28. I.11 Гелуан (под Каиром) «Океан под ясною луной…» * Океан под ясною луной, Теплой и высокой, бледнолицей, Льется гладкой, медленной волной, Озаряясь жаркою зарницей. Всходят горы облачных громад: Гавриил, кадя небесным Силам, В темном фимиаме царских врат Блещет огнедышащим кадилом. Индийский океан 25.11.11 «Мелькают дали, черные, слепые…» * Мелькают дали, черные, слепые, Мелькает океана мертвый лик: Бог разверзает бездны голубые, Но лишь на краткий миг. «Да будет свет!» Но гаснет свет, и сонный Тяжелый гул растет вослед за ним: Бог, в довременный хаос погруженный, Мрак сотрясает ропотом своим. 26.11.11 Ночлег * Мир — лес, ночной приют птицы. Брамины В вечерний час тепло во мраке леса, И в теплых водах меркнет свет зари. Пади во мрак зеленого навеса — И, приютясь, замри. А ранним утром, белым и росистым, Взмахни крылом, среди листвы шурша, И растворись, исчезни в небе чистом — Вернись на родину, душа! Индийский океан, 11.11 Зов * Как старым морякам, живущим на покое, Все снится по ночам пространство голубое И сети зыбких вант, — как верят моряки, Что их моря зовут в часы ночной тоски, Так кличут и меня мои воспоминанья: На новые пути, на новые скитанья Велят они вставать — в те страны, в те моря, Где только бы тогда я кинул якоря, Когда б заветную увидел Атлантиду. В родные гавани вовеки я не вниду, Но знаю, что и мне, в предсмертных снах моих, Все будет сниться сеть канатов смоляных Над бездной голубой, над зыбью океана: Да чутко встану я на голос Капитана! 8. VII.11 Солнечные часы * Те часики с эмалью, что впотьмах Бежали так легко и торопливо, Давным-давно умолкли. И крапива Растет в саду на мусорных холмах. Тот маятник лучистый, что спесиво Соразмерял с футляром свой размах, Лежит в пыли чердачного архива. И склеп хранит уж безыменный прах. Но мы служили праведно и свято. В полночный час нас звезды серебрят, Днем солнце озлащает — до заката. Позеленел наш медный циферблат. Но стрелку нашу в диске циферблата Ведет сам бог. Со всей вселенной в лад. <1906–1911> Источник звезды * Сирийский апокриф В ночь рождения Исы, Святого, любимого богом, От востока к закату Звезда уводила волхвов. В ночь рождения Исы По горным тропам и дорогам Шли волхвы караваном На таинственный зов. Камнем крови, рубином Горела звезда перед ними, Протекала, склонялась — И стала, служенье свершив: За долиной, на склоне — Шатры и огни в Рефаиме, А в долине — источник Под ветвями олив. И волхвы, славословя, Склонились пред теми огнями И сказали. «Мы видим Святого селенья огни». И верблюды припали К холодной воде меж камнями: След копыт и доныне Там, где пили они. А звезда покатилась И пала в источник чудесный: Кто достоин — кто видит В источнике темном звезду? Только чистые девы, Невесты с душой неневестной, Обрученные богу, Но и то — раз в году. <1906–1911> Матери * Я помню спальню и лампадку, Игрушки, теплую кроватку И милый, кроткий голос твой: «Ангел-хранитель над тобой!» Бывало, раздевает няня И полушепотом бранит, А сладкий сон, глаза туманя, К ее плечу меня клонит. Ты перекрестишь, поцелуешь, Напомнишь мне, что он со мной, И верой в счастье очаруешь… Я помню, помню голос твой! Я помню ночь, тепло кроватки, Лампадку в сумраке угла И тени от цепей лампадки… Не ты ли ангелом была? <1906–1911> Без имени * Курган разрыт. В тяжелом саркофаге Он спит, как страж. Железный меч в руке. Поют над ним узорной вязью саги, Беззвучные, на звучном языке. Но лик сокрыт — опущено забрало. Но плащ истлел на ржавленой броне. Был воин, вождь. Но имя Смерть украла И унеслась на черном скакуне. |
