Вот по земле туман Стелется дымкой мглистой, На облака упал Солнца луч золотистый. …Но весь я — дух. Звезд потускнели взоры, Месяца лик потух, Уснули горы. …Но весь я — мечта. Вдаль устремляюсь, таю… Плеск родника, Сердце мое расцветает. …О, как величав Синий небесный купол, Темных ущелий провал. О, как радуга блещет, Все краски мира вобрав. …О, как прекрасны Звезды веселые ночи, Рассвет багряный, Сердечные раны, Моря бездонные очи. Всё ж снова стремлюсь я в путь, Всё ж слезы теснят мне грудь. 1897 Ереван 53. «Брожу я молча в лесу глухом…»** Перевод Т. Спендиаровой Брожу я молча в лесу глухом, Вороны, совы мне говорят: «Ах, бедный парень, грустишь о чем? Иль нездоров ты?» — мне говорят. Брожу я молча в лесу глухом, Деревья росою меня кропят. «Ах, бедный парень, мы слезы льем: Рана твоя глубока», — говорят. Дунул ветер, листья летят, Землю устлали слоем густым… «Ах, бедный парень, тех листьев плат Будет последним ложем твоим». 1897 54. «Глухим, неясным, призрачным порывом…» Перевод Б. Пастернака Глухим, неясным, призрачным порывом Куда-то рвется существо мое. Как мглистой ночью моря забытье Лишь плеском выдает себя тоскливым — Душа как сон: то есть, то нет ее. 1897 Александрополь 55. «Журавлиные стаи, стаи…» Перевод С. Мар Зелень пробилась к солнцу из тьмы, Когда же придешь ты, сынок, из тюрьмы? Слова моей матери Журавлиные стаи, стаи Курлыкают, прилетели: «Весенние дни настали». Курлыкают, прилетели. Джан, я грустила доныне, Вас долго не было, птицы. Несете ли весть о сыне? Не умер ли он в темнице? Ах, сына взяли, связали, Лишили сердце покоя. Проходят годы в печали, Гляжу на горы с тоскою. Весною солнце смеется, Цветам и травам не спится. Когда же сын мой вернется Из ненавистной темницы? Журавлиные стаи, стаи Курлыкают, прилетели: «Весенние дни настали». Курлыкают, прилетели. 1897 Александрополь 56. «Подул холодный осенний ветер…»*
Перевод С. Шервинского Подул холодный осенний ветер, Ивы затрепетали, Желтые листья в неверном свете С шорохом грустным опали. Сидит лишь ворон на ветке голой В хламиде черной своей, Да я, безутешный, в тоске тяжелой Томлюсь у твоих дверей. 1897 Александрополь 57. «Душа моя была что сад…»** Перевод В. Рогова Душа моя была что сад: Он буйно цвел и зеленел. Любви моей распев-раскат Истомно соловьем звенел. Красавица, сказала ты: «Как соловей поет в плену! Какие чудные цветы — Позволь мне розу взять одну!» Я молод был и ликовал, — Коварно речи лгали мне; Промолвил я: «Дарю весь сад!» Коварно очи лгали мне. Жестокая, вошла ты в сад, Все розы растоптала ты, И обломала мой гранат, И соловья украла ты… 2 августа 1898 Одесса 58. «На чело твое тучи легли…»** Перевод А. Сендыка На чело твое тучи легли, Ты оделся в туман, Алагяз, Нынче солнце не светит и мне, И на сердце туман, Алагяз. По нагорьям скитаясь твоим, В каждом сердце я видел беду, Но таких, как моя, Алагяз, Не нашел и вовек не найду. Эй вы, птицы Манташа-горы, Ваши яркие перья пестры, Но, когда бы вам горе мое, Почернели б вы, как воронье. Эй вы, ветры Манташа-горы, Вы от века свежи и добры, Но, бедою намучась моей, Стали б вы ядовитее змей. |
