…прислать мне Вашу книгу. — Возможно, Чехов интересовался книгой И. Я. Павловского «Парижские очерки и этюды», вышедшей под псевдонимом: И. Яковлев, в издании А. С. Суворина в 1894 г. Книги Павловского в чеховской библиотеке не сохранились. Из письма Павловского, посланного Чехову в октябре 1896 г., видно, что он посылал ему свою книгу «Souvenir sur Tourgeneff» Alb. Savine (Paris, 1887). Павловский спрашивал Чехова: «Мне было бы интересно знать, получили ли Вы мою книгу о Тургеневе и находите ли Вы, что я умалил в ней фигуру его? Спрашиваю я это потому, что мне говорили, будто „Русская мысль“ печатает письма Тургенева с предисловиями и примечаниями некоего Гальперина-Каменского, который меня ругательски ругает» ( ГБЛ).
…успели ли получить мою книгу? — Чехов послал Павловскому книгу «Остров Сахалин» (М., 1895) еще на его московский адрес. Павловский ответил: «Книгу Вашу взял и с большим интересом проглотил еще в дороге. Мне кажется, что я сам побывал на этом проклятом острове. Мне чрезвычайно нравится нарочито сухой тон, под которым чувствуется столько негодования. Безотрадная природа, холод, сырость, искусственная жизнь и звон цепей — всё это перед глазами и в ушах всё время».
1706. Л. С. МИЗИНОВОЙ
14 июня 1896 г.
Печатается по автографу ( ЦГАЛИ, ф. С. М. Чехова). Впервые опубликовано: Письма, т. IV, стр. 455.
Датируется по почтовым штемпелям: Лопасня, 14 июня 1896; Подольск, 15 июня 1896 и по помете: «Пятница».
Ответ на письмо Л. С. Мизиновой от 11 июня 1896 г. ( ГБЛ).
Очень грустно, что Вы не приехали. — Мизинова писала Чехову: «К своему большому сожалению, не могу приехать теперь, Антон Павлович. Завтра ко мне приезжает одна дама (чтоб ей было пусто!) и пробудет с неделю. Но в субботу поеду в Москву, и если Вы поедете с поездом, который идет из Лопасни в 10 часов утра, то мы с Вами съедемся в Подольске и поедем вместе, а там будет видно, что последует дальше. Суббота будет 15-го как раз».
Я собирался 15-го поехать к В<иктору> А<лександровичу> ~ 16-го ~ отправлюсь в Москву. — См. примечания к письмам 1707 * и 1708 * .
Глазной доктор… — С. И. Мерков.
1707. М. П. ЧЕХОВОЙ
14 июня 1896 г.
Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVI, стр. 333.
Приезжал д-р Витте. — 12 июня 1896 г. П. Е. Чехов записал: «И. Г. Витте ужинал и ночевал» ( Дн. П. Е. Чехова).
Приходил студент… — Вероятно, Д. И. Эфрос.
В воскресенье я уезжаю в Москву лечить глаз. — Чехов уехал в Москву в понедельник утром 17 июня.
Г. Сумы ~ для передачи М. П. Чеховой. — М. П. Чехова уехала в Сумы — погостить у Линтваревых на Луке — 10 июня ( Дн. П. Е. Чехова).
1708. Л. С. МИЗИНОВОЙ
16 июня 1896 г.
Печатается по тексту: ПССП, т. XVI, стр. 333–334, где опубликовано впервые, по копии из архива М. П. Чеховой.
Датируется по сопоставлению с письмом 1706 и по помете: «Воскресенье» (копия датирована: Лопасня, 1896, июнь 17).
Едва послал Вам письмо, как получил от Вас. — Л. С. Мизинова, еще не получив письма Чехова от 14 июня (см. письмо 1706 * ), уехала 15 июня в Подольск, а 16-го написала ему: «Приехала в Подольск Вас повидать, сидела до почтового поезда. Не дождалась, устала и ужасно зла. Вы никогда не делаете того, что говорите, и хоть я это давно знаю, но всё же досадно проехаться напрасно. Напишите по крайней мере, когда вернетесь в Мелихово. Я могу приехать 24-го, потому что только в этот день освобожусь от гостей. Думала быть в Москве завтра или послезавтра, но теперь не поеду, потому что не знаю, там ли Вы. Лика».
Сони нет— жены И. П. Чехова, С. В. Чеховой.
…поеду ~ к оному В. А. — Чехов собирался поехать к Гольцеву на дачу.
1709. А. А. ТИХОНОВУ (ЛУГОВОМУ)
16 июня 1896 г.
Печатается по автографу ( ИРЛИ). Впервые опубликовано: Письма, т. IV, стр. 455–456.
Год устанавливается по ответному письму А. А. Тихонова (Лугового) от 21 июня 1896 г. ( Записки ГБЛ, вып. 8, стр. 45–47).
«Моя женитьба» мне уже не нравится. — Тихонов ответил: «Что касается названия „Моя женитьба“, то я понимаю, почему оно Вам не нравится: оно мало, узко для содержания взятой Вами картины; Вы захватили больше, чем выражает это заглавие». Впоследствии заглавие было изменено: «Моя жизнь».
Мою рукопись благоволите возвратить мне. Придется исправлять во многом… — Тихонов ответил: «Теперь вопрос о возвращении Вам присланной первой трети рукописи. Прежде всего, так как Вы теперь уехали в гости, то удобно ли посылать рукопись, чтобы она лежала неопределенно долгое время в Серпухове или в Лопасне на почте. Во-вторых, нужна ли она Вам теперь, или тогда, когда Вы кончите всё и пришлете мне конец. Тогда мы могли бы прислать Вам начало уже в наборе, и Вы могли бы по корректуре править, изменять и дополнять, как Вам угодно. Со своей стороны, как редактор, я нахожу, что печатать эту вещь можно и без малейших поправок; там есть только две, три ничтожных шероховатости, вроде, например, того, что у Вас три раза, по разным поводам, повторяется лиловыйцвет. Но такие мелочи заметите, когда Вы будете читать корректуру, спустя некоторое <время> после окончания вещи. Но Вы, как „отец своего детища“, конечно, можете находить нужным украшать и приглаживать его до последней минуты выпуска его в свет. Словом, если Вы хотите непременно получить теперь же эту рукопись обратно, то черкните об этом две строчки в редакцию „Нивы“ на имя Юлия Осиповича Грюнберга, и он тотчас вышлет Вам рукопись».
Если эту повесть найдете неподходящей, то я напишу для «Нивы» другую. — Тихонов ответил: «Ваша рукопись за ее нецензурность арестована… в несгораемом шкапу у Маркса. Я получил ее 19-го, вечером прочел, а утром так расхвалил ее Марксу, что он (и не читав ее) восстал против возвращения ее Вам, как Вы этого желаете. Маркс вчера уехал за границу, а рукопись я передал управляющему конторой, у которого она и хранится в денежном шкапу.
Сердечное, искреннее спасибо Вам за то, что Вы прислали мне именно эту, а не какую-нибудь другую повесть, не маленький рассказ. Я ценю в ней то, что это вещь с большим содержанием. С одной стороны, она злободневна — но не настолько, чтобы приближаться ко всё еще модной толстовщине, с другой — она вечна, потому что страдание свободного духа, стремящегося освободиться от опутавшей его паутины житейских мелочей, были и будут, всегда и всюду, одни и те же». Относительно цензурных опасений Тихонов писал: «….Я еще пока не вижу ничего, о чем бы я не решился с цензором спорить. Я надеюсь, что даже сцена с губернатором пройдет целиком. Кстати, какой прекрасный художественный штрих этот вопрос: „вы вегетарианец?“! Но вот что я считаю необходимым вычеркнуть прямо в рукописи, так это слова: „гримасничала, передразнивая губернатора“ (стр. 65 рукописи) — цитирую на память. Надобности в них нет, а что они подействуют раздражающим образом, это я чувствую. Конечно, и на рассуждениях о всеобщем физическом труде цензор остановится, но я думаю, что я буду в состоянии всё это отстоять. Однако всё будет зависеть от того, как Вы закончите повесть. Зная Вашу объективность, подавшую повод упрекать Вас даже в индифферентизме, я смело надеюсь, что в общем, несмотря на опасность темы, Вы всё напишете цензурно, — по крайней мере с той точки зрения, как я смотрю на цензуру, как я ее понимаю и знаю <…> Не мешает, во всяком случае, принять во внимание и то, что теперь новый начальник Главного управления по делам печати, и каковы будут новые порядки, еще неизвестно. После коронации здесь были огромные стачки рабочих на фабриках, продолжавшиеся чуть ли не две недели, и хотя теперь рабочие принялись за работу, но еще неизвестно, будут ли удовлетворены их просьбы и не возобновятся ли стачки. Всё это, конечно, может отразиться неблагоприятно на цензуре. Однако, я думаю, что при таких условиях бесцензурные журналы делаются еще осторожнее».
