— «Здравствуйте! Уже несколько дней я смотрю на Вас, а Вы меня упорно не замечаете. Вы увлечены чтением, и у Вас при этом такое сердитое лицо, что чувствую — худо мне придется, если я отвлеку Вас от любимого занятия. Не смейтесь, но мне очень захотелось написать Вам. Фамилию Вашу я узнал, но не знаю, к сожалению, Вашего имени-отчества. Если Вы замужем и я не вправе Вам писать, не отвечайте. А пожелаете ответить, мой адрес — Главпочтамт, до востребования, Алексею Васильевичу Ключареву. Всего Вам доброго! Алексей Ключарев».

Лиза покосилась на Тамару и встретила ее настороженный взгляд.

— Что скажешь?

— По-моему, Томка, тебя кто-то разыгрывает.

— Нет.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Берем второй вариант — автор письма бабник. Прибыл в командировку и теперь жаждет общения, как духовного, так и…

— Нет, — сказала Тамара, и по тому, как это было сказано, Лиза поняла, что Тамаре уже кое-что известно о человеке, который прислал ей это наивное и вполне скромное письмо.

— Кто же ему дал твой адрес?

— Узнал, как видишь.

— Ты с ним встречалась?

— Нет. Сначала я тоже решила — розыгрыш. А потом, сама даже не знаю почему, взяла и ответила: «Я не замужем, напишите подробней о себе», не подписалась и отправила ему до востребования…

— Знаю, что было дальше, — сказала Лиза. — Ты ему ответила, он тебе. Его письма попались на глаза Игорю…

— Ничего похожего. Ключарев мне действительно ответил, и я увидела, что он все принял всерьез. Тут уж я пожалела, что обманула его, но потом я получила от него еще одно письмо и перестала его жалеть.

— Почему?

— Потому что поняла…

— Что?

— Что он пишет не мне.

— То есть?

Не ответив, Тамара достала другой конверт.

— Интересно, — сказала Лиза. — «Доктор Коренец теряет покой». Роман в письмах.

— Еще не роман, но, может быть, начало романа. Читай.

Лиза сняла очки, быстро лоскутком замши протерла стекла, провела для порядка по золоченым полоскам оправы и снова надела очки.

— Послание номер два. «Здравствуйте! Спасибо за письмо. Я получил его вчера после работы, а сегодня утром снова увидел Вас…»

— Подожди, — Тамара взяла Лизу за руку, — ты понимаешь, я подумала — где же он мог меня видеть утром?.. Только в троллейбусе по дороге в клинику, между Пушкинской площадью и Пироговской…

— Он мог тебя видеть и на улице.

— На улице я не читаю. На следующее утро в троллейбусе я стала разглядывать всех мужчин. Со стороны это, наверно, производило довольно странное впечатление. А я смотрела и думала: который из них?.. Я была убеждена, что сразу его узнаю. Я так увлеклась, что чуть не проехала остановку…

— Боже мой!.. Замужняя женщина, член профсоюза…

— Подожди. Вечером я все рассказала Игорю и показала ему письма. Он прочитал, сказал: «Старуха, ты имеешь успех, а твой таинственный незнакомец сильно смахивает на героя «Гранатового браслета», не то Желткова, не то Желтухина». Тогда я ему говорю: «Ты не смейся, когда я впервые прочла «Гранатовый браслет», я ревела в три ручья». Игорь поцеловал меня без особых эмоций и говорит: «Думаю, что эта баланда закончится более весело».

— Что он имел в виду?..

— Не спеши, — сказала Тамара, — читай дальше. Или нет — лучше начни сначала.

— Что ты со мной делаешь?.. Мне же интересно узнать, как развернется сюжет.

— А ты не иронизируй. Не надо иронизировать.

«О, видать, не на шутку растревожили тебя эти письма», — подумала Лиза.

— Итак, я продолжаю… «Здравствуйте! Спасибо за письмо. Я получил его вчера после работы, а сегодня утром снова увидел Вас. Вы, как всегда, читали и потому не заметили, как я Вам поклонился. Когда ежедневно встречаешь человека, невольно возникает желание с ним поздороваться. Вы хотите, чтобы я написал о себе. Вот моя анкета: Ключарев Алексей Васильевич, март одна тысяча девятьсот тридцать пятого, город Смоленск, высшее, инженер, холост, нет, нет, не привлекался, не подвергался. Теперь Вы все обо мне знаете…»

Лиза читала с паузами, раздувая ноздри и страстно заламывая пальцы. Неужели Томке до сих пор невдомек, что эти письма всего-навсего повод для знакомства?

— Этот твой Звонарев такой же холостой, как ты незамужняя, — усмехнулась Лиза.

— Не Звонарев, а Ключарев.

— Тем более.

— Я убеждена, что он не женат.

— Ну, допустим. А что ты еще о нем знаешь?

— Знаю, что он работает в гражданской авиации инженером по ремонту. — Тамара взяла из рук у Лизы письмо, нашла нужное место. — Вот слушай… «Командир воздушного лайнера», конечно, звучит поизящней. А тут скучное слово — ремонт. У Вас небось сразу ассоциации — полы застланы чем попало, все забрызгано, по комнате ходят небритые хмельные дядьки в пилотках из газеты, негде преклонить голову, слышны загадочные слова — шпаклевка, торцовка, и кажется, не будет конца этому ремонту. Кошмар! Но зато как хорошо потом. Совсем другая жизнь. Даже воздух другой».

— Занятно пишет, — сказала Лиза.

— Слушай, слушай дальше… «Хотите верьте, хотите нет, но я никогда не умел и не умею знакомиться на улице. Я люблю выдумывать биографию человеку, которого не знаю. Смотрю я на него и пытаюсь его себе представить в какой-нибудь сложной обстановке. Скажем — испытание, опасность, как себя человек поведет? Опустит руки, рванется под чужое крыло или примет удар на себя, чтобы помочь другим. Не всегда удается проверить свои предположения и сказать: а я был прав — или: а я был не прав. Писателям, тем вроде бы полегче: создал, запрограммировал образ и ждет от него того, чего следует. Но бывает и по-другому. Кажется, Пушкин сказал о своем герое: «Экую штуку он выкинул, я даже не ожидал!» Теперь Вы понимаете, как мне приятно будет узнать, что я Вас плохо разглядел, и окажется, что Вы не только недоступно строгая, но еще и добрая, веселая и даже озорная…»

Читая, Тамара поглядывала на Лизу. Дошло ли до нее уже, что Ключарев хороший человек?.. Тамара, вероятно, не сумела бы объяснить, что питало в ней эту уверенность. Скорей всего, пожалуй, то, что она, как и большинство людей, в своих ожиданиях и надеждах лучшее всегда предпочитала дурному.

— Вот так, Лизавета, таким путем…

— Я пытаюсь представить себе, как он выглядит, — сказала Лиза.

— Он молодой и красивый.

— Ага, попалась?.. Ты же сказала, что ни разу его не видела.

Тамара протянула Лизе фотокарточку. Лиза удивленно вскинула брови. С яркого цветного снимка обнадеживающе улыбался популярный киноактер.

— Что сие означает?

— Посмотри.

На обороте фотографии рукой Ключарева было написано: «Прошу учесть, что в жизни я гораздо хуже».

— Чего-то я не улавливаю…

— Я отправила ему карточку Вивьен Ли и написала: «Как Вы заметили, в жизни я гораздо лучше». В ответ я получила фотографию этого красавца.

— Так тебе и надо! — сказала Лиза. — Видно, человек с юмором.

— Ты начинаешь к нему лучше относиться. Это меня устраивает.

«Насчет «лучше относиться» чересчур сильно сказано, — подумала Лиза, — но, вообще говоря, даже мне интересно на него взглянуть. Какой он?»

— Ты хочешь знать, кто ему дал мой адрес, — сказала Тамара. — Слушай… Ехала некая гражданка на работу. Ехала она и читала толстый журнал…

— Ближе к делу, — сказала Лиза, — я умираю от любопытства.

— Минутку. Умирать будешь потом. Тот, кто выписывает журналы, знает, что почтальоны на последней странице обложки обычно пишут адрес и фамилию. Например: Садовая, двенадцать, семь, Коренец…

— Хитер! — засмеялась Лиза. — Вы ехали в одном троллейбусе, и он увидел…

— Не в троллейбусе, а в метро. Да, он увидел на обложке журнала мой адрес и мою фамилию…

— Ничего не скажешь, наблюдательный товарищ.

— Более чем. — Тамара протянула письмо. — Прочти вот это место.

— Просто или с выражением?

— С выражением.

— Сейчас исполню. — Лиза поставила перед собой листок письма, как ноты на пюпитр, и сыграла вступление на воображаемой клавиатуре. — «Я стоял в вагоне метро и наблюдал за Вами. В руках у Вас был тот же журнал, но уже номер третий. Читая, Вы крутили кончики своего платка с видами Праги, потом улыбнулись, привычным жестом поправили очки…»