Сразу после 30 января 1933 г. был взят неуклонный курс на вытеснение евреев из общественной и культурной жизни, государственных органов. Началась «аризация» собственности (ее передача «арийцам» — немцам) и эмиграция евреев, которую власти Германии в первое время поощряли и поддерживали. За период 1933-1939 гг. только в Палестину выехало 60 тыс. евреев.

Весной 1935 г. на востоке Германии прокатилась очередная волна погромов, в результате которой имелись убитые и раненые. Еврейской собственности был нанесен большой материальный ущерб. Это вызвало негативную реакцию за границей, причем настолько сильную, что режим, и прежде всего «буржуазный» министр экономики Я. Шахт, решили этот «народный протест» ввести в правовые рамки. Результатом их усилий стало «законодательное» преследование по расовым мотивам. 15 сентября 1935 г. на съезде НСДАП были приняты так называемые «Нюрнбергские законы», которые регулировали положение евреев в Третьем рейхе, их отношения с немецким населением. «Закон о гражданстве» лишал евреев политических прав, они становились гражданами второго сорта.

«Закон о защите немецкой крови и немецкой семьи» запрещал браки евреев с арийцами и вводил понятие «нанесение ущерба расе». Нарушение закона каралось штрафом или заключением в тюрьму. Законом определялось также, кто такой еврей, исходя из понятия «чистоты крови». Появился такой термин как «мишлинге», то есть человек смешанной крови. От бредовой идеи о степени смешения крови зависели права и обязанности человека. Наиболее бесправными были так называемые «полные евреи». Принятие Нюрнбергских законов свидетельствовало о приобретении нацистским государством черт расовой дискриминации и сегрегации.

После принятия «Нюрнбергских законов» усилился процесс отчуждения евреев от общественной жизни в Германии. Последовали запреты смешанного обучения, ускорилась «аризация» экономики. Всего до 1938 г. был полностью «аризован» Немецкий банк; из 60 текстильных фабрик аризации подверглось 54; из 59 предприятий по производству одежды — 36; из 32 кожевенных и обувных — 21; из 20 предприятий черной металлургии — 16; из 7 предприятий табачной промышленности — 7.

После принятия «Нюрнбергских законов» наступил короткий спад в антисемитских акциях, так как 1936 г. был годом Олимпийских игр в Германии. Нацистский режим хотел создать у иностранцев хорошее впечатление о стране и облегчить проведение внешней политики. В связи с этим были запрещены все антисемитские выступления и демонстрации. Но через полтора года в стране поднялась новая волна антисемитизма, вылившаяся в такой погром, которого Германия не знала со времен средневековья. Поводом к нему послужил террористический акт в Париже против немецкого дипломата, совершенный молодым евреем Г. Грюншпаном, который мстил за депортацию семьи. Это событие послужило сигналом к погрому. Нацисты заявили о необходимости «расчета» с евреями.

Вечером 9 ноября 1938 г. отряды СС и СА совершили нападения на еврейские магазины, учреждения и синагоги, которые продолжались всю ночь. Из-за огромных куч разбитого стекла эта ночь была названа «хрустальной ночью». Было разрушено и сожжено 267 священных для евреев мест, разгромлено 7500 еврейских магазинов и других заведений, был убит 91 человек. Сотни евреев покончили жизнь самоубийством или умерли позже от нанесенных увечий. Чтобы принудить оставшихся евреев к массовому бегству из страны, 10 тысяч евреев были арестованы и отправлены в концлагеря.

Эта чудовищная акция совершалась преимущественно самими нацистами, а остальное население было, в основном, зрителями. Открыто выражала сочувствие пострадавшим совсем небольшая группа людей. 10 ноября Геббельс дал распоряжение о прекращении «акции». Еврейское население должно было выплатить «искупительный штраф» в размере 1 млрд рейхсмарок, а все разгромленное восстановить за свой счет. До 1 января 1939 г. евреи были обязаны продать все свои предприятия, акции, магазины, мастерские, закрыть конторы и не имели права самостоятельно производить какую-либо продукцию. «Аризация» хозяйства превратилась, по существу, в экспроприацию.

После «хрустальной ночи» стала с особой силой проявляться изощренность нацистской политики по отношению к евреям. Появились распоряжения, которые запрещали евреям посещать кино и театры, парки и рестораны; владеть домом, машиной и телефоном; держать домашних животных; учиться в школах и университетах; пользоваться библиотеками и сферой обслуживания; носить дорогие вещи — золото и меха. Ходить по улицам и делать покупки евреям разрешалось только в определенное время; жить — только в определенных кварталах или домах. В отличие от немцев, в отношении которых сохранялись многие прежние законы «нормального» (буржуазного) государства, против евреев усиливалась мощь государства «чрезвычайных мероприятий», а попросту творилось беззаконие. В любое время дня и ночи эсэсовцы могли ворваться в квартиру, произвести обыск, избить и арестовать людей без какого-либо вразумительного объяснения. Еврейское население намеренно сталкивалось на обочину жизни и погружалось в страх, отчаяние, нищету и изоляцию.

Насильственная «геттоизация» поневоле заставила евреев самоорганизовываться в общины, помогать друг другу, но было немало и тех, кто не выдерживал преследований или мысли о предстоящей депортации и кончал жизнь самоубийством. Если в феврале 1939 г. на территории Германии проживало 214 тыс. евреев, то к сентябрю того же года численность упала до 30 тыс. человек. Оставшимся становилось все труднее покинуть страну. В 1941 г. эмиграция вообще была запрещена.

Судьба немецких (и европейских евреев в целом) была предрешена в речи Гитлера 30 января 1939 г. в рейхстаге: «Если мировой еврейский финансовый капитал еще раз столкнет народы Европы в мировой войне, то результатом будет не большевизация мира и тем самым победа еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе». На самом деле не война, сама по себе, привела к массовым убийствам евреев (она их, конечно, чрезвычайно обострила, ускорила и придала чудовищные формы) — в основе всех действий против евреев лежало мировоззрение нацистов, вся их довоенная, «мирная» политика относительно данной группы населения.

Тоталитарный режим Третьего рейха почти не оставил возможности для сопротивления ему. Только небольшое число сторонников рабочего движения, прежде всего коммунисты, не считаясь с жертвами, продолжали свою борьбу против нацизма и мужественно шли на смерть в застенках гестапо. К началу 1933 г. в рядах КПГ состояло 300 тыс. человек. Но к лету 1934 г. коммунистический партийный аппарат был практически полностью уничтожен. До 1935 г. коммунисты пытались сохранить в подполье ЦК партии, однако из-за многочисленных провалов отказались от этого. Они создали подпольные группы, которые концентрировали свои усилия, главным образом, на подготовке и распространении листовок, а также собирали сообщения с мест и тайно проводили собрания.

Часть партийного руководства (В. Пик, В, Ульбрихт и др.) была вынуждена эмигрировать, прежде всего, в Москву, где образовалось заграничное бюро ЦК КПГ. На VII Конгрессе Коминтерна и на проходившей вслед за ним под Москвой в октябре 1935 г. (названной по конспиративным соображениям «Брюссельской») конференции была разработана новая стратегия. В ее рамках нацистские организации должны были быть ослаблены массовым вступлением в них коммунистически настроенных рабочих. Эта стратегия предусматривала также отказ от критики социал-демократов и создание единого с ними рабочего антифашистского фронта.

Так, коммунисты призывали рабочих участвовать в выборах на предприятиях в «Советы доверенных», чтобы в них бороться за права рабочих. Однако большого успеха это не принесло. Протест рабочих был ограниченным и направлялся не против нацистского режима, а против недостатков на производстве.

«Брюссельская» конференция КПГ трезво оценила положение, признав «победу фашизма» и выдвинув более реальную тактику выживания. Героическое, но полностью бесперспективное открытое сопротивление отдельных личностей было запрещено. Партийный аппарат был разделен на небольшие самостоятельные группы. Сторонники нелегальной КПГ сохраняли связи между собой, слушали иностранное радио, повышали свое мировоззренческое образование. Так, например, действовала молодежная коммунистическая группа в одном из трудовых лагерей недалеко от Дрездена, группа Иона Зига в Берлине и др. Благодаря этому, некоторые нелегальные группы коммунистического Сопротивления сохранились до конца Третьего рейха, но реально воздействовать на сложившееся положение вещей не могли.