Многие люди ценят свой интеллект и думают о нем как о части своей креативности. А одна из наших участниц провела более часа, рисуя мрачные картины, а потом с помощью рук и ног попыталась выплеснуть наружу гнев на собственный интеллект. Она обнаружила, что очень злится на себя за то, что не делает в жизни то, чего хочет на самом деле. Ее темный, смятый, словно оттиснутый на бумаге рисунок появился одновременно со словами: «Ты, мрачный, тяжелый, серьезный интеллект, не сможешь погасить мое творческое пламя и радость от игры!»{52}.

Для этой женщины интеллект был тем, что гасит творчество. Ее жесткий, оценивающий ум не позволял раскрыться артистическим талантам. Функции левого полушария брали верх над ее интуитивным, спонтанным я. Высвобождение этой темной энергии позволило ей самозабвенно и свободно рисовать.

Таким образом, процесс творческой связи помогает обнаруживать те установки и суждения, которые блокируют нашу способность более полно быть самими собой. По мнению Джозефа Кэмбпелла, одна из идей Юнга заключалась в следующем:

Для кого-то такой «иной стороной» может быть интеллект, а для кого-то – спонтанное я.

Столкновение с чистым листом, вакуумом, пустотой тоже представляет собой часть Тени, которую часто игнорируют. Для начинающих (а возможно, и для всех) художников пустой белый лист может быть ужасающим. Пустота в жизни содержит в себе тот же самый страх. Приведу пример мужчины, который после тридцати лет открыл дверь в свое непознанное и обнаружил там пустоту.

Заметьте, в процессе письма чувство опустошенности начало «исчезать в глубине водоворота». Это всегда кажется мне чем-то магическим, однако многочисленные примеры свидетельствуют о том, что столкновение со страхом (или пустотой) лицом к лицу является началом его конца.

Этот же мужчина, ветеран войны во Вьетнаме, нарисовал картину и написал о своей потребности рассмотреть свою Тень. Возникший у него образ освободил его крик, что, в свою очередь, позволило ему понять, что он зол. Гораздо лучше видеть и осознавать все это и говорить об этом в безопасной обстановке, чем закупоривать чувства в себе. После создания рисунка он продолжил самоисследование с помощью письма:

Рисование тени, ее описание и протанцовывание могут всколыхнуть много эмоций в фасилитаторе или терапевте. Как он должен реагировать, когда художественный интеллект клиента борется на листе бумаги с ним самим? Сначала я обозначаю свое физическое присутствие, чтобы клиент знал, что я нахожусь здесь ради него. Если это касается групповой работы, то я могу пройти мимо несколько раз в ее ходе или постоять рядом и стать свидетелем разворачивающегося конфликта. Я ничего не говорю. Не подбадриваю и не призываю, чтобы клиент прекратил устраивать беспорядок. Я полностью присутствую, поддерживая процесс его самоисследования. Когда клиент обсуждает свой рисунок и сообщает о чувстве законченности внутреннего конфликта, я тоже восхищаюсь его открытиями и делаю все возможное, чтобы не оценивать. (Людям, увлеченным новыми начинаниями, я зачастую говорю примерно то же: «Это прекрасно. Я рада тому, что вы нашли свое направление» или «В этом я действительно поддерживаю вас».) Поддержка роста, возникшего в результате самопонимания и инсайта, очень отличается от совета и одобрения того, что человек его принял. Когда я вижу, как люди расцветают, я испытываю явное чувство радости.

Когда кто-либо погружается в свою пугающую тень, я удостоверяюсь, что полностью присутствую, чтобы создавать и охранять необходимое для такого исследования психологическое пространство. Мне не нужно свидетельствовать каждый момент, но участники знают, что даже если я перемещаюсь по комнате, я остаюсь внимательной к ним и приглашаю их погружаться глубже. Меня всегда привлекают рисунки или танцы, маски или письмо, раскрывающие темную сторону человека. Я спрашиваю участника групповой работы, написавшего стихотворение, хочет ли он поделиться своим стихотворением «Пустота». Если он читает его смущенно или без чувства, то я спрашиваю его, могу ли я тоже прочитать это стихотворение ему. Я пользуюсь своим голосом, чтобы подчеркнуть передаваемое им эмоциональное состояние – одиночество или страх. Когда он слышит собственные слова, прочитанные с выражением, то в полной мере ощущает влияние написанного.

Во всех этих случаях я оказываю поддержку самонаправленному учению клиентов. Я не испытываю сожаления в связи с чем-то, не стараюсь разрешить их проблемы. Я просто компаньон в их путешествии сквозь дебри психики. Я глубоко доверяю процессу творческой связи: когда мы признаем собственные неизвестные стороны, противостоим или принимаем их, эти стороны становятся нашими союзниками.

Принятие тени и высвобождение света служат интеграции внутренних полярностей. Во время путешествия во внутренний мир мы часто испытываем что-то диаметрально противоположное. Когда мы фантазируем об этом, описываем это или обыгрываем эти полярности в драматизациях, зачастую именно в такие моменты начинается интеграция. По мере ее осуществления иногда происходит нечто большее, чем принятие этих двух частей. Карл Юнг говорит о трансцендентной функции, возникающей из союза сознательного и бессознательного:

Следующий пример иллюстрирует эту активацию и соединение противоположностей. Тридцатисемилетняя Мэри пишет о креативной связи и преобразующем опыте. Сначала она описывает свое нежелание отправиться во внутреннее путешествие.