Второй документ был ещё менее приятным. Это была копия заявления о готовящемся похищении сотрудниками советской разведки. Как любезно пояснил Юрковский, оригинал хранится в банковском сейфе, и уйдёт оттуда куда следует, если он, Вольдемар, лично этому не воспрепятствует.

После чего предложил Жилину помощь и сотрудничество. В том деле, которым он занимается. То есть в поисках изготовителей электронного наркотика.

Жилин этак картинно удивился, откуда у добропорядочного обывателя Юрковски такая осведомлённость в его делах. Вольдемар, ухмыльнувшись, пообещал раскрыть источник информации, если они договорятся.

Договорились они минут за десять. Юрковский заказал навороченный десерт, Жилин демонстративно попросил булочку и чай с сахаром. Этой булочкой он заел обещание оставить Юрковского в покое, не вредить его бизнес-интересам, в том числе касающихся торговли с Союзом, и так далее. Взамен он получал точные сведения об электронном наркотике и его изготовителях. Кроме того, Юрковский предложил оставить канал связи — и дал Жилину номер закрытого телефонного канала, который тот и открыл на свой коммуникатор. Впоследствии он об этом, наверное, пожалел.

Дождавшись, пока Жилин уберёт коммуникатор, Вольдемар ухмыльнулся и достал из жилетного кармана тубусоид FH-92-U. Четырехразрядный, статичного поля, емкость два.

Слушал Магистра Леонина, органные импровизации. Инставрация КРИ, исполнение Редрика Бекерата. Хорошо, очень технично, но как-то без души. Не могу понять, это из-за того, что музыка ненастоящая, или потому что Бекерат её не чувствует? Я вот, кстати, раньше тоже не чувствовал некоторых нюансов. Хотя слух у меня всегда был, но вот чтобы так проникаться — это нет. Наверное, это из-за того, что я тут сижу и развлечений никаких. Интересно, а можно ли развить музыкальное чувство в условиях сенсорной депривации? Если выберусь отсюда, поговорю с Левиным... Нет, не поговорю. Ну с кем-нибудь ещё поговорю, есть же специалисты по музыкальному образованию. Если, конечно, жив останусь. Что в моём случае не гарантировано.

Да, всё-таки про Юрковского. Надо бы закончить.

Жилин сначала не понял, что это ему показывают. Потом покрутил в пальцех деталюшку и сказал, что А на слова, что это и есть тот самый электронный наркотик — сказал, чтобы Вольдемар не валял дурака, иначе договорённости будут считаться аннулированными.

Юрковский вздохнул. И стал рассказывать.

Тубусоид действительно был тем самым пресловутым электронным наркотиком. Чтобы он сработал как надо, его нужно было вставить в древний радиоприёмник на место гетеродина. И лечь в тёплую воду, сдобренную кое-какими химикалиями. Но главной деталью являлся тубусоид. Который был стандартным компонентом очень многих устройств, включая ранние ментоскопы. Выпускался он корпорацией "Ipple", которая делала три четверти всех электронных компонентов в СШАА. Корпорация могла раздавить любого недовольного одним пальцем. Но самое плохое было даже не это. А то, что тубусоиду не было замены. В принципе. Он, Юрковский, пытался найти что-нибудь в ССКР. И выяснил, что советские украли конструкцию тубусоида и выпускают то же самое, только хуже качеством. Возможно, именно это спасает Союз от эпидемии электронной наркомании. А может быть, и что-то другое. Гнездо для гетеродина не той формы. Или советские трудящиеся не так часто лежат в горячей воде с включённым радио. Мало ли. Но он, Вольдемар Юрковски, на это не стал бы слишком полагаться, так как он верит в советский народ. Который коня на скаку подкуёт и хобот ему оторвёт. (Вот это я не очень понял — видимо, какая-то древняя шутка.)

Жилин переваривал информацию минуты три. Морда у него была при этом как у человека, который ел уху и раскусил перчинку. И, кажется, не одну. Короче, было видно, что он ожидал чего-то другого. И планы у него сильно обломаны, а новых пока не видно.

Пережевав всё это, он спросил у Юрковского, что он, в таком случае, предлагает делать практически. Тот сказал, что он вместе со своим партнёром долго думали и пришли к выводу, что единственный способ пресечь эпидемию электронной наркоты — это изъять у населения старые приёмники. Но в СШАА никто не будет заниматься этим по собственной инициативе, просто потому, что это никому не нужно. Вот если вопрос поставить на международном уровне, это другое дело. При этом он, Вольдемар Юрковски, категорически не желает иметь с этим делом ничего общего.

Жилин понял. Обсудил кое-какие подробности, после чего спросил Юрковского, что это за партнёра он упомянул.

Тут Юрковский улыбнулся и заявил:

— Это член Совета Директоров "Ipple". Сотрудник Статбюро. И мой любовник. Точнее, супруг. Мы недавно оформили отношения.

И тут грохнуло.

Проснулся от писка компьютера. На экране:

ЕЗ ТРИ ИЛИ ЧЕТЫР

Ну вот опять. Кто-то кого-то спасает. Не меня. Потому что на мне висит вот эта мерзотина и сигналит — тут никого нет, тут никого нет, тут камень, тут камень. И ничегошеньки я с этой мерзотиной сделать не могу. Эти буи от всего защищённые, даже плавятся при звёздных температурах.

Ладно, добью-таки про Юрковского.

Кто устроил взрыв в ресторане, Коллектор уточнять как бы не стал. Показал какие-то мутные рожи сквозь дым. Но вообще в городе было с полдюжины группировок, практикующих насилие. Или его имитацию.

Кстати, тут опять Зайонц вылазит. Она этими самыми группировками объясняет, почему в СШАА не образовалось ничего похожего на советское Поколение коммунаров. Идея у неё  такая: облучённые пассионарии с шилом в заднице там родились тоже, и в достаточном количестве. Но система, дескать, их к рычагам власти не допустила. А частично использовала, частично маргинализовала. Оттого-то в Америке развелось множество странных сект и субкультур. Всякие там грустецы, рыбари и интели. А в ССКР ничего такого и близко не было, потому что там люди такого типа руководили министерствами и к звёздам летали.

Мне в этой идее не нравится одно. Получается, что система в ССКР оказалась рыхлой и продавливаемой, а в СШАА — жёсткой и не поддающейся никакому давлению. При этом в СШАА были свободы, выборы и всё такое, а ССКР даже и не пытался изображать из себя демократическое государство. Конечно, в то время советские доказывали, что никакой демократии в Штатах нет, а есть реакционная диктатура крупного капитала. Но сейчас такого даже самые ортодоксальные ТИПовцы не пишут. Может и зря не пишут? С другой стороны, а на чём всё было основано в ССКР? На идее "меньше есть и больше работать". Идея благородная. И вытащившая нас из радиоактивной грязи. Даже популярная, потому что все эту радиоактивную грязь собственными глазами видели. Но, как бы это сказать... Если уж никак нельзя иначе, то хоть поскорее. И все, кто предлагали поскорее, были популярны.

А вот в СШАА ситуация была другая. Например, там не было Ресурсной. А эта война ССКР и создала. Когда все выжившие полезли в Восточную Сибирь. В Западном полушарии людей осталось горстка, но делить им было нечего. Зато были груды лучшей в мире техники. Включая те же гиперпринтеры. Так что выжившие довольно быстро восстановили довоенный уровень жизни, по крайней мере для верхушки. Отсюда, наверное, и всё остальное.

Хотя, конечно, это дилетантские рассуждения. Сам понимаю. Любой историк меня одним пальцем по стенке размажет. Лучше уж закончу эту тему с Жилиным и Юрковским.

Итак, в ресторане какая-то радикальная группировка взорвала светошумовую гранату и пару дымарей. Естественно, публику эвакуировали. Жилин, судя по всему, сбежал — ну не сидеть же в одном помещении с извращенцем. А может, дела были какие-то. Во всяком случае, последними фрагментами нарисованной Коллектором картинки было то, как Юрковский платит по общему счёту. С грустной такой улыбочкой.

Больше они не встречались. Во всяком случае, Коллектор считает, что не встречались. Насчёт того, звонил ли Вольдемар бывшему приятелю, Коллектор даёт 20% вероятности. Со стороны Жилина — вообще ноль целых две десятых. Не будет же нормальный мужик общаться с грязным извращенцем. Разве только начальство прикажет, и то — как потом отмываться? Особенно если кто-нибудь узнает?