— Пока ничего, но сейчас век специализации. Я, а также комитет начальников штабов, просим разрешения создать специальную группу экспертов, включая представителей науки, а может, даже писателей-фантастов, для…

— Что? — президент с подозрением глянул на Саржевского.

— Господин президент, — поперхнулся советник, — может быть, вы забыли, но при Центральном разведывательном управлении до сих пор существует отдел, занятый изучением фантастики с целью фильтрации идей, связанных с футурологией и разработкой принципиально новых систем оружия.

— Хороший полигон для бездельников. Вот куда расходуются денежки из бюджета.

— Господин президент, нам придется для разрешения проблемы привлечь людей разных отраслей, а не только таланты в мундирах.

Президент США задумался на пару секунд.

— Ладно, Луи, шила в мешке не утаишь, и лучше, конечно, встать перед прессой с готовым объяснением, чем давать уклончивые ответы напротив фотоаппаратов. Примерный список есть?

— Да, есть определенная заготовка.

— Эти люди проверены ФБР?

— Да, безусловно.

Президент США взял со стола очки. Он перестал пользоваться контактными линзами с момента избрания на высший государственный пост.

— Господи, Луи, а это что — снова этот Леонард Мейти.

— Да, я решил включить его в команду. Ведь вам, господин президент, не понравилось его требование индивидуального предоставления информации.

— И?

— Ну вот и пусть знакомится с ней как член научно-консультативной группы экспертов.

— Да, возможно, это здравая мысль, Луи.

— Все эти происшествия выглядят чистым безумием, как вместе, так и порознь, правда? — загадочно произнес Глен Куинс, посмотрев на подчиненного сквозь облако сигаретного дыма веселыми глазами.

— Да, Глен.

— И какие выводы? Нам нужны новые свидетельства, правда?

Шор не перебивал, он видел, что у шефа возникла новая идея фикс, и нужно было просто выслушать, иногда подобострастно кивая.

— То, что случилось, особенно на острове Моала, чудовищно и грандиозно по масштабам. Материал, переданный русскими, не столь впечатляет, тем более что там не над кем поплакать — нет жертв. Однако и там, и здесь произошедшее снято на пленку. Но, я думаю, так могло случаться далеко не всегда, более того — пленка и многочисленные свидетели — случайность. В крайнем варианте, там, где не было ни бесстрастной аппаратуры, ни свидетелей, искать вообще нечего, но можно допустить наличие… Чего?

— Отдельных свидетельств, которые нельзя подтвердить другими источниками, — принял телепатическую передачу от начальника Шор.

— Правильно. А где искать таких людей?

— Это может быть кто угодно. Обратиться к населению через телевидение?

— Два балла без возможности пересдачи, курсант, — констатировал Глен Куинс, откидываясь в кресле. — Секретность темы. Вы о ней забыли.

— Ах да.

— Поэтому нам нужны не просто свидетели, а такие, которые были так поражены своими наблюдениями, что они превратились у них в навязчивые идеи. Понимаете?

Шор Якоппо пожал плечами — что толку соревноваться с гением. Тем, кто подчинялся Глену Куинсу, было совсем не обидно и не завидно — каждый знал, что Глен превосходит любого по умственным показателям, а потому находится на своем месте. Вот когда умными командует дурак — это действительно горько…

— Где могут находиться люди, у которых их свидетельство превратилось в манию?

— Может, в сумасшедшем доме? — Шор снова оказался в фокусе телепатического передатчика.

Шеф просиял и, привстав, стукнул Шора Якоппо по плечу.

— Четыре с плюсом, курсант. Надо быстрее шевелить извилинами, если хотите, чтобы они не превратились в кисель. За дело. Полный список учреждений данной направленности по всем странам. Работа большая.

— Вот именно, Глен. С какой стороны посоветуете начать?

— Можно, конечно, с ближайшего к нам, вероятность, похоже, одинакова с любого конца, но я предлагаю начать с тех, которые расположены в прибрежных городах. Догадываетесь, почему?

— Большие несуразицы произошли в океане, так?

— Пять с минусом, курсант. А словечко удачное, так и назовем вашу тему — «Несуразица». Сочините правдоподобное объяснение для любопытных врачей психушек, подберите штат — и за дело.

«Чего меня сюда занесло? — обиженно раздумывал Ричард Дейн, косясь на своих нынешних коллег. — Что я тут забыл? Чем плохо было летать на родимом «Харриере» и горя не знать? Подумаешь, сбивают иногда — за все годы всего-то однажды. Теперь надавали допусков, одних магнитных пропусков три штуки — засекретился до жути, некуда пробы ставить. И главное, было бы ради чего. Вначале посмотришь, вроде все серьезные донельзя: компьютеры с утра до ночи насилуют, в бумагах зарылись по уши, словами такими перекидываются, что они от моих мозгов горохом отскакивают, а как всмотришься — господи боже, их занимает сплошная паранормальная бесовщина. Куда до нас газетенкам, на каждом углу продаваемым. «Спецы по тарелочкам»? Всегда пожалуйста. Вот недавно являлся какой-то Леонард. Долго тут ходил с Люком Безелем под ручку, глаза прямо горели, словно не лабораторию для «мозгового штурма» лицезрел вокруг, а милое сердцу блюдце, совершившее на лужайке вынужденную посадку, руки встречным пожимал так, словно щупал за гениталии ненаглядных «зеленых человечков». Парапсихологи? Пока не было, но наведывается иногда некий цэрэушник или фэбээровец (кто их различит?), предложивший создать поблизости приют для психов, не вписывающихся в некие стандарты. Кто их знает, те стандарты? Говорят, психи и гении имеют некоторое сходство. Судя по большинству окружающих, в сумасшедшие дома можно не ездить — своих чудиков хватает. И надо же, некоторые из них имеют звания и воинские специальности».

Самого Ричарда Дейна периодически приспосабливали для наименее интеллектуальной работы. Беда в том, что в группе полковника Безеля таковой практически не имелось. Приходилось маскироваться. Среди дураков чем больше говоришь — тем умнее кажешься. Здесь был обратный случай. Ричард Дейн все больше отмалчивался, и это создавало вокруг него маскирующую ауру. Еще, конечно, мимикрии помогал широкий спектр представленных здесь характеров и специалистов; если бы вокруг находились узкие мастаки какой-либо одной отрасли, они бы с ходу опознали в Ричарде Дейне дилетанта.

В конце концов Ричард Дейн прижился в подгруппе, занятой радиофоном, сопровождающим «молочный туман». Он с невозмутимым видом просматривал на мониторе диаграммы спектральной плотности и, если замечал какие-то отклонения, сообщал об увиденном «спецам». По мнению Ричарда Дейна, эту «работу» какая-нибудь не слишком умная компьютерная программа могла бы спокойно делать сама, однако он держал при себе эту крамольную мысль. Кто знает, возможно, привлеченные к «теме» программисты были и без того заняты по уши, а нанимать кого-то со стороны чрезмерно суматошно, учитывая массу допусков и разрешений. Или же, как всякая растущая вширь организация, группа, созданная для решения проблемы, начинала обзаводиться всяческими присущими любому бюрократическому ведомству иррациональными свойствами.

С самого начала проблема поиска «аномалий» в сумасшедших домах, ввиду своей громадности и расположенности лечебных учреждений данного направления везде и всюду, потребовала привлечения к делу представителей разведки других стран. Но на начальном этапе ограничились сотрудничеством с Россией, одной из немногих, поставленных в известность о случившемся — главным подозреваемым, но и главным помощником одновременно.

И именно российским разведчикам повезло первым.

Да уж, здесь было на что посмотреть и чему ужаснуться. Мы ищем непонятный выход в другой мир, новые измерения, а вот здесь, всего лишь за забором с окантовочкой колючей проволоки, в нашем родном измерении — умопомрачительная (в буквальном смысле) нереальность. Психиатрическая лечебница за номером два города Хабаровска.