В бесчувственном мире, в холодных сердцах Нет места тебе, одинокой, в глуши. Ты — птица чужая на диких камнях, Ты — жизнь, ты — страданье, вокруг — ни души… 1902 115. «Я от грохота жизни в пустыню ушел…»* Перевод Вс. Рождественского Я от грохота жизни в пустыню ушел. Наступила ночь, всепобедная ночь, И так нежно усталую душу мою Обняла темнотой. Где бездонная высь — Там звезды зажглись. Безмятежный глубокий покой Распростерт в пустыне святой В этот тайный, торжественный миг, И душа растворилась в великой ночной тишине. 1902 116. «Как ветер горный из черных туч…»** Перевод В. Рогова Как ветер горный из черных туч, По орлиным крылам хлестнуть и уйти, Как в бледном лесу прозрачный ключ, Сухую листву взметнуть и уйти… О, увяла жизнь, и мои мечты, Как странницы-птицы, в осеннем пути. Над моими слезами смеялась ты — Надо плачем любовь помянуть и уйти… Пела роза мне песнь, апрель чаровал, На брегах бытия их напев отзвучал… Довольно, довольно! Я рано увял, Осталось «прощайте» шепнуть и уйти… 1902 117. «Словно молньи луч, словно гром из туч…» Перевод А. Блока Словно молньи луч, словно гром из туч, Омрачен душой, я на бой пошел. Словно стая туч над зубцами круч, Милый друг сестра, брат твой в бой пошел. А утихнет бой — не ищи меня В удалой толпе боевых друзей. Ты ищи, сестра, ворона коня, Он копытом бьет в тишине полей. Не ищи, душа, не ищи дружка На хмельном пиру средь товарищей. Взвоет горный ветр, кинет горсть песка В твоего дружка на пожарище. И чужая мать, неродная мать Будет слезы лить над могилою, Не моя сестра — горевать, рыдать, Рассыпать цветы над могилою… 16 июля 1903 Казарапат 118. «Караван мой бренчит и плетется…» Перевод А. Блока Караван мой бренчит и плетется Средь чужих и безлюдных песков. Погоди, караван! Мне сдается, Что из родины слышу я зов… Нет, тиха и безмолвна пустыня, Солнцем выжжена дикая степь. Далеко моя родина ныне, И в объятьях чужих моя джан. Поцелуям и ласкам не верю, Слез она не запомнит моих. Кто зовет? Караван, шевелися, — Нет в подлунной обетов святых! Уводи, караван, за собою В неродную, безлюдную мглу. Где устану — склонюсь головою На шипы, на утес, на скалу… 31 июля 1903 Ст. Нахичевань 119. «Только детства беспечные, светлые дни…» Перевод Вс. Рождественского Только детства беспечные, светлые дни — Как весеннего сада цветенье. После них наша жизнь, где печали одни, — Безнадежное в бездну паденье. С древа жизни летят за листами листы, Уносимые ветра порывом. Все мечтанья любви, все виденья мечты — Только память о мае счастливом. Чье же выстоит сердце, коль ветер всё злей Листья рвет и нахмурилось небо, Перед скукою жизни, насмешкой людей, В битве ради насущного хлеба? В этом мире святого не жди, не зови. Всё у грубых страстей в подчиненье. Бестелесной и чистой в нем нету любви — Разве только в мечтах, в сновиденье. Много плакал о ней я ночей напролет, Знаю цену всему я земному. Ведь любовь — лишь паденье с небесных высот В низких чувств пламенеющий омут. Кто ж другого полюбит, волнуясь, скорбя, Даже близким его называя? А любить в нем кого-нибудь больше себя, Словно друга, — затея пустая. Кто ж родное себе может чувствовать в нем, С ним своими делиться мечтами? И, друг другу чужды, уж давно мы живем Одиноки, как звезды над нами. И блажен, кто в душе негасимо пронес Святость лучших и чистых стремлений, Кто под солнцем проходит долиною грез Вдалеке от земных искушений. Декабрь 1903 Александрополь 120. «Я знаю, в жизни, при ее начале…»* Перевод Вс. Рождественского Я знаю, в жизни, при ее начале, Глубокое страданье — мой удел. Без горестей, без яда, без печали Кто б безграничным овладеть посмел? |
