<1906–1911> Стихотворения 1912–1917 Псковский бор * Вдали темно и чащи строги. Под красной мачтой, под сосной Стою и медлю — на пороге В мир позабытый, но родной. Достойны ль мы своих наследий? Мне будет слишком жутко там, Где тропы рысей и медведей Уводят к сказочным тропам, Где зернь краснеет на калине, Где гниль покрыта ржавым мхом И ягоды туманно-сини На можжевельнике сухом. 23. VII.12 Два голоса * — Ночь, сынок, непроглядная, А дорога глуха… — Троеперого знахарю Я отнес петуха. — Лес, дремучий, разбойничий, Темен с давних времен… — Нож булатный за пазухой Горячо наточен! — Реки быстры и холодны, Перевозчики спят… — За рекой ветер высушит Мой нехитрый наряд! — А когда же мне, дитятко, Ко двору тебя ждать? — Уж давай мы как следует Попрощаемся, мать! 23. VII.12. Пращуры * Голоса с берега и с корабля «Лицом к туманной зыби хороните На берегу песчаном мертвецов…» — Плывем в туман. Над мачтою, в зените — Туманный лик… Чей это слабый зов? «Мы дышим ночью, морем и туманом, Нам хорошо в его сыром пару…» — А! На холме, пустынном и песчаном, Полночный вихрь проносится в бору! «Мы ль не любили зыбь и наши юмы? Мы ль не крепили в бурю паруса?» — В туман холодный, медленный, угрюмый, Скрывается песчаная коса. 24. VII.12. «Ночь зимняя мутна и холодна…» * Ночь зимняя мутна и холодна, Как мертвая, стоит в выси луна. Из радужного бледного кольца Глядит она на след мой у крыльца, На тень мою, на молчаливый дом И на кустарник в инее густом. Еще блестит оконное стекло, Но волчьей мглой поля заволокло, На севере огни полночных звезд Горят из мглы, как из пушистых гнезд. Снег меж кустов, туманно-голубой, Осыпан жесткой серою крупой. Таинственным дыханием гоним, Туман плывет, — и я мешаюсь с ним. И меркнет тень, и двинулась луна, В свой бледный свет, как в дым, погружена, И кажется, вот-вот и я пойму Незримое — идущее в дыму От тех земель, от тех предвечных стран, Где гробовой чернеет океан, Где, наступив на ледяную Ось, Превыше звезд восстал Великий Лось — И отражают бледные снега Стоцветные горящие рога. 25. VII.12
Ночная змея * Глаза козюли, медленно ползущей К своей норе ночною сонной пущей, Горят, как угли. Сумрачная мгла Стоит в кустах — и вот она зажгла Два ночника, что зажигать дано ей Лишь девять раз, и под колючей хвоей Влачит свой жгут так тихо, что сова, Плывя за ней, следит едва-едва Шуршанье мхов. А ночь темна в июле, А враг везде — и страшен он козюле В ночном бору, где смолк обычный шум: Она сосредоточила весь ум, Всю силу зла в своем горящем взгляде, И даже их, ежей, идущих сзади, Пугает яд, когда она в пути Помедлит, чтоб преграду обойти, Головку приподымет, водит жалом Над мухомором, сморщенным и алым, Глядит на пни, торчащие из ям, И светит полусонным муравьям. 25. VII.12 На пути из Назарета * На пути из Назарета Встретил я святую деву. Каменистая синела Самария вкруг меня, Каменистая долина Шла по ней, а по долине Семенил ушастый ослик Меж посевов ячменя. Тот, кто гнал его, был в пыльном И заплатанном кунбазе, Стар, с блестящими глазами, Сизо-черен и курчав. Он, босой и легконогий, За хвостом его поджатым Гнался с палкою, виляя От колючек сорных трав. А на нем, на этом дробном, Убегавшем мелкой рысью Сером ослике, сидела Мать с ребенком на руках: Как спокойно поднялися Аравийские ресницы Над глубоким теплым мраком, Что сиял в ее очах! Поклонялся я, Мария, Красоте твоей небесной В странах франков, в их капеллах, Полных золота, огней, В полумраке величавом Древних рыцарских соборов, В полумгле стоцветных окон Сакристий и алтарей. Там, под плитами, почиют Короли, святые, папы, Имена их полустерты И в забвении дела. Там твой сын, главой поникший, Темный ликом, в муках крестных. Ты же — в юности нетленной: Ты, и скорбная, светла. Золотой венец и ризы Белоснежные — я всюду Их встречал с восторгом тайным: При дорогах, на полях, Над бурунами морскими, В шуме волн и криках чаек, В темных каменных пещерах И на старых кораблях. Корабли во мраке, в бурях Лишь тобой одной хранимы. Ты — Звезда морей: со скрипом Зарываясь в пене их И огни свои качая, Мачты стойко держат парус, Ибо кормчему незримо Светит свет очей твоих. Над безумием бурунов В ясный день, в дыму прибоя, Ты цветешь цветами радуг, Ночью, в черных пастях гор, Озаренная лампадой, Ты, как лилия, белеешь, Благодатно и смиренно Преклонив на четки взор. И к стопам твоим пречистым, На алтарь твой в бедной нише При дорогах меж садами, Всяк свой дар приносим мы: Сирота-служанка — ленту, Обрученная — свой перстень, Мать — свои святые слезы, Запоньяр — свои псалмы. Человечество, венчая Властью божеской тиранов, Обагряя руки кровью В жажде злата и раба, И само еще не знает, Что оно иного жаждет, Что еще раз к Назарету Приведет его судьба! |
