Мгер, домой возвратясь, дяде вечером говорит: «Сасунские камни — словно ножи. Взгляни — Разодрали в клочки мои лапти они». Чинчхапорик молвил в сердцах: «Почини! Носил их не много дней!» Мгер заворчал и бесстрашно напряг На дядю он лук бровей. «От этого дэва скоро настанет беда, Он — бес исполинский, страшный вишап. Увещаньям не внемлет, не слышит угроз»,— В страхе большом Чинчхапорик молвил жене. И порешили: Так или эдак от Мгера себя упасти; Мгера, прочь прогоняя Из дома, из края, Направить по гибельному пути, Навек из Сасуна выгнать его. А Воробышка-крошку, сынка своего, Что в стенах монастырских Марута за грамотою сидел. Сделать властителем, чтобы наследовал он Земли Сасуна И джоджанский трон. И вот снаряжают они Отрока Мгера, снеди ему дают. В Капуткох направляют, К отцу Хандут. «Твой дед престарелый, — Дядя сказал, — Не видел тебя долгий срок. Отправляйся, людей повидай, белый свет Исходи. Научись хоть чему-нибудь, сынок». В путь отправился Мгер, в Капуткох пришел, В землю деда пришел. В доме дедовском пробыл он ровно семь лет. Наездничал с дядьями он, По охотничьим взгорьям скакал на коне, Со старшими наравне В схватки вступал в латах, в броне. Но час настал, и скончался дед, И Тева-Торос, дядя старшой, Мгера позвал, с усмешкой сказал: «Глупый Мгер! Иль тебе не приходит на ум, Что в наследье ты б мог получить Сасун? Твой отец имел бурдюки, золотую в них россыпь храня, Он села, он долы, он грады имел, Меч-молнию, Огненного коня. Пристало ль тебе обивать, как бездомному, наш порог? Твой дядя добром овладел, расправляется с ним, А ты на чужбине совсем изнемог! Эй, сумасброд Джоджанц! Да не иссякнет твой дым!» Мгер тут вскочил и расправил грудь. Палицу — в руки, Под ноги — путь. Пошел и пришел в престольный Сасун. А как прибыл в Сасун — на колени он встал, Землю края родимого поцеловал И стрелою помчался в Арюцаберд, В старинный очаг Джоджанц. Он в замок отцовский под вечер вошел, Он, от гнева сгорая, речь с дядей повел: «Как ты князя Сасунского мог Заставить чужой обивать порог?» Еще говорил он, — Чинчхапорик Топнул о землю, взлетел Его грозный крик: «Проклятье тому, кто сирот Под крылом своим бережет!» Мгер за палицу взялся вмиг, Да рука на дядю не поднялась. Разъярился Чинчхапорик, Люто взревел И дубину взял, Мгера избил, из дому прогнал. Мгер обернулся, взбешен и яр, Да не послушалась снова рука, Сдержал он удар. И в путь он пошел, слезы горькие лил, Над могилой родителей плечи склонил, Попросил он прощенья, пошел он, — и вот Уж не видно ни взгорий сасунских, ни вод. Глава вторая
И Мгер, обездоленный, голодом, жаждой томимый, Гонимый, Даль в глаза свои взял, Путь он под ноги взял, И пошел, и пришел в Чапахджура поля. И только пришел в Чапахджура поля, Увидел он: в летний, в полуденный зной Под сладостной тенью, под темной листвой Сидит богатей, сидит он с женой, Яичницу ест, попивает вино. «Привет! На здоровье! — Сказал ему Мгер. — Я голоден, дай-ка мне хлеба поесть». Промолвил богач: «Ступай в мое поле, работка там есть. Очисть от камней его да прополи. Попотей, хлеба дам, — голод свой утолишь». Мгер пришел к батракам, Глядит: батраки Ногтями упорной, сильной руки Камни выдергивают; их рука Поля очищает от сорняка. Встал Мгер на колени, и тяжек был труд: Лучи огневые, полдневные жгут, Согбенную спину покрыл ему пот. До вечера страждал в труде он, — и вот Вечер пришел. И он с батраками, понурый, в поту, В землянку, как в нору, должен был влезть И с ними гурьбою в потемках лежать. Кус черствого хлеба дали поесть, Подстилку дырявую дали поспать. И лег он на землю, и ноги поджал, Да очи смежить было невмочь. О житейских делах думал всю ночь Мгер Джоджанц: «Те, что знают лишь труд, — Всухомятку едят. Те, что бедных гнетут,— Сытно, сладко едят». И утро пришло; Батраки поднялись, За работу безропотно принялись. И терпел он день, и терпел он два, А на третий день По челу его пробежала тень; И на ум ему в этот час пришло: «Тут не жизнь, а смерть! Только смерть и зло! Я не воду, нет, в этом злом краю — Яд змеиный пью!» В руки палицу взял, Путь он под ноги взял И пошел — и пришел он в город Востан, И к пекарю Мгер В услуженье пошел. Весь день он дрова да воду носил, И ночью работать уж не было сил: В ночь муку он просеивал, тесто месил, Склонялся к подушке… век еще не смежил, А уж вскакивал на ноги: Доля хлеба для Мгера была мала, И долю другую он взял со стола. Хозяин увидел, Сердито сказал: «Эй ты, ненасытный! Всё ты хочешь пожрать! Вишап из Сасуна! Чем же мне торговать?» У Мгера в очах тут огонь засверкал, И пекарь увидел и в страхе смолчал. |
