Наступил черед твой на мгновенье, Чтоб и ты взглянул на ту вершину — И ушел… 9 июня 1926 Венеция 236. Ани** Перевод Вс. Рождественского Здесь родина предков моих, И плоть здесь с душою слита, А в этих камнях вековых Цветет воплощенной мечта. Ани, ты не прах и не клад, Ты — дух и ты — целый народ. Здесь всё, что встречает мой взгляд, И тайну, и смысл бережет. Твой жребий теперь и в былом, В одной из колонн узнаю, Что в гордом величье своем Смерть стоя встречает свою. Я в шлеме, с колчаном, с копьем На башне высокой твоей Стою перед грозным вождем Средь знатных и бедных людей. Здесь варвары в страшные дни Набегов, беды и разрух Сломить бы хотели, Ани, Крылатый твой, творческий дух. Бесчисленных орд ураган Веками в наш рвался предел, Враг с воем раскидывал стан В полях, где твой колос созрел. Гремит боевая труба, Льем кровь мы за землю свою. В веках суждена нам судьба: Лишь стоя погибнуть в бою. Ани, вековечный твой враг Не раз прорывался в наш дом, Но древних обетов очаг Горит негасимым огнем. Ты знамя, ты славы алтарь. У этой колонны живой Я жду и сегодня, как встарь, Призыва трубы боевой. 1926 Венеция 237. «За что, за что ко мне ты зла…» Перевод М. Петровых За что, за что ко мне ты зла, И, словно утоляя месть, Ты возвратила мой портрет, Записки, письма — всё как есть. И резко требуешь вернуть Записки, письма и портрет. Покорный прихотям твоим, Не возражу тебе в ответ. Но поцелуи — тайный жар, Тебе и мне сжигавший грудь? Ты их не можешь, не вольна Ни взять обратно, ни вернуть. Как я, ты будешь изнывать, Испепеленная огнем, Что не дает мне позабыть О счастье горестном моем. 1926 Венеция 238. Родной дым** Перевод Н. Стефановича Я в детстве вновь, я словно бы воскрес, — Заманчиво для глаз моих ребячьих Из вечности сверканье звезд горячих, И снова мир стал чудом из чудес. Веселой речки смех и перезвон, — Друзьями с нею были мы когда-то, И в зеркале ее зеленоватом Я, как цветок весенний, отражен. Безоблачен вечерний небосвод, Запели птицы; ласковый, нестрогий, По-прежнему знакомой мне дорогой Отец куда-то медленно бредет. Меня домой зовет, как прежде, мать, — Ее любовь, которой нет предела, Опять меня так ласково согрела, Как только солнце может согревать. У очага я вижу всю семью, И ладану подобен запах дыма. Волшебный сон мечтой неуловимой Окутал душу детскую мою. Мне этот дым дороже жизни всей, И в нашем мире, мрачном, нелюбимом, Я дорожу лишь этим нежным дымом, Он лучше всех сокровищ, всех страстей. Пока он не растаял, не исчез, Дышать бы им, в свое вернуться детство, На лица отошедших наглядеться, Чтоб мир опять стал чудом из чудес. 1926 Ереван 239. «Моей мечты последняя волна…» Перевод Т. Спендиаровой Моей мечты последняя волна Нахлынула к исходу дней последних, В ладонях чаша пенная полна Вином услад моих последних. В струистой мгле твоих волос Запутался мой путь последний, С краями сердце налилось Отчаяньем любви последней. Ты видишь, кровью плачу я, Склоняясь в трепете последнем. Неутолима боль моя, Ударом я сражен последним. 18 апреля 1927 Ереван 240. «Черный пламень глаз твоих…» Перевод Ю. Верховского Черный пламень глаз твоих Душу опаляет мне, Черный меч волос твоих Сердце рассекает мне. Скорбь, как страсть, терзая грудь, Страсть, как скорбь, перед тобой Устилают мрачный путь — Путь коварный, злой. |
