26 февраля «Африка» ушла в Индийский океан, закончив три четверти своей программы. «Осталось посетить в Азии редко посещаемые места».

Батавия, Сингапур, Сиам

6 марта 1882 года крейсер прошел живописно стоящий маяк на мысе острова Ява и вечером того же дня стал на якорь на рейде города Батавия. «Доставив случай всем офицерам побывать на берегу, адмирал приказал сниматься с якоря для следования через живописный Банковский пролив в Сингапур. Дорогой пересекли экватор и окончательно простились с южным полушарием.

Стоянка в Сингапуре с 14 по 31 марта не ознаменовалась ничем особенным. Она составила как бы передышку в непрерывной смене впечатлений в течение пройденного нами пути.

4 апреля пришли в новую интересную страну Сиамского короля. Залив, в котором становятся на якорь, крайне мелководный, поэтому крейсер остановился чуть не посреди залива в далеком расстоянии от берега, даже в трубу нельзя рассмотреть никакого признака земли».

На другой день пароход из Бангкока забрал с собой адмирала, командира и часть офицеров. Сам город автор воспоминаний называет родом восточной Венеции со своеобразными гондолами, «по одинаковым способам гребли». Ну ему виднее. Добирались до столицы довольно медленно, едва не опоздав на обед — дело совершенно недопустимое для офицера флота.

Кондоры после завтрака и прочие впечатления

На другое утро первым делом — все же, полагаю, после завтрака — забрались на самую высокую башню ознакомиться с окрестностями. Окрестности были ничего себе, но беда в том, что сама башня находилась при местном варианте кладбища, «вернее на большом дворе, разделенном на несколько частей.

В одной части лежат безнадежно больные, во второй — стоят виселицы и плахи для отрубания голов. Третья часть служит местом сжигания трупов, если родственники в состоянии заплатить за это 35 центов (копеек), в противном случае трупы бросают в четвертый двор, самый ужасный из всех. В нем постоянно живут орлы и кондоры, которые немедленно распределяют между собой свежие трупы.

Посредине двора сложена пирамида из черепов, тут же валяются во множестве кости и части тел, не объеденные еще птицами. Задыхаясь от убийственного запаха, не отнимая платков от носа, мы все-таки обошли двор, тщательно минуя страшных хозяев двора. Сидящие кондоры выше человеческого роста, они чувствуют свою силу и не дают дороги проходящим.

Для перемены впечатления мы пошли смотреть храмы и дворцы; они занимают большое место, обнесенное высокой стеной со многими воротами. На одном дворе мы наткнулись на массу ящиков — это была мебель, выписанная из Парижа для нового дворца; нам говорили, что выписано на 500 тысяч долларов; за цифру ручаться нельзя, может быть, прихвастнули, а может быть, и правда.

Мы удачно попали к дворцу, так как видели, как его степенство священный белый слон изволил выйти на прогулку, при его выходе был вызван почетный караул для отдания чести. Караул в составе одной роты находится постоянно при помещении и вызывается при выходе слона и возвращении его домой.

Дальше мы пошли осматривать пагоды — какая везде роскошь и красота, полы выстланы мрамором, стены отделаны мозаикой из золотых пластинок и цветных кусочков, двери черного дерева с перламутровой инкрустацией, все оригинально и ценно. Особенно богат главный храм, в нем Будда сделан из черного дерева с брильянтовыми глазами. Очарование храмов дополнялось звуками струнных инструментов, сливавшихся в стройные аккорды во время шедшего там богослужения.

После завтрака мы отправились в мундирах в помещение адмирала и сели все вместе в громадную парадную гондолу под флагом адмирала на буксире парового катера, чтобы ехать во дворец короля».

Королевский прием

«В старом дворце (новый Чокра-Кри еще не готов) нас встретил министр иностранных дел и брат короля, после обмена приветствиями нас ввели в роскошно отделанный зал с массой вещей из разных стран света. На стенах около карниза устроены медальоны для помещения иностранных орденов, полученных королем — медальон, назначенный для России, оказался пустой.

Сам король невысокого роста, весьма симпатичной наружности, встретил нас крайне любезно и каждому подавал руку. По окончании представления Его Величество изволил пригласить адмирала сесть, адмирал же в свою очередь жестом руки пригласил сесть командира и офицеров. Жест адмирала вызвал переполох: стульев было всего два, и, чтобы усадить всех, пришлось придворным и свите принести стулья из другой залы.

В общем, вышло неловко, мы сидели, а все остальные стояли, но король не выказал никакого неудовольствия и при прощании выразил сожаление, что не может дать нам ордена, так как не имеет русского ордена, взамен пожаловал по большой медной медали, выбитой по случаю предстоявшей выставки. Кроме того, Его Величество сказал:

— Когда у нас будут дипломатические сношения с Россией, я всегда готов поправить дело и пожаловать вам ордена.

Перед уходом из дворца, нас просили записать фамилии в книге знатных посетителей.

Прием кончился посещением священных слонов — три почти белые, один светло-рыжий, причем один из слонов стоял на возвышении из-за своих слишком длинных клыков».

Королевское слово твердо

Впоследствии один из офицеров использовал обещание короля.

Будучи уже командиром канонерской лодки в Тихом океане, капитан 2-го ранга Р., прочитав в газете о назначении А.Э. Оларовского — вспомните консула в Сан-Франциско — посланником в Сиаме, написал ему по старой дружбе поздравительное письмо и в виде шутки рассказал о своем представлении королю и его обещании. Письмо было получено посланником в момент отправления на бал во дворец. Александр Эпиктетович взял письмо с собой, и, когда Его Величество, обходя гостей, подошел к посланнику, он сказал:

— Ваше Величество, я получил сейчас письмо от моего хорошего знакомого капитана 2 ранга Р., который пишет, что Вы изволите состоять должником ему.

— Это как же? Я готов сейчас же уплатить долг.

Посланник рассказал, как было дело. Король рассмеялся и, подтвердив достоверность своего обещания, приказал немедленно послать орден Сиамской короны 3-й степени капитану 2-го ранга Р.

«До ухода с рейда мы проводили крейсер “Азия”, уходивший в Россию, его адмирал потребовал в Бангкок, чтобы проститься; наша эскадра все уменьшается в числе, только мы держимся, но ведь нельзя нам уходить, не выполнив программы».

В Сайгон

«15 апреля подошли к мысу Св. Якова, левой оконечности реки Меконг, на которой расположен город Сайгон, столица Кохинхины… Мыс Св. Якова украшен маяком, стоящим среди зелени».

«Около маяка останавливают все суда для опроса и принятия лоцмана ввиду затруднительности самостоятельного плавания по извилистой реке».

«Крейсер пошел по левому руслу, очень широкому сначала, его правый берег низменный, покрыт кустарниками и пальмами с бесчисленным количеством обезьян. Вода мутно-желтая во всем течении реки».

«Наконец, показались верхушки корабельных мачт и красные кровли зданий — это Сайгон, открывающийся все более и более то с правой, то с левой стороны сообразно изгибам реки.

На рейде мы застали, кроме военных судов, еще “Тильзит” судно старинной постройки, обращенное в военную тюрьму. При входе на якорное место установлен маяк и семафор, с которого отдаются распоряжения стоящим судам».

Воспоминание о будущем

«Автор этих записок никак не мог предположить, что этот семафор впоследствии известит французскую эскадру о награждении автора званием Флигель-Адъютанта и орденом Св. Георгия 4 степени».

«В городе улицы широкие, дома утопают в зелени и расположены как дачи; главная улица “Catinat”, параллельно ей “Национальная” и бульвар “Нородом”. Сайгон построен на почве из красной глины, очень красивы красные дороги среди зелени, но для платья некрасиво, т.к. белые кителя быстро покрываются красной пылью. В конце главной улицы стоит на площади Католический собор довольно больших размеров и рядом с ним прекрасное здание почты».