Ша нуар От мороза с его причудами Я бегу… Уголек с двумя изумрудами На снегу. Я котенка беру за пазуху И — домой… Вытер все мороз сухо-насухо Белизной. Поднимаюсь — ярус за ярусом. На, бери! Ты глядишь на нас страхом яростным У двери. Ты темней его, несмышленого, И сильней, И глаза у тебя зеленого Зеленей. От мороза с его причудами Я бегу. …Уголек с двумя изумрудами На снегу… 1980 «Итак, тоска…» Итак, тоска. Перебираю дни, Как фотографии, поодиночке. Никак не складываются они В жизнь, прожитую ради строчки. Я их раскладываю, как пасьянс, Необстоятельно и неумело… Вот этот день — как старенький романс, В котором чья-то грусть не устарела. А этот день — огромный парус пыли! Как отзовутся новые умы На то, что, флаги взвив над Волгой, мы Часть Жигулей в машины превратили, Укоротив прекрасные холмы. Возможно, будут им тогда смешны Пленяющие нас автомобили. Поймут ли нас? Я думаю, должны… Пусть мания величия ни тенью Меня не задевала, но во сне Я все же вздрагиваю от виденья, Что целый мир в претензии ко мне. Хочу ответить — не хватает слов. Мысль обрывается до безрассудства. Я просыпаюсь, и такое чувство, Что изменил я множеству стихов. 1980 Больничное окно Осточертевший пейзаж за окном Выдержан и хладнокровен. Сер, неподвижен и ночью и днем, Сам по себе невиновен. Я любовался им, но на меня Ныне от смертной тощищи Мрак наползает средь белого дня, В руку сует топорище. Тополь стоит по колено в воде — Всю вырубаю аллею. Дуб возвышался к зеленой звезде, Я и сирень не жалею. Напрочь и намертво — всю красоту. Я не рожден для больницы, Пусть убирается все в пустоту — Все эти ветки и птицы. Все эти липы беру в топоры, Мраку сдаваясь на милость. Только бы, только бы с этой поры Все за окном изменилось. Осточертевший пейзаж день и ночь Высил такие деревья… Я любовался им, больше невмочь — Не уходите, корчевья. Но отмытарюсь, отбыв, отмечась В этой тоске неудалой, Я восстанавливаю через час Все — вплоть до веточки малой. 1980 «Жду тебя…»
Словом останавливавший дождь… Н. Г. Жду тебя, Ты городом идешь, А ведь должен я к тебе идти. За окном — качающийся дождь На твоем заведомом пути. Я ведь знаю, что и так тяжел Этот скользкий путь по февралю. Надо сделать так, чтоб дождь прошел, Потому что я тебя люблю. Я ведь тоже знал, да позабыл, Но надеюсь, что не навсегда, Слово, что поэт произносил, И кончался ливень без следа. А теперь, немотствуя порой, По прошествии немалых лет, Не могу над милой головой Разогнать дождинки — слова нет. Я ведь знаю, что твои мечты И мои — на родственном пути, Что беду чужую можешь ты Невзначай руками развести. Много слов я знаю наизусть. Но одно забытое влечет. Умоляю, чтобы эту грусть Ты на свой не принимала счет. 1980 «Надо дать отдохнуть глазам…» Надо дать отдохнуть глазам, Словно дать отдохнуть округе. Я закрою глаза, А сам Буду видеть лицо подруги. Надо дать отдохнуть глазам, Словно сумеркам в хлопьях белых, Словно серым стволам, кустам С палисадниками в пробелах. Надо дать отдохнуть глазам, И куртинам, и тротуарам, И карнизам, и голосам За углом в переулке старом. Надо дать отдохнуть домам, Их скамеечкам и оградам, Окунающимся в туман, Прибегающим к снегопадам. Надо дать отдохнуть листам С желтизною неотвратимой, Надо дать отдохнуть глазам, Как родному лицу любимой. Так смежить их, в такую тьму, Беззаветно и безоглядно, Словно дать отдохнуть всему, Что так мило и ненаглядно. 1980 |
