Тем немногим, кто интересовался, откуда взялся ребенок, Мэри объяснила, что это ее осиротевшая племянница, дочь сестры, которая вместе с мужем погибла в автомобильной катастрофе через две недели после родов.

К тому времени, когда Шарлотта немного подросла и стала спрашивать, почему у других детей есть папа и мама, а у нее — только «тетя Мэри», Мэри сочинила историю совершенно в духе «Ребекки».

Родители девочки якобы утонули, катаясь на яхте, когда Шарлотте был всего годик. Вскоре — опять-таки точно по книге — их дом таинственным образом сгорел. Вот почему не осталось ни одной фотографии. Сохранилась лишь книга — та самая «Ребекка», — которую Макс подарил жене незадолго до рождения их долгожданного ребенка.

Девочка приняла эти объяснения, не выказав никаких эмоций. Она очень любила тетю и не скучала по родителям.

Все нерастраченные силы своей души Мэри вложила в воспитание прелестной златокудрой дочурки. Она с радостью ввела ее в чарующий мир книг и познакомила со своими друзьями — героями этих книг. Сидя у матери на коленях, Шарлотта с удовольствием слушала, как та читает. При этом огромные карие глаза Мэри словно светились изнутри.

Но вот девочка подросла, и ей стали нужны настоящие, а не воображаемые друзья. Со школьными подружками было куда интереснее, чем с Джейн Эйр или Скарлетт О’Хара. Более того — нереальный книжный мир начинал раздражать Шарлотту.

Однако она по-прежнему любила Мэри, жалела свою одинокую немолодую тетушку, которая по мере того, как проходили годы, казалось, совсем укрылась от мира в придуманном ею царстве книжных персонажей.

Однажды вечером — это было через три дня после шестнадцатого дня рождения Шарлотты — Мэри постучалась в дверь ее спальни.

— Это ты, тетя? Входи.

Мэри присела на кровать и начала нервно теребить край покрывала.

— Дорогая моя, я уже немолода и неважно себя чувствую. Я не буду жить вечно, — осторожно начала она, не решаясь сказать напрямик: «Я умру, и очень скоро».

— Тетушка, милая! Ну какая же ты старушка? Ты просто слишком много работаешь, — возразила девочка, порывисто обнимая хрупкие плечи Мэри.

— И все же нам надо решить, что делать, если я умру до того, как ты станешь совершеннолетней. Ни у тебя, ни у меня нет родственников, а у меня нет друзей, которые могли бы о тебе позаботиться.

«Зато друзья есть у меня, — мысленно возразила Шарлотта. — Родители моих подруг могли бы взять на себя эту заботу».

— Мне невыносима мысль, что тебя отправят в приют. Вот почему... — Мэри сделала паузу, собираясь с духом, и решительно продолжила: — Я придумала тебе тетю. Я убедила своих поверенных, что такая особа существует — будто бы это моя сестра, которая живет с нами. Если со мной что-то случится, она позаботится о тебе. Она славная, добрая женщина.

— Тетушка... — начала Шарлотта и тут же умолкла. Какой смысл продолжать? Тетя Мэри всегда была не от мира сего — с годами девочка усвоила эту горькую истину. Вот и сейчас она выдумала несуществующую тетю, чтобы спасти свою любимицу от перспективы сиротского приюта. «Но ведь такой женщины нет; значит, если тетя Мэри умрет, я действительно останусь одна на свете, — с горечью подумала девочка. — Она этого не осознает, а я не могу ей объяснить. Она попросту меня не поймет».

— И как зовут мою новую тетю? — как можно мягче поинтересовалась Шарлотта.

— Луиза. Луиза Мэй Олкотт, — с гордостью ответила Мэри, «Как это на нее похоже, — подумала девочка, едва сдерживая слезы. — Это же надо — выбрать мне в тети известную писательницу...»

Через два месяца Мэри умерла во сне. Шарлотта обнаружила ее утром. Она просидела у мертвого тела несколько часов и лишь затем вызвала полицию.

— Со мной живет тетя Луиза, — уверенно заявила Шарлотта, когда неделю спустя ее вызвали в опекунский совет. — Она очень добрая, милая женщина — в точности как тетя Мэри. Разумеется, наши поверенные хорошо ее знают.

Никто не усомнился в факте существования Луизы Олкотт. Каждый считал, что с ней знаком кто-то другой. Наверняка многие видели ее имя на счетах, которые она подписывала вместо несовершеннолетней племянницы. Разумеется, кто-то должен был заверить бумаги на опекунство. В действительности все эти юридические документы подписывались самой Шарлоттой — в таких случаях она старалась изменить свой детский почерк, — а потом возвращались к поверенным через Мэри.

Девочка включилась в игру, чтобы сделать приятное тетушке Мэри, как на протяжении многих лет подыгрывала ей в других обманах. Но те не содержали в себе ничего зловещего, этот же был чреват последствиями, о которых далекая от реальности библиотекарша попросту не задумывалась.

Она обстоятельно объяснила дочери, сколько денег лежит у них на счете и как заполнять чековую книжку, несколько раз напомнив, что это надлежит делать почерком несуществующей тети Луизы. Еще она показала Шарлотте обувные коробки с банкнотами, спрятанные под матрасом — в душе Мэри не слишком доверяла банкам. Это были все ее сбережения, результат многолетней тяжелой работы и жесточайшей экономии. Шарлотта изумилась, что денег так много — для нее тетушка никогда ничего не жалела.

Но вот она умерла, и Шарлотта осталась совсем одна. «Почему? — мысленно, а иногда и вслух восклицала она. — Это несправедливо!»

Врачи объяснили, что тетя была очень больна. Шарлотта не решалась спросить, чем. Она вообще старалась задавать поменьше вопросов, вести себя как можно более сдержанно во время встреч с поверенными, членами опекунского совета и врачами. Она понимала: если обнаружится, что она живет одна, ее живо препроводят в приют. А расставаться с родным домом девочке очень не хотелось.

Она сама устроила похороны — еще одна деталь реальности, о которой, по обыкновению, не позаботилась Мэри. Как ни странно, пришла уйма народу: школьные друзья Шарлотты с родителями, коллеги Мэри по библиотеке. Большинство присутствующих Шарлотта видела в первый раз и недоумевала: кто все эти люди?

Это были те, кто в разное время посетил библиотеку, ища там утешения. В основном их визиты пришлись на годы войны. Безутешные вдовы, искалеченные солдаты, матери, потерявшие сыновей, невесты, которым так и не суждено было дождаться своих возлюбленных с фронта, — все они помнили отзывчивость Мэри, ее готовность прийти на помощь. Она всегда знала, какая книга окажется самой подходящей в данном случае, и с робкой улыбкой вручала ее читателю или читательнице. После войны многие забыли дорогу в библиотеку, но помнили Мэри. И поэтому пришли с ней проститься.

Три недели Шарлотта молча пыталась примириться со своей утратой, свыкнуться с чувством одиночества и скорби. На двадцать первый день она с ужасом поняла, что ждет, когда тетя Луиза придет и утешит ее.

— Но ведь никакой тети Луизы нет! — завопила девочка так, что задрожали стены. — Ни тети Луизы, ни тети Мэри. Никого...

Наконец-то она смогла слезами облегчить свое горе. Проплакав несколько часов, Шарлотта почувствовала, что изнемогает от слабости. Но эти слезы вернули ее к жизни.

«Я одна на свете, — рассуждала она. — Впереди вся жизнь.

Если бы не тетя Мэри, которая позаботилась о том, чтобы меня не выкинули из этого дома и никого ко мне не подселили, неизвестно, что бы со мной стало. В память о ней, о ее великой любви и доброте я обязана жить».

На следующий день Шарлотта пришла в школу. На вопросы она вежливо, но не вдаваясь в детали, отвечала, что они с тетей Луизой «отлично ладят».

А еще через три недели Шарлотте позвонил один из ее поверенных. Оказывается, Мэри оставила для нее письмо, которое полагалось вручить адресату через полтора месяца после ее смерти.

Письмо начиналось так: «Дорогая доченька...»

Дальше Мэри писала о том, как в Валентинов день 1945 года познакомилась с юным Джоном (Максом), как боялась рассказать людям правду из опасения, что пострадает Шарлотта. Короткое послание было проникнуто любовью — всепоглощающей любовью, которую все эти годы носила в своем сердце Мэри.