Причём "зачистка здания", равно как и "штурм" или там "блокирование" — это совершенно конкретная войсковая операция по воинскому уставу 2170 года. Предполагающая, помимо всего прочего, задержание и изоляцию всех находящихся в здании, причём сохранение их жизни и здоровья не является высшим приоритетом.

Разумеется, начальник службы безопасности Большого Дворца всё это знал от зубов, и слово "зачистить" не ляпнул бы даже в пьяном сне. Но Горби это слово сказал. Кто такие "паразиты", компьютер не знал и не заморачивался — "зачистка" подразумевает, что задерживать и изолировать надо всех вообще.

И началось. Взвыли сирены, закрылись двери, упали бронированные жалюзи. Особый отряд спецназа был поднят по "красной" тревоге и десантирован на крышу здания. Уборочные, ремонтные и прочие киберы принялись хватать людей, при сопротивлении — бить током до отключки.

Что происходит, Горбовский видел и слышал. Но сделать уже ничего не мог. Потому что параноики, которые программировали всё это безобразие, исходили из того, что начальник службы безопасности сразу после принятия решения может быть — и наверняка будет, если уж дело до такого дошло — пленён врагами. Так что свой приказ он сам отменить не мог. Это мог сделать только другой человек, имеющий приоритет "А-ноль". На выяснение этого деликатного обстоятельства у Горби ушло минут пять. Осознав ситуацию, он бросился звонить Комову. По панельке, понятное дело. Но и здесь ждала подляна: совсем недавно систему безопасности здания радикально улучшили. В частности — снабдили генератором защитного поля, которое искажало все сигналы, а омега-контроллеры просто вырубало напрочь.

Чтобы разобраться в этом обстоятельстве, у Леонида Андреевича ушло ещё минут пять-шесть. За это время спецназ успел ворваться через крышу и начать зачистку верхнего этажа. Действуя всё по тому же уставу 2170 года. То есть — подходя к очередной двери, спецназовцы через матюгальник предлагали всем выйти, в случае молчания их киберы взламывали двери и закатывали внутрь гранаты. Светошумовые, конечно — это всё-таки зачистка, а не штурм. Но очень-очень исльно оглушающие, потому что неизвестно, в каком состоянии зачищаемые. Может, они зомбированы инопланетянами. Так что гранаты используются ну очень серьёзные, с эффектом — как по кумполу кувалдой.

Наконец, Горби вспомнил, что у него в кабинетике завалялся радиобраслет. Против мазерных импульсов поле почему-то не сработало, так что Леонид Андреевич сумел связаться с Комовым. Уж не знаю, как он там его убедил, что он не под инопланетным контролем, но Комов поверил и безобразие прекратил.

К счастью, дело происходило поздним вечером. Официальных лиц в здании не было. Пострадало около десяти человек — в основном мелкие клерки и сотрудники аналитических отделов, задержавшиеся на работе. Кому-то кибер сломал руку, кому-то выбило глаз, у кого-то лопнули барабанные перепонки. В общем, факап.

Ну, Леонид Андреевич, как всегда, выкрутился, да ещё и с пользой для себя. По словам Евгения Марковича, он представил всё случившееся тестированием системы безопасности, которая, дескать, показала свою полную неадекватность. Добился тотального засекречивания и стирания памяти у всех пострадавших. Тут же создал ревизионную комиссию по безопасности, в основном из военных, начальником которой сделал Бадера. Естественно, они все тут же переругались — что создало предпосылки дла дальнейшей изоляции Бадера, а это Горбовскому в тот момент было на руку.

Однако хомячки остались и продолжали топотать. Всё больше и больше.

Тут-то Горби и попросил Славина об одолжении — то есть о каком-нибудь безвредном для человеческого организма веществе, которое решило бы хомячью проблему. Ну то есть что-то вроде модифицированного крысиного вируса. У Славина ничего такого не было, поэтому он попросил меня. Я удивился, но связался с биологами на Ковчеге, которые знали о моей роли в операции "Малыш" и имели ко мне за это респект и уважуху. Ребята слепили антихомячий спрей за пару часов и отправили мне по закрытому каналу. Дальше понятно.

К чему я всё это? Да вот подумалось: если бы на станции водились хомячки, было бы мне тут, пожалуй, веселее.

Хотя нет. Просыпался бы я ночью от их топотания — и думал бы, что это за мной пришли.

С утреца перечитал вчерашнее и задумался — ну и зачем я всё это писал? Похоже, я как-то оттягиваю конец рассказа. Подсознательно отождествляя его со своим собственным концом. Нет, это не генитальный юмор. Это вообще не юмор, если что.

Ладно, вернёмся к Каммереру и его похождениям. Раз уж начали.

Остановились мы на том, что Макс подал в Мировой Совет официальный запрос насчёт комиссии по Саракшу. Чтобы, значит, она подтвердила или опровергла приведённые им факты. А также выработала какую-то внятную политику по отношению к этой планете.

Вообще-то такие требования Совет может и должен игнорировать. Потому что планета в разработке ИЭИ священна и неприкосновенна. Но тут поднялся такой кипеш, такой гнилой базар, что пришлось пойти на попятную. Решающую роль сыграли галакты, которые внезапно встали на сторону общественности. Так или иначе, комиссию сформировали и направили на Саракш — пусть разбирается.

И тут начались странности и непонятки.

Комиссия на планете побывала. Однако вместо отчёта, где всё было бы разложено по полочкам, разные члены комиссии стали делать заявления от своего лица, всячески подчёркивая, что это их личное мнение. Одновременно ИЭИ стал публиковать работы по саракшианской цивилизации, тоже никак не приводимые к единому знаменателю. Стали выступать всякие эксперты — откуда они только взялись? — всё на ту же тему, и все несли какую-то отсебятину. В общем, кто в лес, кто по дрова.

Общественность всё это сожрала и как-то переварила. В результате в её разжиженных мозгах образовалось примерно следующее. На планете Саракш в одном из государств действительно случилось что-то нехорошее. То ли там были разработаны какие-то скверные технологии, то ли их пытались разрабатывать. Что за технологии, так и осталось непонятным. Некоторые говорили, что местные учёные и в самом деле пытались как-то воздействовать на сознание масс — то ли действительно излучением, то ли химией, то ли сверхизощрённой пропагандой. Другие говорили, что разрабатывалось какое-то супероружие массового поражения (это косвенно подтверждалсь тем, что местные жители считали эти разработки как-то связанными с системой ПВО). Иные члены комиссии настаивали на том, что это была попытка выхода в космос, причём в военно-завоевательных целях. Четвёртые же пришли к выводу, что никакие разработки вообще не велись, а слухи о них были порождены пропагандой соседних государств.

Тем не менее, большинство членов комиссии сошлись на том, что местные власти крайне интенсивно и бестолково тратили деньги из бюджета страны на неизвестные цели. Из-за чего экономика, и без того хилая, рухнула окончательно. От чего население впало в совсем уж неприличную нищету, начался массовый голод и на всё это наложилась кстати подоспевшая война с соседями.

Дальше версии снова расходились. По одной, местные власти, чтобы разработки не достались врагу, решили уничтожить все их следы вместе с разработчиками. По другой (поддерживаемой в основном дегебешниками) — уничтожение центра разработок было делом рук агентов ИЭИ. Далее, так и не было выяснено, точно ли разработки уничтожены или их просто хорошо спрятали. Наконец, осталось непонятным, были ли они вообще. В общем — темна вода во облацех.

Но кончилось всё это тем, что контроль над несчастной страной пришлось взять на себя КОМКОНу на паях с ДГБ, которое каким-то образом сюда тоже влезло. Что, конечно, радовало — но вот всего предыдущего так и не проясняло.

Роль Каммерера во всём этом безобразии тоже не прояснилась. Начать хотя бы с его появления на планете. Все сошлись на том, что никакое местное ПВО не могло сбить земное судно. Однако следы аварийной посадки и в самом деле обнаружились. Появилась даже версия, что Каммерер стал жертвой того самого супероружия. Однако большинство сошлось на том, что произошла какая-то крайне редкая и неприятная случайность, типа внезапной метеоритной атаки, случившейся как раз в момент приземления, когда защитные поля судна отключаются. Один шанс на миллион, но ведь бывает же.