Во время подавления Ихэтуаньского восстания 1900-01 показал себя храбрым и распорядительным командиром, был начальником южного отдела КВЖД. За успехи в Китайском походе награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. 2.6.1901-9.3.1902 командир 1-й бригады 39-й пехотной дивизии в Квантунской области. С 23.3.1903 командир отдельной Закаспийской казачьей бригады.

Участник русско-японской войны 1904-05, заслужил репутацию одного из лучших кавалерийских командиров русской армии. Блестяще проявил себя в сражениях при Шахэ, Сандепу. С 17.2.1905 начальник Урало-Забайкальской сводной казачьей дивизии. 30.8.1905 переведен в распоряжение главнокомандующего на Дальнем Востоке. Награжден золотым оружием.

С 21.9.1906 командир II Кавказского АК. 2.5.1908-17.3.1909 Туркестанский генерал-губернатор, командующий войсками Туркестанского ВО. С 23.2.1911 войсковой наказной атаман войска Донского. 23.9.1912 назначен состоять при войсках Кавказского ВО.

В начале войны некоторое время командовал частями II Кавказского АК (Кавказская гренадерская и 51-я пехотная дивизии) вместо В.А. Ирманова. 19.3.1915 получил в командование XXXI АК, действовавший на Юго-Западном фронте.

Во время чистки высшего комсостава после Февральской революции отстранен от поста командира корпуса и 16.4.1917 уволен от службы по болезни с мундиром и пенсией.

В 1917 уехал на родину. Постоянно носил знаки различия; когда к нему в дом вломились большевики и при обыске отобрали погоны и награды, он застрелился».

Еще одна русская судьба на переломе времен. То, что был уволен от службы Временным правительством, говорит о том, что Павел Иванович был верным сыном Престол-Отечества и в думско-масонские игры не играл.

В войну же русско-японскую он стал подлинным ее героем. Показателен следующий факт. Отрядный штаб Мищенко состоял всего из пяти офицеров. За войну будет убито четверо, двое пропадут без вести, одного ранят три раза, другого — четыре. Всего урон штаба будет исчисляться в 22 человека, не считая ординарцев и офицеров связи.

Последнее не удивительно. Известный генерал Антон Деникин, в ту войну начальник штаба конного отряда генерала Мищенко, свидетельствует: «Когда бой становился жарким, генерал Мищенко со своим штабом неизменно шел впереди с солдатами в стрелковой цепи: “Я своих казаков знаю, говаривал он, — им, знаете ли, легче, когда они видят, что и начальству плохо приходится”».

Набег на Инкоу

С именем генерала Мищенко связан еще один известный эпизод русско-японской войны, получивший название «Набег на Инкоу». Набег этот состоялся в начале 1905 года, перед сражением под Сандепу.

Главной целью рейда было разрушение железной дороги, в том числе и железнодорожных мостов, на участке Ляоян — Ташичао — Дальний с тем, чтобы затруднить переброску осадной 3-й японской армии из-под Порт-Артура. В полной мере осуществить это не удалось, поскольку секретность в русской Маньчжурской армии, по-видимому, принципиально не соблюдалась. Кроме того, лихому кавалеристу Мищенко навязали громоздкий обоз. Под предлогом обеспечения полноценного и высококалорийного питания бойцов во время рейда. Главнокомандующий генерал Куропаткин всегда проявлял в таких случаях трогательную заботу о солдатском и казачьем желудке.

Вступая по пути в частые перестрелки и непродолжительные стычки с японцами и хунхузами, 30 декабря 1904 года отряд генерала П.И. Мищенко, насчитывавший около 7 с небольшим тысяч войска, преимущественно кавалерии, беспрепятственно подошел к городу-порту Инкоу. По сведениям лазутчиков, «там было сосредоточено запасов до 20 млн. рублей». Стоимость, между прочим, двух эскадренных броненосцев.

Для атаки, назначенной на вечер, выделялось 15 эскадронов и сотен, остальные находились в резерве. Штурмовой колонне было послано приказание: взорвать все что можно и уходить. Перед атакой русская конная артиллерия обстреляла Инкоу и подожгла многочисленные армейские склады, которые горели несколько суток. Однако пламя пожара осветило местность, и японцы повели по атакующей русской коннице прицельный огонь и отбили атаку. Из строя выбыло около 200 человек. Со стороны станции донеслись звуки частой стрельбы японских магазинок; послышалось «ура», заглушённое еще более яростной стрельбой; еще раза два среди шума перестрелки вспыхивало «ура».

Мищенко хотел повторить атаку в конном строю большими силами, но тут ему сообщи ли с линии дозоров, что на выручку гарнизона Инкоу спешит из близкого Ташичао большой японский отряд. Русской коннице пришлось отступить от горящего во многих местах города Инкоу и начать отход в расположение Маньчжурской армии.

Маршал Ойяма, обеспокоенный такой глубокой диверсией противника, начав маневрировать тыловыми войсками, пытался перехватить конный отряд генерала П.И. Мищенко, но безуспешно^{434}.

Таким образом, что можно было сделать в условиях запрограммированной собственным главнокомандованием неудачи, отряд сделал. Армейские склады в Инкоу, содержавшие запасы снаряжения и продовольствия на многие миллионы йен и рублей, сжег, горели долго. И нервы японскому командованию потрепал.

Там вдали за рекой…

Набег на Инкоу получил, оказывается, художественное отражение в народном сознании о японской войне. Весной 2005 года мне довелось принять участие в конференции на истфаке МГУ, посвященной Крымской войне. В своем докладе я высказал мысль о связи Крымской и Японской войн. В перерыве этой конференции перед участниками выступил небольшой «историко-фольклорный» хор со старинными солдатскими и казачьими песнями, многие из которых удалось восстановить только благодаря изысканиям самих участников необычного коллектива. Когда на обратном пути к метро мы разговорились с руководителем хора Александром Шадриным, он сказал, что мне как интересующемуся японской войной, вероятно, известно слово Инкоу. Получив утвердительный ответ, он продолжил:

«Вам, конечно, известна эта комсомольско-кавалерийская: “…сотня юных бойцов из буденовских рот на разведку в поля поскакала…”. А ведь она тоже выкрана из прошлого, как “По долинам да по взгорьям” украдена у дроздовцев. Первоначально она звучала иначе». — И он напел: