Несмотря на экономический рост, сохранялась заметная социальная дифференциация. В то время как у рабочих реальные ежемесячные доходы повысились в 4,5 раза (в среднем до 1290 марок), то у самостоятельного населения — более чем в 6 раз (в среднем до 2772 марок). К лицам с низкими доходами принадлежали 19 из 27 млн работающих, а также получатели социальных пособий. Но быстрый рост экономики ФРГ создавал предпосылки для решения задач социальной политики. С 1950 по 1970 гг. валовый национальный продукт вырос приблизительно в 2,8 раза.

В начале 1950-х гг. были введены пособия для бывших военнопленных и демобилизованных военнослужащих. В 1951 г. 400 тыс. «изгнанных» получали социальные пособия, еще 500 тыс. — пособия по безработице. Законом 1952 г. вводилась выплата компенсаций «изгнанным» за причиненный войной ущерб. До 1978 г. было выплачено около 110 млрд марок, половину из которых составили дотации федерации и земель. Остальные средства поступали от крупнейшего в истории ФРГ имущественного налога. Имущество, стоимость которого превышала 5 тыс. марок на момент денежной реформы 1948 г., облагалось 50-процентным налогом в течение 30 лет. Этот налог на первый взгляд являлся чрезмерным бременем для частных собственников. Но фактически его отрицательное воздействие на экономическое развитие было приемлемым, так как стоимость домов и земельных участков устанавливалась не по рыночной стоимости, а по более низкой фиксированной ставке. Закон являлся одним из условий интеграции изгнанных и внес вклад в ликвидацию последствий войны.

Аденауэр, подобно Бисмарку, стремился достичь более тесной привязки граждан к еще молодой республике и способствовал становлению социального государства. Только в первое десятилетие ФРГ было принято более 50 законов по расширению социальной защиты. Особое место среди них занимала пенсионная реформа 1957 г. Ее сущность сводилась к составлению своеобразного «договора солидарности» между поколениями. Иными словами, предлагалось узаконить перераспределение доходов в пользу стариков («послетрудового поколения») и детей («предтрудового поколения») посредством отчислений работников и предпринимателей. Размеры пенсий рассчитывались индивидуально с учетом как сделанных взносов, так и текущей зарплаты, а вместо автоматической индексации пенсий в соответствии с инфляцией предусматривалось их повышение в зависимости от общеэкономического развития и роста заработной платы. Отныне пенсия гарантировала прожиточный минимум в старости. Пенсионная реформа привела к увеличению среднего размера пенсий более чем в полтора раза и означала значительный шаг в укреплении основ «государства благосостояния».

Снижению остроты социальных конфликтов служило законодательство, предусматривающее создание советов предприятий, в которых конкретизировалась идея «экономики согласия». В ФРГ эта система, получившая название «соучастие» (Mitbestimmung), оказалась наиболее развитой среди стран Западной Европы. Еще в 1947 г. оккупационные власти британской зоны, по инициативе лейбористского правительства, ввели на предприятиях сталелитейной промышленности (с числом рабочих более 1000 человек) наблюдательные советы на паритетных началах. Одну половину голосов в советах имели работодатели, другую — рабочие. В 1950 г. «соучастие» оказалось под огнем критики со стороны работодателей. Объединение немецких профсоюзов (ОНП) угрожало прибегнуть к забастовкам, чтобы защитить «соучастие». Аденауэр нуждался в поддержке профсоюзов при вступлении ФРГ в Европейское объединение угля и стали (ЕОУС) и поэтому способствовал достижению компромисса между работодателями и профсоюзами.

В апреле 1951 г. бундестаг принял закон о праве голоса рабочих в наблюдательных советах и правлениях предприятий металлургической и горнодобывающей промышленности. Он предусматривал паритетное представительство работодателей и рабочих в наблюдательных советах. В соответствии с законом об уставе предприятия 1952 г., в наблюдательных советах предприятий остальной промышленности рабочие получили только треть мест. В рамках системы «соучастия» рабочие и предприниматели учились сотрудничать, и разрешение социальных конфликтов имело организованный характер.

Правительство выдвинуло лозунг «Собственность для всех», с которым связывались надежды населения на лучшее перераспределение прироста благосостояния. Реформа акционерного права 1959 г. разрешила выдавать акции коллективным участникам на особо благоприятных условиях. Она предусматривала налоговые льготы в размере 312 марок, которые вносились на счет рабочего в течение пяти лет (закон «312 марок»). Демонстративным жестом был выпуск «народных акций», которые использовали при приватизации федеральной собственности (акции шахт и металлургических заводов, концерна «Фольксваген»). «Народные акции», выданные с «социальной скидкой», были проданы многими новыми акционерами, когда их биржевые курсы быстро выросли.

Успеху политики «соучастия» способствовали социальные последствия «экономического чуда». Уровень безработицы в результате экономического бума упал с 10,4 % в 1950 г. до 0,7 % в 1962 г., зато социальные расходы государства превысили 40 % всех бюджетных расходов. Стабильный рост доходов граждан способствовал превращению западногерманского общества в «общество потребления». Рост уровня жизни благодаря «экономическому чуду» медленно, но отчетливо изменял поведение западных немцев. Уже в середине 1950-х гг. миллионы рядовых граждан стали проводить свой отпуск за границей. «Экономическое чудо» затрагивало все области политики и общества, изменяло способ мышления западногерманского населения и создавало основу признания нового политического порядка.

В «эру Аденауэра» формировалась парламентская система. В 1950-е гг. утвердилась «канцлерская демократия», в основе которой лежала сильная исполнительная власть, при этом партии и парламент находились на втором плане. В первые годы Аденауэр извлек выгоду из положений Оккупационного статута, который значительно ограничил свободу действий федерального правительства в важных областях. Канцлер действовал как посредник между Верховными комиссарами трех западных держав и боннскими министерствами, играя огромную роль. Аденауэр закрепил за соответствующим ведомством своей канцелярии внешнеполитическую деятельность, оставаясь до 1955 г. министром иностранных дел. Расширялась практика прямых соглашений между канцлером и представителями союзов промышленности и сельского хозяйства, профсоюзов, церквей, союзов «изгнанных». Это облегчило Аденауэру осуществление крупных законодательных замыслов в первой половине канцлерства. Но одновременно ему угрожала опасность оказаться в зависимости от внепарламентских сил, что и обнаружилось в заключительной фазе правления. К тому же, его возможности часто ограничивались особенностями партийной системы.

В 1949 г. существовала раздробленная партийная система, что угрожало возвращением к «веймарской» нестабильности. В бундестаге первого созыва были представлены 2 основные партии, каждая из которых получила более четверти голосов избирателей (СДПГ и ХДС), 3 партии, каждая из которых получила не менее 5 % голосов (СвДП, ХСС, КПГ), и 5 маргинальных партий, каждая из которых набрала от 1,5 до 4 % голосов.

Аденауэр пытался ограничить влияние и изолировать правых и левых радикалов. В 1951 г. был принят закон по охране конституции («молниеносный закон»). Специальное ведомство получило право проверять лояльность государственных служащих. В течение первого десятилетия действия закона было привлечено к суду несколько десятков тысяч человек. Правительство ходатайствовало в ноябре 1951 г. перед Конституционным судом о запрете двух экстремистских партий — праворадикальной Социалистической имперской партии (СИП) и КПГ. В октябре 1952 г. суд признал деятельность СИП противоречащей конституции и запретил ее. Процесс против КПГ занял более длительное время и завершился в августе 1956 г. ее запретом. Коммунисты сами дали повод для запрета своей партии, отказавшись признавать Основной закон ФРГ; и выдвигали лозунги о необходимости «революционного свержения проимпериалистического правительства Аденауэра».