Выбор был за ним. Это тоже составляло часть фантазии — делать все так, как хочется ему. Джеймс контролировал ситуацию, а Линн с готовностью подчинялась, потому что любила и доверяла ему.

— Разденься, — повторил он.

— Не надо, — слабо запротестовала Линн, понимая, что он хочет проверить, по-прежнему ли она ему доверяет. А вдруг он заметит? Да нет, успокоил ее внутренний голос, вряд ли. К тому же она так давно не чувствовала себя желанной...

Не сводя с него глаз, она начала медленно раздеваться: сняла узкий жакет, пеструю блузку, прямую юбку. При этом она шаг за шагом придвигалась к мужу, пока не оказалась совсем близко — совершенно обнаженная.

Как обычно в такие минуты, Джеймс окинул одобрительным взглядом стройное тело жены. Она чувствовала, как его глаза скользят по ее шее, груди, животу, бедрам. Волна желания накатила на Линн с такой силой, что она вынуждена была закрыть глаза. И вдруг услышала:

— Подойди-ка сюда.

«Неужели заметил? — со страхом подумала она. — Да нет, не может быть».

Он осторожно положил руку ей на живот, туда, где вздымалась довольно откровенная выпуклость.

— Ты беременна?

Она молча кивнула, едва сдерживая слезы. Ну вот, теперь он все знает. А она так и не приняла столь важного для всех троих решения.

Джеймс сел на диван и усадил жену к себе на колени, баюкая, словно ребенка.

— Правда?

Она снова кивнула, на этот раз глядя ему в глаза. Они светились таким счастьем, какого Линн никогда прежде не видела.

— Когда это произошло?

— А ты как думаешь? Когда мы в последний раз были вместе — одиннадцатого сентября. Нашему малышу уже четыре месяца.

— С ним все в порядке? — обеспокоенно спросил он, испытывая страх, свойственный всем мужчинам в преддверии великого события.

— Пока да. Он там, где ему положено быть, и, по словам врачей, развивается нормально.

— Так вот почему ты так долго болела!

— Ну да. Если бы я сразу догадалась, в чем дело... Денверский врач поставил диагноз не задумываясь, хотя я уверяла его, что это совершенно невозможно. Кстати, тошнота и головокружение вроде тех, что накатили на меня в самолете, — вполне обычные явления для подобного состояния.

Джеймс сжал лицо жены ладонями и заглянул ей в глаза.

— И ты собиралась скрыть это от меня?

— Если бы мы развелись — да.

— Но я имею право знать, — сердито промолвил он.

— Нет, Джеймс. Ты отказался от этого права на следующий день после того, как был зачат наш ребенок, — с не меньшей резкостью парировала Линн.

Радость в его глазах сменилась болью. «Неужели я никогда не перестану мучить его и себя?» Она обняла его за шею и поцеловала в лоб.

— Извини. С тех пор как я узнала, что у меня будет ребенок, я все время думаю о том, как сделать его счастливым. Я не хочу, чтобы у него было такое детство, как у меня.

— Или у меня, — мрачно вставил Джеймс.

— Мы не слишком подходим на роль родителей, да?

— Как сказать... Во всяком случае, мы знаем, чего не следует делать. И мы оба очень хотим ребенка.

— Ты хочешь ребенка? Я и не знала.

— Я сам не знал до сегодняшнего дня. По-моему, мы убедили себя в том, что можем без него обойтись. А сейчас, когда ты мне все рассказала, я понял, что хочу нашего ребенка, Линн. И хочу его мать.

Он нежно поцеловал ее и тут же почувствовал, как откликается ее тело на его ласку.

— А тебе можно? — на всякий случай спросил он, бережно укладывая Линн на диван.

— Ну конечно! У будущих матерей тоже есть эротические фантазии, — сообщила она, погружая пальцы в его роскошную шевелюру и замирая в предвкушении сладостной близости.

— Я так люблю тебя, Линн, — прошептал Джеймс.

На следующий день он позвонил ей с работы.

— Я хочу, чтобы ты перестала летать. Денег нам и так хватает. Лучше сиди дома и пиши книги.

— Хорошо, Джеймс, — не стала спорить Линн. — Я уйду с работы.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Вечером он явился домой с огромным портфелем.

— Хочу показать тебе кое-что.

— Мауи?

В последние недели все время Джеймса поглощал новый проект. Даже по ночам, уложив жену в постель и насладившись любовью, он прилежно возвращался к письменному столу.

— Нет, те рисунки ты уже видела.

— И должна признаться, они потрясающие.

— Спасибо. — Он не раз слышал подобные слова от Эрика и Чарли, но похвала Линн была ему особенно приятна. — Нет, это не Мауи, а домик Моники. Я все предусмотрел — кабинет для тебя, мой кабинет и прелестную комнатку для Моники.

— Но ведь малыш может оказаться не Моникой, а Джеймсом-младшим, — резонно возразила будущая мать.

— Не важно. Давай хотя бы помечтаем, что это будет она. А если... Нам ведь все равно, правда?

— Ну конечно!

В очередной раз он позвонил ей в пятницу накануне Валентинова дня.

— Привет! Как ты?

— Прекрасно!

— А как Моники — и та и другая?

— Кошка Моника попала в непростую ситуацию, и я не знаю, как помочь ей выпутаться. Вот решила выпить чаю — может, что-нибудь придет на ум. А девочка Моника... — Линн запнулась. Ее переполняли эмоции. — Девочка Моника только что шевельнулась.

— Правда? Почему же ты мне не позвонила?

— Я позвонила врачу — хотела убедиться, что все в порядке. Это такое странное чувство! Словно внутри тебя что-то трепещет... Врач заверил, что обычно дети начинают шевелиться как раз на пятом месяце.

— Я очень рад. Какие у тебя планы на Валентинов день?

— Думаю, такие же, как у тебя.

— Знакомая картина, — пошутил Марк, входя в ординаторскую, — два врача проводят свободное время в больнице. Причем заметьте — накануне выходных!

Лесли улыбнулась, по привычке отметив, как красив ее коллега. Но вопреки обыкновению ее при этом не бросило в дрожь и сердце продолжало биться в нормальном темпе. «Я переросла свое чувство. Что это было — любовь? Влюбленность? Не важно. Теперь он просто хороший друг».

— Одинокой женщине только и остается, что скрываться в больнице, — поддержала она шутку. — А вот что здесь делаешь ты, ума не приложу.

— Кэтлин с Бетси на Гавайях. Нечто вроде прощания с девической жизнью. В прошлом году они удалились туда перед свадьбой Бетси и Джеффа. Так что на неделю я предоставлен самому себе. Не выпить ли нам по этому случаю?

— Охотно.

Они выбрали исключительно удачное время — любители аперитивов уже покинули бар, а поклонники послеобеденных коктейлей еще не прибыли. Им отвели столик у окна. Бледно-желтая луна прочертила на воде четкую дорожку. Волны Тихого океана таинственно поблескивали в темноте, прежде чем с шумом накатиться на прибрежные скалы и песчаный берег.

— Ты получила наше приглашение?

— С гравировкой? Да. Спасибо. Я обязательно приду. Вечеринка по случаю помолвки должна была состояться через три недели, и Лесли уже вычислила, что в этот день будет свободна от дежурства.

— Можешь привести своего кавалера.

— С удовольствием, если бы таковой имелся, — улыбнулась она.

— А тот мужчина, с которым ты была на премьере?

— Ты заметил?

— Естественно. — Собственно говоря, заметила Кэтлин. Ее внимание привлек темноволосый красавец с зелеными глазами, и только потом она поняла, что женщина рядом с ним — не кто иная, как Лесли.

— Он женат. Этим все сказано.

— И не собирается бросать жену ради тебя?

— Я на это и не рассчитывала. Более того — мне бы этого не хотелось, — честно призналась Лесли. Она только недавно поняла, что это действительно так. Как бы она ни скучала по Джеймсу — а думала она о нем постоянно, и днем и ночью, — мысль разлучить его с Линн не приходила ей в голову. — Но нам было хорошо вместе.

— Я часто думаю, какой мужчина подошел бы тебе, — неожиданно произнес Марк. — Ты такая необыкновенная женщина — умная, сильная, независимая...

— Сомнительный комплимент!

— Нет, правда, Лес, ты потрясающая девушка. Я серьезно, — продолжал он, не обращая внимания на ее протестующий жест. — Ты красива и грациозна. Ты знаешь, чего хочешь, и всегда добиваешься цели. Ты довольна жизнью и не требуешь невозможного. Остается только найти мужчину, обладающего теми же качествами.