Как показывает этот пример, столкновение со страхом перед тенью, понимание того, что у нее есть важные качества для того, чтобы существовать, и освобождение от части внутреннего страха перед ней ведет к интеграции противоположностей, в которой обретается новая личная сила. Предложение своего сердца злой птице – это акт доверия и такой уступки, которая приводит в результате к ощущению любви и света.
Я вовсе не утверждаю, что одно подобное событие навсегда преображает жизнь человека. Подобно тому как мы вновь и вновь должны горевать, чтобы отпустить боль в случае потери любимого человека, нам следует проявлять настойчивость и в принятии темноты и высвобождении света. Это постоянный вызов.
Принятие света
Как показывают приведенные в этой книге примеры из личного опыта, экспрессивные искусства исцеляют и облегчают опыт перехода и трансценденции. Эти виды искусства позволяют сделать нашу темноту видимой, конкретной, реальной. Движение из тьмы к свету, включающее и интегрирующее все аспекты я, осуществляется с помощью процесса творческой связи.
Стать просветленным, войти в свет, ощутить свет, обрести свет – все это требует открытости и восприимчивости. В главе 1 описывается мой опыт кинестетического таяния до полной сдачи, который принес ощущение светового удара. Позднее я была удивлена, читая заметки одной студентки: в них описывалось нечто похожее. Вот что она написала об опыте движения:
Когда я оказалась в прострации и беспомощности, мое тело почувствовало теплоту, комфорт, расслабленность. Мне понравилось ощущение от вытягивания пальцев и погружения их в ворс ковра. Я не хотела двигаться, разве что утопать все глубже и все дальше вытягиваться в разные стороны настолько, насколько было можно. Мое тело сопротивлялось тому, чтобы встать; я просто хотела оставаться здесь, в умиротворении. Мое тело будто говорило: «Сдавайся!» Мой эмоциональный опыт был очень сильным, почти непереносимым… Затем я увидела желтый свет… Я знала, что он исчезнет, если я перестану сдаваться…
Желтый свет был моей высшей силой и, как мне верилось, посланием о том, что, для того чтобы вырасти и вновь обрести личную силу, я должна отказаться от воли своего я в пользу этой высшей силы… Это послание имело непосредственное отношение к принятию главного жизненного решения, с которым я постоянно имела дело. Большая часть этой борьбы состоит в том, чтобы выйти за пределы своей головы, где я сбита с толку, испугана и занимаюсь проекциями. Пытаясь найти ответы у себя в голове, я просто бегаю по кругу, и в конце концов страх и замешательство парализуют меня… Я знаю, что если сдамся, подчинюсь своей высшей силе, то смогу пойти своим путем с достоинством и личной силой{57}.
Это еще одно свидетельство того, как интеллект стоит на пути нашего духовного я. Сдаться и отказаться от анализа – такой способ открывает доступ к получению руководства со стороны высшего я.
Путешествие Лианы
Антрополог и педагог Лиана Нан Грейвс описывает опыт нескольких встреч со своей тенью и высвобождения света. Когда ее группу попросили «станцевать и нарисовать ваше темное животное из сновидений», она нарисовала пекари – дикую, уродливую свинью. После того как Лиана нарисовала это животное, она создала произведение из глины, а затем написала диалог с теневой фигурой. Эта запись весьма поучительна. Вот как Лиана описывает свой процесс:
Я вылепила из глины фигуру, означающую необузданную женскую силу в том виде, который кое-кто может посчитать уродливым. Я не стремилась сделать ее эстетически приятной и в первой части своей работы долго с силой швыряла глину на столешницу рабочего стола. Единственно важным для меня было выразить эту внутреннюю энергию и засвидетельствовать ее во внешнем мире… После того как я станцевала эту энергию, я поговорила с моим произведением. Получился такой диалог:
Лиана: Кто ты?
Медуза: Я Медуза. Я злые змеи, грозящие укусить, злобно шипящие. Я дверь в нижний мир. Я страх и ярость, но я никогда не пресмыкаюсь. Никакого пресмыкания, только защита или нападение, боль, борьба, острые зубы, извивание, бой, борьба, движение, перемещение без каких-либо повторов, всегда исследование всех расщелин, всех отверстий, проникновение во все дыры и возвращение обратно, кусание и шипение, скрежет и удушение.
Лиана: Почему ты здесь?
Медуза: Потому что хочу показать тебе уродливость, позволить уродливости быть увиденной, принятой и любимой. В мире есть место для моей красивой злобной уродливости. Я устала быть в темноте, в черноте. Я заслуживаю света. Мои змеи выросли слепыми, потому что никогда не видели дневного света. Я зла потому, что мне нет места в твоем мире!
Лиана: Чего ты хочешь от меня?
Медуза: Принятия. Я хочу признания, хочу, чтобы меня видели. Я хочу быть открытой.
Лиана: Почему ты была скрыта в темноте?
Медуза: Потому что никто не хотел видеть уродливого, злобного ребенка, никто не хотел знать уродливую женщину. Ты выглядишь безобразно, когда злишься. Твой рисунок уродлив, почему бы тебе не нарисовать что-то приятное и милое? Если будешь злиться, то никому не сумеешь понравиться. Перестань вести себя безобразно! Потому что ты нуждалась в любви и поддержке, чтобы выжить. Потому что тебе до сих пор нужны любовь и поддержка твоей семьи и друзей, и ты боишься, что никто не даст их тебе, если я буду рядом.
Кто подаст мне руку? Можешь ли ты назвать мне кого-нибудь, кто засвидетельствует мою уродливость, мою ярость, мое желание рвать, терзать, кусать, бороться, крушить и разрушать? Нет! Они снова запрут меня в темной башне и захлопнут железную дверь. Или это сделаешь ты, прежде чем у них появится шанс.
Лиана: Кого бы ты хотела видеть свидетельствующим тебя и подающим тебе руку?
Медуза: В первую очередь тебя. Затем друга или нескольких друзей. Твоего партнера, твою семью. Я обладаю невероятной силой. Вынеси меня на свет! ПРЯМО СЕЙЧАС! СЕЙЧАС! СЕЙЧАС!{58}.
В этом диалоге, по мере того как она вела его от первого лица, Лиана признала оба аспекта своего я: я, смотрящее на образ, и я, являющееся этим образом. Этот процесс приводит к принятию себя на основе собственного опыта: предоставляя голос темноте, я помещает ее в ясный, чистый фокус.
Лиана встречается с ужасом быть нелюбимой, если она покажет свое темное, злое лицо. Сильные директивы, звучавшие в детстве, предписывавшие ей быть милой и рисовать красиво побудили ее изгнать свой гнев и уродство. Поступив так, она засунула большую часть своей силы в «длинный черный мешок» бессознательного. И голос тени набрал силу за годы заключения. Он хотел быть признанным и принятым. Перевод этих импульсов и желаний в креативное письмо, рисунок, танец и звук в атмосфере, полной эмпатии, разжег в Лиане огонь самопринятия, упорства и расширения своих прав и возможностей.
Чтобы сделать акцент на том, что в процессе выражения чувств с помощью искусства они меняются и трансформируются, мне особенно хотелось бы представить ряд экспрессивных работ, созданных в течение одного вечера. Лиана выполнила подобную серию работ дома за один вечер, что подтверждает возможность исцеления самого себя наедине с собой. Она пишет:
В очередной раз, когда я пережила неприятный опыт и не могла заснуть, я встала с постели и нарисовала свои чувства. Вся старая боль из прошлого вернулась ко мне, но по мере того как я продолжала делать наброски, я обнаружила, что мои раны быстро затягиваются. После я написала об этом:
«Сердце, истекающее кровью»
На эту картину больно смотреть снова, однако пока я ее рисовала, боль в моей груди постепенно утихала и в конце концов исчезла совсем. Я была красной кляксой в центре листа, которая постепенно превратилась в сердце; казалось даже, что оно пульсирует из центра во все стороны. Я почувствовала рану в центре сердца, пурпурную, в кровоподтеках, кровь каплями стекала вниз… Ледяная синева окружала красные капли… Думаю, это были попытки охладить раненое сердце, нечто вроде накладывания пакета со льдом при кровотечении из носа. Синяя стрела входит в сердце сверху и разбивает его… мучительная боль. Оранжево-желтые волны шока заходятся криком… как сигналы агонии и боли.
Эта картина совсем не нравится мне с эстетической точки зрения. Я нахожу ее уродливой и пугающей своей интенсивностью, но сам процесс рисования был крайне целительным… У меня не осталось ни боли, ни разочарования. Все они вытекли на бумагу.
