Когда начнете писать роман? Буду ждать.
Я пошел со своими часами к Буре*, хотел отдать в починку. Буре, заглянув в часы и повертев их в руках, улыбнулся и сказал сладковатым голосом: — Вы, мсье, забыли их завести…
Я завел — и часы опять пошли. Так иногда причину своих бедствий ищешь в мелочах, забыв о главном.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш верный cher maître
А. Чехов. 96 2/XII.
На конверте:
Москва. Ее высокоблагородию Елене Михайловне Юст.
Пречистенка, д. Борщова, кв. 3.
Правлению московского Страхового от огня общества, 5 декабря 1896*
1835. ПРАВЛЕНИЮ МОСКОВСКОГО СТРАХОВОГО ОТ ОГНЯ ОБЩЕСТВА
5 декабря 1896 г. Мелихово.
Имею честь покорнейше просить выслать мне, хотя бы наложен<ным> платежом, устав (правила) Общества по следующему адресу: Лопасня, Москов<ской> губ<ернии>. А. П. Чехову.
С почтением
А. Чехов.
96 — 5/XII
На обороте:
Москва. Правление Московского страхового от огня общества.
Б. Лубянка, с<вой> дом.
Чесноковой З. В., 6 декабря 1896*
1836. З. В. ЧЕСНОКОВОЙ
6 декабря 1896 г. Мелихово.
Многоуважаемая Зинаида Васильевна, не найдете ли Вы возможным приготовить лекарство по прилагаемому рецепту? Если Syr-senegae нет, то приготовьте без него. Денег не посылаю, потому что нет их у меня. Приезжайте и получите.
96 — 6/XII
Чехов.
Семенкович Е. М., 7 декабря 1896*
1837. Е. М. СЕМЕНКОВИЧ
7 декабря 1896 г. Мелихово.
7 дек.
Многоуважаемая Евгения Михайловна!
В Бортневе* скарлатина. До сих пор было только три случая заболевания — все три в одной семье. Очевидно, эпидемия ограничится этими случаями, так как меры приняты. (Была Вера Андреевна*, был фельдшер.)
Всем Вашим кланяюсь и шлю пожелания всего лучшего.
Искренно Вас уважающий и всегда готовый к услугам
А. Чехов.
Суворину А. С., 7 декабря 1896*
1838. А. С. СУВОРИНУ
7 декабря 1896 г. Мелихово.
7 дек.
Если Вы утомлены и расстроены, то приезжайте в Москву отдохнуть*. В Москве скучно, но если 2–3 дня Вы не будете видеть Петербурга, то уж и это хорошо — в гигиеническом отношении. Хорошо и для тела, и для души. В ночь под вторник я поеду в Москву. Если Вы согласны приехать, то телеграфируйте мне в Лопасню, я подожду Вас в Москве.
«Чайка» будет напечатана в декабр<ьской> «Русской мысли». Так захотели редакторы*. Поэтому типография может не спешить с набором. Пусть она сначала наберет пьесу «Дядя Ваня». Нельзя ли набрать ее всю? Когда прочтешь ее всю, то легче исправлять и можно решить, годится ли она для того, чтобы переделать ее в повесть*. Ах, зачем я писал пьесы, а не повести! Пропали сюжеты, пропали зря, со скандалом, непроизводительно.
Условие пошлите в контору. Просить прибавки я не стану*. Всё равно, пьеса уже снята с репертуара*, не стоит хлопотать. Пусть экономят.
Скоро дни начнут прибавляться, поворот к весне. Вас не тянет в Максатиху?*
У меня после пожара стучат и пылят печники*, тесно. Желаю Вам хороших сборов и отличных пьес, а наипаче всего — здравия и душевного покоя.
Ваш А. Чехов.
Шавровой-Юст Е. М., 11 декабря 1896*
1839. Е. М. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
11 декабря 1896 г. Мелихово.
Пожалуйте сегодня семь вечера Большую московскую гостиницу. Еду.
Чехов.
Мизиновой Л. С., 12 декабря 1896*
1840. Л. С. МИЗИНОВОЙ
12 декабря 1896 г. Москва.
Мы уже давно ожидаем Вас. Сели уже есть и все-таки продолжаем ожидать Вас. Пока не приедете, нам не подадут второго блюда.
Скорее!
Ваш А. Чехов.
P. S. Дедушка* на меня дуется.
Мантейфелю А. П., 13 декабря 1896*
1841. А. П. МАНТЕЙФЕЛЮ
13 декабря 1896 г. Мелихово.
Лопасня. 96 13/XII.
Многоуважаемый Александр Петрович!
Я не совсем здоров (у меня катар дыхательн<ых> путей) и потому, при всем моем искреннем и сердечном желании быть полезным Обществу, принять участие в вечера 4-го января я не могу*. Простите на сей раз.
Позвольте пожелать Вам всего хорошего и пребыть Вашим покорнейшим слугою.
А. Чехов.
Суворину А. С., 14 декабря 1896*
1842. А. С. СУВОРИНУ
14 декабря 1896 г. Мелихово.
14 дек.
Получил Ваши два письма насчет «Дяди Вани»* — одно в Москве, другое дома. Не так давно получил еще письмо от Кони, который был на «Чайке». Вы и Кони доставили мне письмами немало хороших минут, но всё же душа моя точно луженая, я не чувствую к своим пьесам ничего, кроме отвращения, и через силу читаю корректуру*. Вы опять скажете, что это не умно, глупо, что это самолюбие, гордость и проч. и проч. Знаю, но что же делать? Я рад бы избавиться от глупого чувства, но не могу и не могу. Виновато в этом не то, что моя пьеса провалилась; ведь в большинстве мои пьесы проваливались и ранее*, и всякий раз с меня как с гуся вода. 17-го октября не имела успеха не пьеса, а моя личность. Меня еще во время первого акта поразило одно обстоятельство, а именно: те, с кем я до 17-го окт<ября> дружески и приятельски откровенничал, беспечно обедал, за кого ломал копья (как, например, Ясинский) — все эти имели странное выражение, ужасно странное… Одним словом, произошло то, что дало повод Лейкину выразить в письме соболезнование*, что у меня так мало друзей, а «Неделе» вопрошать: «что сделал им Чехов»*, а «Театралу» поместить целую корреспонденцию* (95 №) о том, будто бы пишущая братия устроила мне в театре скандал. Я теперь покоен, настроение у меня обычное, но всё же я не могу забыть того, что было, как не мог бы забыть, если бы, например, меня ударили.
