Тогда юноша сказал:

- Это молодой господин Ли пришел.

Мать Чхунхян стала пристально всматриваться и вдруг спохватилась.

- Лицом и на самом деле молодой Ли, но по платью - нищий из нищих! Очень странно. Что случилось? Ох, беда! Кому покажешься в таком виде? Будто синее море стало тутовым полем, а тутовое поле превратилось в синее море! Отчего так все переменилось? Вот беда-то! Теперь из-за вас моя дочь Чхунхян умрет в темнице. Дни и ночи мы с ней надеялись на вас, господин Ли, только вас и ждали, а вы являетесь в таком виде! Что же с нами теперь будет?

Юноша прикинулся, будто ничего не знает, и стал расспрашивать, что случилось. Мать Чхунхян расплакалась и принялась рассказывать все по порядку.

- Так быстро все переменилось! И моя судьба оказалась несчастливой. Экзаменов я не сдал, и дела мои весьма плачевны. Вот я и решил отправиться в путь, теперь пришел к вам, как говорится, "не посчитав далеким путь в тысячу ли". Пойдемте к Чхунхян!

Матери ничего не оставалось, и она отправилась вместе с юношей. Невыносимо смотреть, как он едва плетется по краю дороги, в рваной шляпе и соломенных сандалиях! Он даже от ветра качался, словно больной. Они подошли к воротам тюрьмы и позвали Чхунхян.

- Вот беда-то! Мы все надеялись, а вон что вышло. Смотри, к тебе нищий с Колокольной улицы пришел! Посмотри, глупая девчонка!

Тут юноша рассердился и прогнал мать. Он подошел ближе к темнице и снова окликнул Чхунхян.

А Чхунхян совсем упала духом, положила голову на кангу и задремала, но, когда ее позвали, встрепенулась.

- Кто это меня ищет? Может быть, это Чао-фу и Сюй-ю - отшельники с реки Иншуй - пришли побеседовать о мирских делах? Или это духи знатоков вина приглашают меня разделить с ними застолье? А может, это Бо-и и Шу-ци, что жили в горах Шоуяншань, призывают меня умереть, сохранив верность, или Э-хуан и Нюй-ин зовут меня вместе пойти к супругу Шуню? А может, Ли Тай-бо желает побеседовать со мной о стихах, или ищут меня четыре седовласых старца с гор Шаншань, чтобы в шашки поиграть? Может быть, это фея Ма-гу со священной горы Тайшань хочет, чтоб я окликнула Сукхян? Кто же зовет меня?

Тут юноша снова позвал ее. На этот раз Чхунхян узнала его голос и опьянела от счастья. Она с трудом поднялась и расчесала волосы.

- Во сне это или наяву? - волновалась она. - Как он разыскал меня здесь? Может, он спустился с небес? Или прилетел на облаке? Может быть, он все время был занят по службе и потому не приходил? Говорят,

Может, вы не приходили, потому что те горы слишком высоки?

Может, вода преградила вам путь? Почему от вас даже весточки не было? Ведь я могла умереть, и тогда мы встретились бы только на том свете. Теперь мы свиделись, и радость моя безмерна, счастью нет границ! Словно пролился дождь во время Семилетней засухи, словно засияло солнце во время Великого потопа. Какая радость! Ваши слова вернули меня к жизни.

С трудом переставляя ноги в колодках, она подошла к тюремной двери и попыталась выглянуть наружу.

- О, желанный меня зовет! Сейчас увижу лицо любимого!

Юноша Ли подошел ближе. Чхунхян приникла к щели в дверях. Она вздыхала, проливая слезы.

- Неужто это мой любимый? Почему вы в таком виде? Вы теперь нищий, а я умру и стану духом. Отчего Небо так безжалостно ко мне?

- Моя судьба тоже сложилась неудачно, - ответил ей юноша, - мне не повезло на экзамене, вот я и стал таким. На кого посетуешь? Но союз наш крепок, я не посчитал далекой дорогу в тысячу ли и пришел к тебе. Зачем горевать? У нас с тобой судьба несчастливая, поэтому все так и получилось, но вот увидишь, наступят и хорошие времена! Не печалься, будь спокойна!

- Какое горе! Какое горе! - сокрушалась Чхунхян. - Почему я так несчастна? - Она позвала мать.

- Чего уж меня звать! - сказала та. - Дни и ночи я надеялась, а теперь и надеяться не на что. Зря мы ждали. Разве случалось еще с кем-нибудь такое несчастье?

- Не надо так говорить, - сказала ей Чхунхян, - в пословицах сказано: "Пусть даже небо обрушится, все равно можно найти лазейку, чтобы спастись!", "И от смертельной болезни есть снадобье!". Не надо так убиваться, сделайте лучше то, о чем я вас попрошу, возвращайтесь домой и ухаживайте за господином. Приготовьте ужин, как следует его угостите, а потом постелите ему постель в спальне и убаюкайте, как баюкали меня в детстве. Продайте оставшиеся у меня вещички- шпильки, куски шелка и справьте господину хорошее платье. А вы, - обратилась она к юноше, - идите, пожалуйста, ко мне домой и отдыхайте спокойно. Завтра будет день рождения правителя, и, когда кончится пир, меня казнят…

Голова ее в канге задрожала, а Ли, утешив ее как мог, ушел вслед за матерью. Когда они миновали поворот дороги, мать спросила его:

- Что вы собираетесь делать?

А юноша ей в ответ:

- Хоть вы и плохо обо мне думаете, но я все же переночую у вас, а завтра куда-нибудь уйду. Так что не беспокойтесь.

Он пришел в дом Чхунхян, переночевал, а на следующий день на рассвете отправился к воротам управы.

А там вовсю шла подготовка к празднику. Посмотрите, как распоряжается начальник стражи. Он велел прибрать комнаты в управе и высоко натянуть тент, похожий на облако. Вынесли ширмы с нарисованными на них пейзажами, зверями и птицами, расстелили циновки, затканные цветами и травами, расставили лампы под шелковыми абажурами, посуду для вечерней трапезы, плевательницы и пепельницы. Первыми прибыли на торжество высшие чиновники из ближайших уездов, потом появились старые кисэн в сопровождении молоденьких учениц в пестрых платьях. Столики были заставлены угощениями, и отовсюду, словно звон нефритовых подвесок, неслись звуки гуслей, цитр и других инструментов. Кисэн исполнили танец "ипчхум", потом - танец с мечами. Комунго напоминали лодки, и, когда музыкантши играли, инструменты слегка покачивались, словно лодки на волнах.

Юноша тоже захотел войти в зал, где происходило пиршество, но его вытолкали за дверь.

- Ваше веселье кончится слезами, - проворчал он, - ну а пока веселитесь вволю! Ловко я вас проведу! В штаны от страха наложите! - И он усмехнулся.

Вскоре послышался стук - начали играть в ют. Юноша сердитый бродил вокруг управы, а тем временем стражник, что стоял у ворот, отлучился по малой нужде. Ли воспользовался этим, прошмыгнул внутрь и вошел в зал. Правитель, заметив его, рассердился и, подозвав стражника, приказал выгнать вон. Тотчас выскочили стоявшие неподалеку стражники, схватили юношу за Шиворот и поволокли наружу. Сдержав свой гнев, юноша снова стал прохаживаться возле ворот управы, соображая, как бы ему пробраться внутрь. Тут он заметил позади управы отверстие в ограде, закрытое мешком из-под риса. Он тихонько пролез туда и, поднявшись во флигель, обратился прямо к правителю:

- Я оказался в вашем городе случайно, нельзя ли мне отведать кушаний с вашего великолепного стола?

Правителю это не понравилось, а военачальник из Унбона засмеялся:

- Я ничего не имею против, если вы сядете слева.

Юноша Ли уселся и быстро очистил весь поднос.

Тогда военачальник из Унбона приказал принести столик с вином и подать Ли. Слуга налил вина и подал юноше, но тот не взял.

- Пусть какая-нибудь из здешних кисэн споет "Застольную"! Не интересно пить вино без застольной песни. Я человек холостой, выберите-ка мне среди кисэн самую хорошенькую!

Правитель, услыхав это, возмутился.

- Экий мерзавец! Из-за унбонского военачальника приходится смотреть на этого противного оборванца.

А военачальник засмеялся и велел одной из кисэн подойти к нищему. Та неохотно поднялась и приблизилась к юноше.