1895 Метель * Ночью в полях, под напевы метели, Дремлют, качаясь, березки и ели… Месяц меж тучек над полем сияет, — Бледная тень набегает и тает… Мнится мне ночью: меж белых берез Бродит в туманном сиянье Мороз. Ночью в избе, под напевы метели, Тихо разносится скрип колыбели… Месяца свет в темноте серебрится — В мерзлые стекла по лавкам струится… Мнится мне ночью: меж сучьев берез Смотрит в безмолвные избы Мороз. Мертвое поле, дорога степная! Вьюга тебя заметает ночная, Спят твои села под песни метели, Дремлют в снегу одинокие ели… Мнится мне ночью: не степи кругом — Бродит Мороз на погосте глухом… 1887–1895 «В окошко из темной каюты…» * В окошко из темной каюты Я высунул голову. Ночь. Кипящее черное море Потопом уносится прочь. Над морем — тупая громада Стальной пароходной стены. Торчу из нее и пьянею От зыбко бегущей волны. И все забирает налево Покатая к носу стена, Хоть должен я верить, что прямо Свой путь пролагает она. Все вкось чья-то сила уводит Наш темный полуночный гроб, Все будто на нас, а все мимо Несется кипящий потоп. Одно только звездное небо, Один небосвод недвижим, Спокойный и благостный, чуждый Всему, что так мрачно под ним. 1896 Родина * Под небом мертвенно-свинцовым Угрюмо меркнет зимний день, И нет конца лесам сосновым, И далеко до деревень. Один туман молочно-синий, Как чья-то кроткая печаль, Над этой снежною пустыней Смягчает сумрачную даль. 1896 «Ночь и даль седая…» * Ночь и даль седая, — В инее леса. Звездами мерцая, Светят небеса. Звездный свет белеет, И земля окрест Стынет-цепенеет В млечном свете звезд. Тишина пустыни… Четко за горой На реке в долине Треснет лед порой… Метеор зажжется, Озаряя снег… Шорох пронесется — Зверя легкий бег… И опять — молчанье… В бледной мгле равнин, Затаив дыханье, Я стою один. 1896 «Христос воскрес! Опять с зарею…» * Христос воскрес! Опять с зарею Редеет долгой ночи тень, Опять зажегся над землею Для новой жизни новый день. Еще чернеют чащи бора; Еще в тени его сырой, Как зеркала, стоят озера И дышат свежестью ночной; Еще в синеющих долинах Плывут туманы… Но смотри: Уже горят на горных льдинах Лучи огнистые зари! Они в выси пока сияют, Недостижимой, как мечта, Где голоса земли смолкают И непорочна красота. Но, с каждым часом приближаясь Из-за алеющих вершин, Они заблещут, разгораясь, И в тьму лесов и в глубь долин; Они взойдут в красе желанной И возвестят с высот небес, Что день настал обетованный, Что бог воистину воскрес! 1896 На Днепре * За мирным Днепром, за горами Заря догорала светло, И тепел был воздух вечерний, И ясно речное стекло. Вечернее алое небо Гляделось в зеркальный затон, И тихо под лодкой качался В бездонной реке небосклон… Далекое, мирное счастье! Не знаю, кого я любил, Чей образ, и нежный и милый, Так долго я в сердце хранил. Но сердце грустит и доныне… И помню тебя я, как сон — И близкой, и странно далекой, Как в светлой реке небосклон… 1896 Кипарисы * Пустынная Яйла дымится облаками, В туманный небосклон ушла морская даль, Шумит внизу прибой, залив кипит волнами, А здесь — глубокий сон и вечная печаль. Пусть в городе живых, у синего залива, Гремит и блещет жизнь… Задумчивой толпой Здесь кипарисы ждут — и строго, молчаливо Восходит Смерть сюда с добычей роковой. Жизнь не смущает их, минутная, дневная… Лишь только колокол вечерний с берегов Перекликается, звеня и занывая, С могильной стражею белеющих крестов. |
