— Была бы моя воля, то да, — кивнул представитель американской научно-разведывательной группы.

— Это если вдруг выпадет очутиться где-нибудь в океане-море, так? — продолжал разворачивать шутовскую дискуссию Панин. — А если на глубине? Может, все-таки жесткий водолазный скафандр пригодится?

— Уж тогда для солидности — батискаф, глубина ведь может быть всякая.

— О верно! С экипажем и с парой ядерных торпед для той же солидности.

— Согласен вполне, — кивнул Ричард Дейн, улыбаясь.

— Во сколько обойдется таковая экспедиция, а, наука?

— В годовой бюджет маленькой страны, наверное. И что?

— И ничего. Двумя руками «за». Давай совместно обратимся к обоим нашим президентам с доблестным рацпредложением. — Последнее слово Панин произнес по-русски — эквивалентов в английском не присутствовало.

Обоим участникам диалога стало смешно.

И ничего не случилось. С организмом, имеется в виду. С организмом разведчика ничего не случилось. С внутренними органами разведчика планеты Земля: прописка — Солнечная система, галактика Млечный Путь, Вселенная самая истинная из всех истинных; шпиона, снаряженного для сбора информации на планете Земля: прописка — Солнечная система, номер «три» от светила, в галактике Млечный Путь, в менее истинной и покуда засекреченной от лишних ушей-глаз Вселенной-2.

И даром его потчевали противорвотными таблетками и уколами от болевого шока, а может, и на тренажерах катали до одури тоже даром, потому как выпрыгнул он в этом ложном зеркальном мире как свеженький огурец, проскользнув в «игольное ушко», как подкалиберный снаряд, аккуратно упакованный в пластмассовый кожух, по смазанному маслецом стволу. Да, кое-кто, тот же гений популяризации — господин Литскоффер, предсказывал своими формулами отсутствие видимых эффектов на уровне человеческого восприятия, но кто его сильно слушал? Разве только тот, кто и так понимал? И действительно, если уж было бы воздействие, то почему же оно должно было оказаться таким щадящим, что от него противорвотные таблетки обороняют не хуже линии Маннергейма? В ЖД аварии бывали? Подумаешь, поезд на поезд набросился. А трупов-то сколько, сколько вагонов, с насыпи кувыркнувшихся через голову, колесных тележек оторванных, стекол битых и дверей вышибленных? А здесь — субсветовой разгон, гравитационное сжатие, выворот наизнанку со сменой внутреннего электрического заряда, возможно, еще что-то, только формулами выражаемое, какой-нибудь спин-разворот и прессование времени, а потом все в обратном порядке, а может, еще хуже. И вы хотите, чтобы тело наше, генетически для скольжения по лианам приспособленное когда-то, а ныне даже этого не умеющее, отделалось рвотным рефлексом, тошнотой и потемнением в глазах? Многого вы хотите от своей природы или от окружающего мира. Делаем ставку: кто за «первое»! Разницы в последствиях ставки вроде бы нет, но она очень существенна. Природа бесконечного мира вокруг обладает неизмеримой многоуровневой сложностью, а природа нашего устройства тоже обладает неизмеримой, но конечной сложностью, поскольку есть только часть целого. Если уж природа перехода решилась бы ударить, то это бы был молот размером с город, и можете хоть припарки из таблеток делать, хоть одеяло из них шить и укрываться им по уши: молот опускается, наковальня радостно ждет, и вы мечетесь, не добегая до края.

Так что те, кто сделал ставку на «второе», шаг вперед! Вы выиграли. Природа оказалась на удивление ласкова либо до удивления глупа — она позволила биологическим системам, как и более простым — неорганическим, производить переход безболезненно. А потому никаких ощущений. Плавная остановка трамвая, «двери открываются!». Вы уже на месте. А какой ценой? Сколько мегаватт, гигаватт? Для того, кто участвует в «скачке», это не важно. Антропный принцип — своя рубашка ближе к телу. Подкалиберный снаряд вышел из ствола, какое дело ему до пославшей его гаубицы? Начальный импульс погашен, теперь его ход!

— Ну что, милый Луи? Каково ваше впечатление? — спросил Саржевского расслабленно, по-домашнему сидящий на диване главный администратор Соединенных Штатов.

— Впечатление впечатляет, скажу честно, господин президент, — доложил советник по национальной безопасности, приземляясь в кресло. — Я, правда, не имею технического образования, так что на меня воздействует, наверное, сильнее чем на какого-нибудь химика-производственника. Гигантская штука. Вы фотографии видели?

— Смотрел, — кивнул глава исполнительной власти. — Почему на видео не сняли, а?

— Из-за секретности повышенной, как я понял. Мол, если что просочится, то фото легче объявить подделкой, чем цветной, красивый фильм.

— Господи, Луи, как глубоко в печенках сидит у меня эта секретность. Самое главное, чем дальше, тем хуже, — пожаловался руководитель самого сильного государства мира.

— Да, господин президент, пласт событий все растет, а последствия делаются все более непредсказуемыми.

— Хоть ты меня понимаешь, Луи. — Правитель страны, ведущей в своих границах борьбу за здоровье нации, потянулся за сигаретой, — с появлением Проблемы он тайно возобновил эту юношескую привычку. — Ну, рассказывай, что и как.

— Как я уже доложил, производит впечатление. Постройка огромная. Размером с небольшой завод. Мне пояснили, что пришлось в полной тайне перераспределить потоки электроэнергии двух штатов, дабы снабдить ее электричеством вдоволь. Некоторые ученые высказывали пожелание иметь поблизости собственную АЭС.

— Размечтались, — пыхнул дымом президент.

— Еще говорят, что наша модель уменьшенная, сравнительно с размещенной под Москвой, строилась с учетом накопленного опыта. Представляю, что воздвигли там.

— Я видел фото, Луи.

— Я не буду рассказывать устройство, пусть уж этим занимается знакомый нам с вами Литскоффер, да я и не смогу. Но вся эта штуковина создает чудовищное напряжение полей в нужной области пространства. А главное, что она работает.

— Хотел бы я взглянуть на это чудо, — подосадовал главный чиновник самой свободной страны. — Однако не стоит раздражать журналистов исчезновением президента в неизвестном направлении. Они и так никак не угомонятся после морских эпопей. И все-таки, Луи, как твое мнение, эта гигантская постройка, пирамида Хеопса нашего времени, она разрешит Проблему?

Советник по национальной безопасности пожал плечами.

Отпуск в другую вселенную не хотите? Слишком накладно? Ну а если командировочка за государственный счет? Билет туда-обратно, все оплачено? Вот и я так думаю.

Господин Панин Роман Владимирович, офицер госбезопасности Российской Федерации, осматривался вокруг. Гением науки и цепочкой обстоятельств он был перенесен во вселенную-дубликат, а может, сам он был теперь дубликатом, а истинный Роман Владимирович парил где-нибудь в вакууме, вдыхая виртуальный кислород, и не исключено, что существовало уже сто Паниных — клонов-матриц, разобщенных по ста вселенным, ста галактикам, ста солнечным системам и ста планетам земного типа, кто их знает, эти законы переходов между мирами. И в сущности, граничные условия, куце ограниченные километровыми формулами, допускали и такое.

Покуда бывший старший лейтенант — ныне капитан — Панин осматривался, стремясь визуально увидеть разницу физических законов, убедиться, что не обманут многонациональной ученой братией, дабы изучить реакцию русского офицера на стресс-новинку, мир вокруг него шелестел желтизной осени, блестел ручейком, голубел небом, белел облаками, слепил ближайшей звездой и нависал обрезанным по краю безжизненным планетарным спутником — словом, притворялся Землей на всю катушку.

Может быть, тут и люди водились, то есть псевдолюди? Еще как водились. Вон, полетел серебристый, белый след оставляющий псевдореактивный, даже звук издал, как водится. А значит, местные аборигены создали технологически развитую псевдоцивилизацию для производства этих самых псевдолайнеров и заодно прочих целей. И будем, господин офицер Панин, исходить из того, что местная псевдоистория долго-долго следовала с нашей родной рука об руку, и только не слишком давно разошлись те пути-дорожки в разные стороны. А значит, где-то здесь поблизости находится псевдогород, псевдо-Москва, Москва за номером «два». И надо нам сейчас осмотреться и двигаться в привычном направлении, исхоженном в истинном мире несколько раз и ночью, и днем, и в дожде-грязевую слякоть. Потому как нет ученым людям охоты бывшего старшего лейтенанта Панина назад в мир-перевертыш поворачивать, знают они точно, что вернуть его возможно — делали уже таковые штуки с другими военными, правда, англоязычными, но физиология оных от Панина скорее всего не сильно отличается, раз не надо делать срочного возвращения на родину.