Ещё непонятнее было то, каким образом долбодятлик из Группы Свободного Поиска мог получить разрешение на разведку в экватории, где работает ИЭИ. Сошлись на том, что это халатность сотрудников ГСП. Комиссия потребовала расследования данного инцидента, а впредь до выяснения обстоятельств ввести двойной контроль за разрешениями — со стороны КОМКОНа и ИЭИ. Рекомендация, кстати, была толковой, вот только галакты встали на уши и её благополучно провалили.

Что касается деятельности Каммерера на планете — и, в частности, его утверждений, что именно он уничтожил зловещий Центр — то на эту информацию наложил лапу КОМКОН. Самым простым способом — Максика официально взяли к нам на работу. Разумеется, не оперативником (вот уж чего не хватало), а в пиар-отдел к Рудольфу Сикорски. Решение было, конечно, странное: непонятно было и то, зачем нам нужен этот поц, и то, почему он согласился. Но, так или иначе, Максика оформили, он подписал все договора и согласился на все условия. После чего, разумеется, замолчал.

В общем, Комиссия так и не родила никакого итогового документа. Зато по первому федеральному каналу стали крутить сериал "Массаракш", якобы "по мотивам реальных событий" — и со ссылкой на работу этой самой Комиссии. А также на Каммерера в качестве главного консультанта.

Сериал, честно говоря, вышел на редкость отстойным, даже на фоне образцов жанра. Особенно посмешил киношный Каммерер, которого сделали двухметровым блондином. И это на фоне реальной внешности Максика, по сравнению с которым академик Улитнер — скифский воин... Ну и всё остальное, конечно, там было такое, что оставалось только скорбно ржать, как выражается Славин в таких случаях. Чего только туда не намешали — каких-то героических повстанцев с уродливой тёткой во главе, пластмассовые танки, белые подводные лодкм и прочая лихота. С музыкой суровой, как правда. Время от времени сменяемой песнями и плясками повышенной лиричности.

Я, честно говоря, выдержал две серии, ну ещё пятую смотрел. Пятую, правда, со смешной озвучкой Гремлина, чисто посмеяться. Потом этих озвучек, пародий, приколов и всего прочего стало столько, что уже утомило. А слово "массаракш" у молодёжи стало означать что-то вроде "полного отстоя".

В общем, после этого обсуждать Саракш всерьёз стало как-то неприлично. Даже среди общественности, известной своей всеядностью и неприхотливостью.

Ну конечно, я-то понимал, чьи уши торчат из-за всей этой веселухи. Мозгоклюйные приёмчики нашего главного чёрного пиарщика тут были видны за версту — для тех, кто в теме, конечно. Понятно стало и то, зачем ему понадобился Максик. Как и то, что родная контора и в самом деле пытается что-то скрыть и замазать. Но я в этом вопросе, как и во всех прочих, целиком и полностью на стороне родной конторы. Если что-то скрывают — значит, не надо общественности это знать. Будь моя воля, я бы ей, родимой, вообще ничего не показывал бы. Даже

Однако Комиссия по Саракшу никуда не девалась. Более того, ей втихую придали статус постоянно действующего органа. Правда, было совершенно непонятно, что она там реально делает, и делает ли что-нибудь вообще. Меня, во всяком случае, это не волновало вот ни на эстолько.

Если бы не дорогой и любимый Евгений Маркович, который мне внезапно пристряпал такую паскудную работёнку.

Сегодня слушал Вагнера и под "Тангейзера" вдруг дотумкал, как разблокировать дверь в силовой узел. Не надо было ползать по коммуникациям. Надо вырубить центральный компьютер. В таком случае управление передаётся аварийной автоматике, которая открывает все критически важные отсеки для прохода ремонтной команды или для спасения людей.

Конечно, штатными средствами я выключить комп не мог — он, собака, заблокирован намертво. Но я нашёл на задней панели слаботочный разъём и разрядил туда конденсатор, снятый с кибера-уборщика. Разъём, понятное дело, сгорел, а комп пошёл на перезагрузку. Ну а пока он перезагружался, я успел добежать до силового узла и отключить защиту. Конечно, я мог бы остаться при компе и попробовать перехватить управление. Но что-то мне подсказывает, что я обломлюсь. В любом случае — если захочу проверить, попробую ещё раз устроить ему электрошок.

Обыск силовки я отложил на завтра. Там всякие устройства, с которыми нужно осторожно. У меня даже мысль была — а может, они её заминировали? Полезу — и бубух. Нет, конечно. Хотели бы — бубухнули сразу. Чего тянуть-то? Или, наоборот, есть, что тянуть? Тогда почему не закрыли силовку понадёжнее? Могли и дверь к косяку приварить, в конце-то концов. Ни-хре-на не понимаю.

Ну раз так, продолжим про совещание по Саракшу.

Собралось Совещание в Аризоне. Терпеть не могу эти места, дикие они какие-то. До сих пор чувствует, что освоили их относительно недавно и что пейзажи искусственные. Ну то есть восстановленные, но от этого не легче. А Социальный центр — то ещё уродище, ублюдочное творение в стиле постинсектоморфик. То есть это какой-то гибрид улья со свиньёй, всё кривое, страшное и непонятно на чём держится. Ни жить, ни работать в этом уродище никому не хочется. Вот его и используют под всякие мероприятия.

Честно скажу: мне туда не хотелось ужасно. Поэтому прибыл на место ровно за десять минут до начала первого доклада. Наглотавшись спорамина — ужасно спать хотелось. Не прилечь, а по-серьёзному. Судя по рожам присутствующих, у всех были те же проблемы. Ну то есть люди или не выспались, или наоборот — уже тянуло в сон. Кстати, часто замечал такое, причём именно на таких мероприятиях. Если дело важное, то обычно рассчитывают время, чтобы большинству было удобно, а остальные пусть на таблетках вытягивают. Но вот если чухня какая-то — наоборот, делают так, чтобы большинству было неудобно. Потому что один из Норильска, другой из Алабамы какой-нибудь, а третий и вовсе с Проциона, у всех своё локальное время, все зевают и через это чувствуют солидарность. А на немногочисленных живчиков смотрят косо и против них психологически сплачиваются.

На этот раз в роли живчика был предкомиссии, такой Фокин Борис, ксеноархеолог. Я с ним шапочно знаком через Комова. Великолепный специалист, очень въедливый и дотошный. Правда, физиономия у него как у верблюда и такой же характер. С коллегами он уживается трудно, а если его вдруг назначить на руководство проектом — всё, туши свет, сливай воду. Задание он вытянет, это точно, но по ходу все переругаются, а половина людей уйдёт, хлопнув дверью. Все это, в общем, знают, так что

Остальные были мне незнакомы совершенно. Единственным человеком, помимо Фокина, которого я хоть как-то знал, была Майя Глумова, симпатичная барышня, участвовала в "Ковчеге". Я к ней даже подкатывал — увы, бестолку. Потому что она западала на жгучих брюнетов с усиками. А я тогда был рыжий и носил баки. В общем, герой не её романа. Потом она, кажется, поступила в аспирантуру ИИКИ — или, во всяком случае, туда собиралась. В характеристике было сказано, что она специалист по ранней эпохе НТР и истории первых космических исследований. Это, в общем, объясняло её присутствие. Что там делали остальные и зачем — я так и не понял.

Зал был маленький, но набитым не казался. Все уже расселись, причём было заметно, что никакой общей компании — одной или нескольких — здесь нет. Так, случайные люди, более-менее знакомые. Моё появление интереса не вызвало. Только Фокин печально улыбнулся, да Майя — как обычно, миленькая, даже похорошевшая — окинула меня рассеянным взглядом, означающим у барышень "где-то виделись, а ну и ладно". Зато мелкий лысоватый блондинчик — дегебешник, по роже видно — зыркнул на меня как доберман на скунса: типа, загрыз бы я тебя, комконовец, да не хочу лишней вони. Я ему взгляд вернул с усилением, на чём и знакомство и завершилось. Нашёл место с краю и приготовился скучать.

Однако первый доклад меня заинтересовал. Ибо это был отчёт по расходованию средств, а такие вещи меня всегда цепляют.