— Какие волны? — скривился Глыбин.

— Мозговые, — недовольно повторил Макаровский. — Вы же в курсе, что наш мозг можно рассматривать и как электрическую машину? Ну, в одной из вариаций.

— А-а! — протянул закамуфлированный в «гражданку» генерал. — Я уж думал, вы о псевдонауке какой-нибудь. Телепатии, в смысле.

— Нет, я не о телепатии, — мотнул головой членкор Макаровский.

«Хотя, что тут такого? — тут же подумал он. — До других вселенных, несколько потустороннего вида, мы уже вроде уверенно докатились».

— Вот я и удивился. Лженаука вроде бы не ваша парафия, Николай Александрович. — Генерал Глыбин сказал это с напускной серьезностью, и сразу же подмигнул с лучистой улыбочкой.

— Да, тут вы правы, лженаука — это не мое. — Макаровский попытался подыграть и расцвести так же лучезарно. Ничего не вышло.

«Все-таки кагэбистами не становятся, а рождаются», — подумал он, но вслух произносить данное умозаключение не стал.

— В общем, я думаю, вы поняли мою аргументацию, Мирон Карлович. Эти двое любовников — Роман и Аврора — крайне необходимы для нашей советской науки. Конкретизирую: для физики.

— Ладно, я понял аргументацию, — вновь кивнул Глыбин. — Не сделаем мы с этими голубками ничего. Передадим в целости и сохранности. Только они у нас отдельно содержатся, вы ж в курсе? Легче работать, когда оба в одиночестве. Сами понимаете, коллектив, пусть и маленький, это все-таки сила. А из одинокого человека можно, по случаю, и веревки вить. Куда сподручнее.

— Эти ваши замечания наша физика учтет, — серьезно посмотрел на генерала Макаровский. — Насколько я понимаю, то, что вам надо, вы уже у этого Панина выведали.

— В большей или меньшей мере, — согласился Глыбин. — Но если что, то вы нам не откажете в любезности поговорить с этим пришельцем из «всэсвита-отражения» еще разок, а то и два-три?

— Без проблем, товарищ генерал.

— Ладно, тогда по рукам, профессор, — кагэбэшник снова улыбнулся шире вечно живого Ленина. — Слушайте, Николай Александрович, ну вы и названьице прилепили — «всэсвит-отражение». Не по-нашему как-то.

— Отчего ж не по-нашему? — пожал плечами членкор. — Советская Украина — что — не советская республика? «Всэсвит» — по-украински «вселенная». Так что очень даже по-нашему, по-советски.

— Ну да, ну да, вы же у нас из Харькова, хохол, так сказать, — снова расцвел розой Глыбов.

«Господи Великий Ленин, — подумал Макаровский. — Ну почему этим служакам внутреннего фронта все можно? И «хохлом» обзываться, и вообще…»

— Я пошутил, — сказал генерал, запросто угадывая мысли. И добавил по делу: — В общем, сегодня же получите эти «экземпляры» хомо сапиенсов: и самца, и самочку.

— Юмор у вас какой-то, Мирон Карлович, — подосадовал Макаровский. — Прямо…

— А с юмором и сатирой, оно веселей, — вновь продемонстрировал все тридцать два кагэбист. — Вы, Николай Александрович, выписываете сатирический журнал «Крокодил»?

— Я читаю украинскую вариацию — «Пэрэць», — подмигнул физик-теоретик.

Оба собеседника непритворно хохотнули.

Что имеем на настоящий момент? Имеем борющуюся за свою независимость… ну, то есть за свое имущество группу из двухсот островов и скал в юго-западной части Атлантического океана — страну, относящуюся по всем признакам к странам развивающимся. В смысле, к тем, которые, в отличие от всяческих законченных капиталистов, у коих руки по локоть в кровище, еще не извалялись по уши, а следовательно, у коих еще не все потеряно, и есть шанс отмыться, и честно встать в строй чистеньких и ухоженных пролетарских народов, когда-нибудь в будущем. Борется эта небольшая — нет, даже вполне так ничего себе, судя по глобусу — развивающаяся страна с явным отморозком королевских кровей, давно, в неандертальский период, видимо, вставшим на путь разбоя, ростовщичества и стяжательства. Отмыть его от грязи аристократизма и общей антигуманности привычек в ближние исторические времена никак не получится, но и стереть такое позорище с мирового глобуса, пройтись с пропарочкой термоядерным утюжком, тоже пока, к сожалению, сил нет. Однако можно, по крайней мере, помочь слаборазвитым с высоты своей предкоммунистической стадии прогресса.

Итак, чем мы готовы подсобить братишкам пролетариям, то бишь свободолюбивым аргентинским скотоводам, в борьбе против зубастого английского капитализма? Крайние меры, уж извините, не приветствуются. То бишь поставить поперек Атлантики частокол из атомных субмарин с атомными же противокорабельными ракетами «Гранит», и раскатать в металлическую пыль два несчастных авианосца-недоростка разом со всем эскортом это, уж простите, нежелательно. Как ни дороги славные потомки инко-ацтекского племени и генетические отголоски художников плато Наска, но все же не стоит ради их Мальвинских островов ставить на карту существование третьей от Солнца планеты. Все-таки даже самые крупные сокровища архипелага — Соледад и Гранд-Мальвин смотрятся сравнительно с планетой попросту пылиночками. Муха обделалась в нижней части глобуса — вот и весь твой Восточный Фолкленд и Западный в придачу. О прочих безымянных скалах и говорить не приходится. Бактерии тоже какают.

Значит, термоядерную колотушку спрячем в сейф и опечатаем, а поможем жаждущим отлупить империалистов сельхозтруженикам метисам как-нибудь похитрей. Потребно протянуть руку помощи из прогресса будущего в нищету прошлого более аккуратно. Чем у нас там слабы потчующие кровью пролетариев королеву капиталисты-фабриканты? И чем, в антагонизм им, сильны аргентинские свободолюбцы? Наследники расколовшейся в средневековье Испанской империи сильны тем, что до оного островного мусора им добираться быстрей — под рукой эти самые Фолкленды-Мальвины. А вот королевским пехотинцам и прочим аристократам-авиаторам до указанной спорной территории топать и топать. Туда даже не каждая баллистическая красавица долетит, если из самой Великобритании запустить. Кстати, благо, что оных у англичан не имеется. Разве что на подводных лодках. «Резолюшн» зовутся, и четыре их штуки. Но учитывать их ныне не будем. Все же ядерную колотушку мы задраили, и трогать ее ни-ни.

Ну и значит, задача ясна. Мощной советско-пролетарской рукой максимально осложнить подданным королевы подвоз припасов и прочего к Мальвинским островам, за счет чего обеспечить испано — (или на каком там?) говорящему союзнику некоторое уравнивание шансов. То есть большой СССР вроде бы ни при чем… почти. И значит, все там вокруг этой пыли планетарной, из моря-океана высунувшейся, как бы само собой состоялось. Сплошная историческая неизбежность, господа империалисты. Вон оно как получается, а вы еще в Маркса с Энгельсом не верили, и запретили своим студентам их сочинения обгладывать.

Кстати, «М-70» походил на венерианский планетолет не только внешними обводами. Он был автономен во многих смыслах. Например, еще в шестидесятых на него установили очень аккуратную по тому времени, в плане масштабов оборудования, систему геопозиционирования. Но кроме удачных весовых параметров, она обладала приемлемыми характеристиками в гораздо более важной области. Абсолютно без всяких позывных извне «М-70» определял свое местоположение над любой точкой Мирового океана с точностью до полутора километров. Для машины, способной парить над миром на высоте четырнадцати километров, и предназначенной, в первичном смысле, для розыска авианосных ударных групп, этого вполне хватит. Поскольку умная автоматика частично заменила штурмана, всегда был повод упрекнуть эту штатную личность в сидении на шее трудового народа — то есть остальных членов экипажа гидроплана. Конечно же, такое могло восприниматься только лишь как дружеский подкол, у бортового штурмана хватало работы, ведь даже по штату он значился еще и вторым пилотом. Ну, а сейчас он был занят по уши. Искал на водной поверхности радиобуй.