Заметим так же, что по мере того, как таял экспедиционный корпус союзников под Севастополем, таяли цели англо-сардинов в войне. От глобальных в духе 1991 года:

— возвращение Аландских островов и Финляндии Швеции,

— балтийских провинций — Пруссии,

— восстановление Польши в качестве барьера между Германией и Россией,

— передача Молдавии, Валахии и устья Дуная Австрии,

— отторжение Крыма, Черкессии и Грузии от России с передачей Турции Крыма и Грузии,

— предоставление Черкессии независимости, до все более и более «скромных»:

— разоружение русского флота на Черном море и взятие под контроль плавание его в проливах.

И эта страница русской военной славы в отечественной много возомнившей о себе после «Крымской» войны прессе именовалась Севастопольским погромом! Вскрывшим якобы искони присущие нам недостатки — надо полагать, еще сохранившиеся в то время у большинства веру и верность.

Хотя только слепой не увидит, что лучшей армии, чем николаевская, в России не было и уж, конечно, не будет.

В Крыму одна десятая, если не двадцатая, ее часть год практически всю Европу колебала. Еще одна десятая с Муравьевым-Карским по кавказско-турецким горам чуть с востока на Босфор не вышла. А и вышла бы, если бы пустили. Я уж не говорю о том, что в это же время Муравьев, будущий Амурский, с Невельским популярно объясняли Китайскому императору, как он плохо знает географию Приамурья.

Проигранная война называется! Полгорода ненадолго взаймы и три миллиона амуро-уссирийских квадратных километров насовсем.

Чтобы нам так жилось!

А все-таки войну мы проиграли. Только не ту, что вы думаете. Там, как ни крути — максимум ничья.

Проиграли мы первую в мире войну информационную. А вслед за этим, что еще хуже — войну идеологическую, духовную.

Что же произошло?

Царствование Николая I — пик торможения Россией мирового проекта глобализации

Недаром Маркс и Энгельс именовали Россию жандармом Европы. Комплимент делали, сами того не рубя. Жандарм он для чего нужен? Чтобы приличные и нормальные люди и жили себе прилично и нормально. Чтобы всякие мазурики да утописты не мешали. А для этого надо, как выясняется, чтобы Православная Империя была могучей и успешной. И могла свои жандармские функции успешно осуществлять. Для защиты людей от сволочи.

Ясно поэтому, что уничтожение Николаевской России объединило на время внешних и внутренних врагов русского народа от европейских и отечественных аристократов до революционеров. Ну и всех, кто промеж них болтается. Умы могучие напрягло. Небезуспешно.

В процессе той же севастопольской обороны выяснилось, что воевать с русской армией и черноморской морской пехотой ох, как трудно!

А вот оболгать их не стоит ничего.

У франко-саксов оказалось в руках такое могучее средство массовой дезинформации, как телеграф. Не сравнишь с телевидением, но тоже… У нас в Крыму его тогда не было, а союзнички кабель подтянули.

И по кабелю этому в Лондоны и Парижи разные слали каждый Божий день дезу о подвигах своих беззаветных, шустрости и умелости неимоверных. Ну и натурально о русском тысячелетнем рабстве, о тьме египетской. Продолжать, думаю, не надо. Можете просто включить телевизор. Ну в Лон-донах и Парижах вся эта информационная параша сливалась в уже тогда самую демократическую и прогрессивную прессу, а оттуда — прямиком в прессу российскую. В то время еще, может, и подцензурную, но зато доверчивую. И страстно желающую вдобавок стать также демократической и прогрессивной. Кое-что кабель сообщал секретно, по дипканалам. Еще платить, полагаю, приходилось за эту хренотень.

В России прогрессивная или образованная публика — она же общественность — сразу после смерти Николая Павловича высунула голову, принюхалась, а тут такая благодать — родную страну поносят! И даже со страниц родной печати. Правда, пока со ссылкой на «Рейтер» или «Тайме», или что у них там тогда было. «Пари тужур» какой-нибудь.

Так был произведен первый крупномасштабный эксперимент манипулирования сознанием мирового сообщества.

И надо сказать удался он блестяще. Спустя немногое время после Крымской войны выяснилось, что экономически Англия с Францией продолжать ее уже были не в состоянии.

И если бы Александр II, вступая на престол, сказал бы так, между прочим, что для нас она — война эта — только начинается, а в следующую пятилетку, глядишь, и вовсе чугунку к Крыму протянем. Тогда войск туда свезем. Страсть!

Так вот простые слова эти, по мнению экспертов, вызвали бы крах на Парижской и Лондонской биржах. Со всеми вытекающими. И условия мира были бы в этом случае куда как другими!

Но Императора вместо этого дезинформировали нашими невиданными поражениями и ихними невиданными успехами.

Парижский мир — духовная капитуляция Третьего Рима?

Отсюда Парижский мир. И вообще мало приятный, а в некотором смысле — трагический для судеб России.

Одна из статей мирного трактата гласила, что Россия отказывается от своей роли протектора православных христиан Балкан и Ближнего Востока и делит свое покровительство с другими «христианскими» державами. Пункт этот опирался на султанский фирман, написанный под диктовку английского посла, и по настоянию Англии же вставлен в мирный договор отдельной статьей^{141}!

Франция тут тоже около суетилась.

Историки материалистического лагеря не обращают практически внимания на эту статью. А ведь в ней Третий Рим признал себя обычной страной — как все. И христианство у него, значит, такое, как у всех. Нечего и огород городить.

Такое вполне экуменическое заявление.

После этого у нас и войны с Турцией если и велись за освобождение православных, то формально носили обыкновенный территориальный характер.

Так что если нерчинское недомыслие отдалило нас, как выяснилось, навсегда от теплых морей, то парижское недоумение создало уже предпосылки для гибели и распада державы. Победа Европы в информационно-идеологической войне вызвала как следствие победу либеральных настроений в «образованном обществе».

В своей совокупности это знаменовало религиозную и идеологическую капитуляцию России перед западными ценностями. Реформы Александра II стали ее следствием.

Так что идеологически Крымская война была проиграна нами вчистую.

Со времен Петра I в России стала создаваться «пятая колонна», уже к царствованию Николая I, как мы видели, занявшая прочные позиции в высших кругах русского общества. Отсюда и необъяснимые промахи наши во внешней политике, и свободное десантирование англо-французких войск на крымский берег под благожелательным присмотром русского главнокомандующего. Первым откровенным обнаружением этой колонны было выступление декабристов.

Но либеральные реформы 1860-х годов, ставшие следствием нашей идейной капитуляции, и возросшие возможности средств массовой информации увеличили численность этой колонны многократно.

У наших врагов появилась возможность вести пропаганду во всех слоях общества. Причем свою для каждого слоя.

Единственным условием принятия этой пропаганды была измена Православию или, по меньшей мере, равнодушие к нему. Перевод в разряд религиозного культа. А измена Православию исторически мгновенно превратилась в измену и Православному Царю, а за ним и России православной.

Неверие влекло за собой неверность. Неверность — измену.

Полный успех «пятая колонна» одержала в 1917 году, но метастазы, понятно, выбрасывала и ранее. Так что были у Сталина и Карцова основания считать, что именно после Крымской войны Россия действительно не вела в полном смысле самостоятельной, национальной, то есть православной, политики.