему ее тело не подчинялось ей? В приступе какой-то паники девушка попыталась пошевелить рукой и снова тщетно. В своем видении она по-прежнему исступленно вглядывалась вдаль, но теперь Тарварра уже пыталась подмечать детали.

Лагерь был жилым, просто сейчас все крепко спали, погасив все до единой лампы и свечи. Где-то вдалеке выл ветер, но Тарварра его не чувствовала — похоже, ее видение было не подразумевало никаких ощущений, кроме слуховых и зрительных.

И как раз сейчас девушка услышала еще что-то. Шаги. Кто-то подходил к ней сзади, шурша ногами по высокой траве. Подождав где-то с секунду, тело Тарварры повернулось к гостю, хотя девушка не отдавала ему такого приказа.

Только сейчас до Многоликой дошло — это была не она. Она видела то, что сейчас своими, настоящими глазами видел кто-то другой.