1901 «Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник…» * Жесткой, черной листвой шелестит и трепещет кустарник, Точно в снежную даль убегает в испуге. В белом поле стога, косогор и забытый овчарник Тонут в белом дыму разгулявшейся вьюги. Дымный ветер кружит и несет в небе ворона боком, Конский след на бегу порошит-заметает… Вон прохожий вдали. Истомлен на пути одиноком, Мертвым шагом он мерно и тупо шагает. «Добрый путь, человек! Далеко ль до села, до ночлега?» Он не слышит, идет, только голову клонит… А куда и спешить против холода, ветра и снега? Родились мы в снегу, — вьюга нас и схоронит. Занесет равнодушно, как стог, как забытый овчарник… Хорошо ей у нас, на просторе великом! Бесприютная жизнь, одинокий под бурей кустарник, Не тебе одолеть в поле темном и диком! 1901
Веснянка * (отрывок) Перед грозой, в Петровки, жаркой ночью, Среди лесного ропота и шума, Спешил я, спотыкаясь на коряги И путаясь меж елок, за Веснянкой. Она неслась стрелой среди деревьев И, белая, мелькала в темноте, Когда зарницу ветром раздувало, А у меня уж запеклись уста И сердце трепетало, точно голубь. «Постой!» — хотел я крикнуть — и не мог. Мы долго с ней бежали по болоту, Вдоль озера, вдоль отмели, заросшей Купавами, травой и камышами, И наконец я выбился из сил. Хочу сказать: «Остановись, не бойся!» Она на миг оглянется — и в путь! А между тем поднялся ветер, Деревья недовольно зароптали, Задвигали мохнатой хвоей ели, И звезды замелькали из-за них. Кричу за ней: «Остановись, послушай! Я все равно до света не отстану, Ты понапрасну мучишься…» Не слышит! Вдруг молния всю чащу озарила Таинственным и бледно-синим светом… «Стой! — крикнул я. — Лишь слово! Я не трону…» (Она остановилась на мгновенье.) «Ответь, — вскричал я, — кто ты? И зачем Ты здесь со мной встречалась вечерами, Ждала меня над заводью темневшей, Где сумрачно и тускло рдели воды? Зачем со мной ты слушала, грустя, Далеких песен радость молодую? Зачем потом, когда они смолкали И только комары звенели сонно Да нежно пахло сонною водой, Ты разбирала ласково мне кудри, А я глядел с твоих колен в глаза? Зачем во тьме, когда из тихой рощи Гремели соловьи, ты наклонялась К моей щеке горячею щекой И целовала сладко, осторожно, А после все томительней и крепче? Скажи, зачем?..» Она лицо руками Закрыла вдруг и кинулась вперед. И долго мы, как звери за добычей, Опять бежали в роще. Шумный ливень По темным чащам с громом бушевал, Даль раскрывали молнии, и ярко Белело платье девичье… Но вдруг Оно исчезло, точно провалилось. Я выскочил с разбега на опушку, Упал в овес, запутанный и мокрый, И зарыдал, забился… 1901 Кедр * Темный кедр растет среди долины, — Я люблю долины тихих гор, Видит он далекие вершины И глядится в зеркало озер. Темный кедр один в горах тоскует, — Я люблю печаль весенних дней, — А кругом зеленый лес ликует И цветут фиалки у корней. Божий мир люблю я, — в вечной смене Он живет и красотой цветет… Как поверить злобе иль измене? Темный час проходит и пройдет! Темный кедр растет среди долины, — Расцветай, наперекор судьбе! Быстро дни идут, но ни единый Не пройдет без думы о тебе! 1901 На монастырском кладбище * Ударил колокол — и дрогнул сон гробниц, И голубей испуганная стая Вдруг поднялась с карнизов и бойниц И закружилась, крыльями блистая, Над мшистою стеной монастыря… О, ранний благовест и майская заря! Как этот звон, могучий и тяжелый, Сливается с открытой и веселой Равниной зеленеющих полей! Ударил колокол — и стала ночь светлей, И позабыты старые гробницы, И кельи тесные, и страхи темноты,— Душа, затрепетав, как крылья вольной птицы, Коснулась солнечной поющей высоты! 1901 Ночь («Ищу я в этом мире сочетанья…») * Ищу я в этом мире сочетанья Прекрасного и вечного. Вдали Я вижу ночь: пески среди молчанья И звездный свет над сумраком земли. Как письмена, мерцают в тверди синей Плеяды, Вега, Марс и Орион. Люблю я их теченье над пустыней И тайный смысл их царственных имен! Как ныне я, мирьяды глаз следили Их древний путь. И в глубине веков Все, для кого они во тьме светили, Исчезли в ней, как след среди песков: Их было много, нежных и любивших, И девушек, и юношей, и жен, Ночей и звезд, прозрачно-серебривших Евфрат и Нил, Мемфис и Вавилон! Вот снова ночь. Над бледной сталью Понта Юпитер озаряет небеса, И в зеркале воды, до горизонта, Столпом стеклянным светит полоса. Прибрежья, где бродили тавро-скифы, Уже не те, — лишь море в летний штиль Все так же сыплет ласково на рифы Лазурно-фосфорическую пыль. Но есть одно, что вечной красотою Связует нас с отжившими. Была Такая ж ночь — и к тихому прибою Со мной на берег девушка пришла. И не забыть мне этой ночи звездной, Когда весь мир любил я для одной! Пусть я живу мечтою бесполезной, Туманной и обманчивой мечтой,— Ищу я в этом мире сочетанья Прекрасного и тайного, как сон. Люблю ее за счастие слиянья В одной любви с любовью всех времен! |
