И вспомнил ток ты, окруженный лугом, Излучину реки, овинный дым И хлеб, что дан тебе был первым другом. И ты поешь о первой встрече с ним: «Я душу отстоял родного края, Я память Картли в сердце сохранил, Я жил в мученьях, факелом сгорая, И путь потомкам нашим озарил. И если в дальнем будущем собрата Дорога брани приведет сюда, — Сын Картли, знай — я здесь прошел когда-то, И помяни добром меня тогда!» И, вестью растревоженный, в смятенье Гудит весь город раннею зарей: Мол, убежал из заточенья пленник, Грузин, сидевший в башне угловой. А он уже за Эльбой — сильной птицей Несется к русским на коне чужом, И с беглецом никто не смел сразиться, Как с вырвавшимся из тенет орлом. Так дух его разбил зимы оковы, И снова в сердце лето расцвело, — Он с армией соединился снова, Живой волной влился в ее русло. И песней вспыхнули души глубины, И он воспрянул сердцем, полный сил. Рукой коснулся он ключей Берлина И радостные слезы уронил. Возвращение из похода Вражда подстерегла меня, Сожгла усадьбу в пламени. Давид Гурамишвили Ты застал по возвращенье Хутор свой дотла спаленным. Ни зозуленьки, ни пенья Соловья в саду зеленом… На пустом сидел ты месте — Нет ни сада, ни ограды… Чьею злобой, чьею местью Ты ограблен без пощады? Сожжены твои амбары, Жито вытоптано в поле. Знать, развеял вихрь пожара Рукопись в степном раздолье. Вдаль страницы уносились, Схожи с белым листопадом. Мнилось — в грудь ножи вонзились, Отравили смертным ядом. Пусть враги рукою жадной Твой последний хлеб отнимут, Пусть твой бедный виноградник Предадут огню и дыму. Возрастишь ты новый колос, Дом и сад устроишь снова. Но как быть, коль отнят голос — Осквернен источник слова? Песню потерять — что сына!.. Сел ты в сень листвы осенней. Цвета тигра — желть осины, Шум ветвей — как песнопенье. Пусть под шум их жажда мести В жажду песни превратится. Пусть из пепла стих воскреснет, В очаге огонь родится. Но укроется ли в доме Дух от бури полуночной! Нужен жернов, чтобы громом Утешал твой слух немолчно. Не дал мир тебе потомка, Пусть же другом жернов будет, Пусть в предутренних потемках Он к труду тебя разбудит! Пусть он доброю заботой Брата заменит родного. И взялся ты за работу — Начал хутор строить снова. Что ни день — в живой ограде Дышат яблони всё выше, Строчка теплится в тетради, Дым печной валит над крышей. Мечта о мельнице Что ты имел, чтоб мельницу построить? Ее нарисовал ты на полях — Под песню вьюги зимнею порою Перед огнем мечтал о ней в ночах. Где жернов взять и цепи для навоя? Кирпич, и тес, и бревна где найдешь? Но станет легче с наступленьем зноя, Потрудишься — волнение уймешь. Ты пустишь мельницу живой водою, Пусть в ней мечта пером зашелестит И облак думы дымкой золотою Над колесом гремящим заблестит! Пусть живописью стены озарятся И крылья вдохновенья зашумят! Пусть рыбы говорящие родятся, Форелями влетая в водопад! Что мельница Давиду?.. Угадал я: В ней песнь арбы, дитя в родных руках. В ней думы, думы, как за дальней далью Седые горы Картли в облаках. Пусть не умолкнет жернов в дни засухи, Гремя тебе и в смертном забытьи, Пришли б к тебе, одетые в кольчуги, Твои собратья, крестники твои. И песню жизни с колесом зубчатым Им пел бы жернов, пел и веселил. А жита Картли ворох непочатый У сердца б ты согрел и возрастил. Мельник Дай мне, господи, дождаться лета, Смолотой на мельнице муки. Давид Гурамишвили |
