В еврейской историографии упоминания об обществах еврейских солдат весьма редки. Согласно одному весьма тенденциозному источнику, в 1827 г., сразу после распространения на евреев рекрутской повинности, рабби Менахем Мендель Шнеерсон, глава любавичских хасидов, отправил своих тайных посланников к рекрутским участкам — подбодрить еврейских рекрутов, дабы они сумели «устоять перед искушением крещения, ожидающего их в ближайшем будущем»^{249}. Тот же источник рассказывает:

Похоже, цитируемый нами источник изрядно искажает и, безусловно, модернизирует факты. Закон о рекрутчине касался всех евреев России, далеко не только детей — будущих кантонистов. «Общество воскрешения из мертвых» как форма еврейского самоуправления не упоминается ни в одном из известных нам источников по еврейской социальной истории в целом и по истории еврейского самоуправления в частности. Среди сотен записных книг (пинкасим) восточноевропейских еврейских обществ последних трех столетий нет и намека на подобный социальный институт. Исключительный приоритет хабад-любавичских хасидов в организации добровольных обществ для еврейских солдат также следует считать преувеличением, и тем более им является свойственная XX, а не XIX в. форма подпольной религиозной работы. И все же даже из такого малонадежного источника следует, что в армии существовали те или иные формы еврейского самоуправления^{251}.

Действительно, еврейские рекруты, особенно происходившие из Царства Польского и Литвы, проявили стойкий интерес к самоуправлению. Связан он был прежде всего с требованием еврейской традиции отправлять обряды веры (т. е. совершать богослужение) в миньяне, минимальном кворуме из десяти человек. В соответствии с еврейским законом, для молельного общества — своего рода передвижной синагоги — достаточно десяти взрослых евреев и свитка Торы. Из солдатских миньянов и возникали впоследствии самоуправленческие общества и армейские синагоги. Так, например, еврейские солдаты нескольких полков, расквартированных в Белостоке, организовали особый солдатский кворум в местной синагоге, а затем преобразовали его в молельное общество. В 1871 г. общество формально подтвердило свое существование, заведя собственную записную книгу (pinkas^{252}), названную «Пинкас общества Путь праведных солдат Белостока» (Mesilat yesharim shel hayalim be-Bialystok) и содержавшую подробный, развернутый устав. Согласно ему, общество создавалось прежде всего, чтобы укрепить в солдатах еврейского происхождения иудейскую веру и помочь избежать склок и скандалов в солдатской среде. Устав также включал классические требования иудейской традиции, приспосабливая их для армии, — посещение больных, погребение мертвых и сбор пожертвований на нужды солдатского братства^{253}.

В подавляющем большинстве случаев армейские пинкасы, написанные на древнееврейском языке и реже на идише, до нас не дошли. Единственный известный западным историкам пинкас такого рода был опубликован и проанализирован Майклом Станиславским^{254}. Этот важный документ позволил заглянуть внутрь общества «Читающие псалмы» (Hevrah Magidei Tehillim) Копорского полка. Общество было основано в 1864 г., а после 1867 г., вероятно, прекратило свою деятельность^{255}. Общество отличалось строгой дисциплиной и иерархией. Его члены участвовали в ежедневном коллективном богослужении, несли персональную ответственность за поведение членов, выбирали своих руководителей, собирали пожертвования, платили штрафы, а также имели особый фонд для написания собственного свитка Торы. Среди членов общества были как взрослые евреи, взятые по набору, так и бывшие кантонисты, продолжавшие армейскую службу в армии. «Читающие псалмы» — как, вероятно, и многие другие общества такого типа, — стремились заменить собой общину и потому выполняли функции десятка других традиционных обществ. К сожалению, кратковременное существование общества не позволяет подробно остановиться на его деятельности. По той же причине мы не можем восстановить взаимоотношения общества с солдатами-евреями новых наборов и непосредственным военным начальством.

Наше представление о еврейском самоуправлении в армии существенно расширил новонайденный пинкас общества «Хранители веры» (Hevrah Shomrei Emunah) Брянского полка^{256}. Общество было образовано в Белостоке в 1843 г., при Николае I, в разгар первого призыва польских евреев в армию. Оно продолжало непрерывную полувековую деятельность вплоть до конца правления Александра III. Последние записи в пинкасе сделаны в Кременчуге в 1893 г., в эпоху, когда начинается революционно-политическое брожение в еврейской среде — и, как следствие, в среде солдат, которых судьба российского и еврейского пролетариата вдруг начинает беспокоить больше, чем дедовская традиция.

Создателем общества был рабби Элиакум-Гетцель Меир Подрабинек (ум. 1850). Именно он подписался первым под уставом общества в 1843 г. Текст устава предполагает блестящее знание арамейского и древнееврейского языков, характерное скорее для образованного раввина, чем для солдата. Наоборот, ошибки в письменном тексте свидетельствуют, что Элиакум-Гетцель, вероятнее всего, диктовал пункты устава самому грамотному из солдат, умевшему аккуратно писать (у самого Подрабинека почерк ужасный)^{257}. Рабби Подрабинек — немаловажная фигура в еврейском Белостоке. В конце 1830-х годов его выбрали главой раввинского суда, а ко времени появления общества Шомрей эмуна он уже был известен в общине как активный деятель организаций еврейского самоуправления. В 1832 г. он поддержал общество «Неугасимая лампада» (Hevrah Ner Tamid) и стал его членом, затем помог обустроить общество книжных реставраторов (Hevrah Tikkun Sefarim) старого бет-мидраша. Позже, в 1849 г., он вошел почетным членом в общество портных в общинном молельном доме (shtibl). В то же время он выполнял функции государственного цензора еврейских книг^{258}. Неудивительно поэтому, что в 1843 г., когда евреев со всего Царства Польского свозили к рекрутским участкам, в том числе и в Белосток, рабби Подрабинек убедил общину подкормить солдат кошерной пищей и сам пришел к еврейским рекрутам — подбодрить их и, как говорится в его письменном обращении к солдатам, предпосланном уставу общества, убедить солдат служить царю верой и правдой, не забывая при этом традиций отцов. Его письменная поддержка еврейских солдат, внесенная в устав общества, оказалась своеобразным гарантом той помощи, которую впоследствии оказывали еврейским солдатам Брянского полка общинные деятели и раввины^{259}.