Но что у него был за вид! Ветром надуло ему какую-то болезнь. И без того тучный живот его вздулся горой, а глаза воспламенились так, будто по обе стороны носа прицепили ему по красной сливе. Местный правитель не мог удержаться от улыбки...

Дайнагон приказал изготовить для себя невысокий паланкин и влез в него, кряхтя и охая. С трудом доставили его домой. Откуда-то узнали об этом слуги, посланные за чудесным камнем, сразу же возвратились все, как один, и стали каяться:

- Не смогли мы достать драконий камень, а вернуться без него не смели. Но теперь господин наш сам на опыте узнал, как трудно его добыть, и, верно, не будет бранить нас, подумали мы, и вот - явились с повинной.

Дайнагон встал с постели, сам вышел к ним и сказал:

- Какое счастье, что не достали вы драконий камень! Дракон ведь один из богов грома. Если б вы напали на него, то не только погибли бы вы все, как один, но хуже того - я и сам бы лишился жизни. Спасибо вам, что не поймали дракона! Вижу теперь, эта злодейка Кагуя-химэ замышляла меня погубить. В жизни больше и близко не подойду к порогу ее дома, и вы тоже туда ни ногой, слышите!

И на радостях, что не добыли его слуги драконий камень, дайнагон пожаловал им все то немногое, что еще оставалось у него в доме.

Услышали об этом прогнанные жены и чуть животы со смеху не надорвали. А разноцветные нити, которыми была так богато застлана кровля дворца для невесты, растащили по своим гнездам ястребы и вороны.

Пошли в народе толки:

- Вы слышали, дайнагон подстрелил дракона и добыл пятицветный камень!

- Добыл пятицветный камень? Какое там! У него самого теперь вместо глаз две красные сливы!

Говорят, что тогда-то и появилось слово "трусливый", (тру сливы), потому что дайнагон все время тер свои красные, как сливы, глаза. Да иначе его и не назовешь!

Тюнагон Исоноками-но Маро приказал своим слугам:

- Известите меня, когда ласточки начнут вить гнезда.

Слуги удивились:

- Какая в этом надобность?

- А такая, - ответил тюнагон, - что, слыхал я, есть у ласточки целебная раковина, дарующая легкие роды. Вот я и хочу добыть ее.

- Много мы подстрелили ласточек, - отвечали ему слуги, - но ни разу не видели никакой такой раковинки. Правда, может статься, ласточка держит ее в клюве, только когда кладет яички... Но ведь ласточка - птица пугливая, чуть завидит людей, сразу порх! - и улетает.

Тут один из слуг подал такой совет:

- Надо пойти к дворцовой поварне, где рис варят. Под ее крышей гнездится множество ласточек. Выбери, господин, надежных людей и вели построить вокруг поварни сторожевые вышки. Пускай дозорные влезут на них и подглядывают за ласточками, глаз не спуская. Ласточек там несметное количество. Не одна, так другая начнет класть яички. Тут и можно будет добыть целебную раковинку.

Тюнагон порадовался дельному совету.

- Хитрый способ! Я никогда о нем и не слыхал. Умно ты придумал!

Не медля ни минуты, тюнагон отрядил двадцать самых надежных слуг в дозорные и велел построить сторожевые вышки. Влезли на них дозорные и стали прилежно следить за ласточками. А тюнагон то и дело посылал к ним слуг с вопросом:

- Ну что, ну как, добыли уже раковину?

Услышали ласточки шум, увидели множество людей возле самой кровли дома и со страху не решались даже близко подлетать к своим гнездам. Тюнагон сильно опечалился: как же теперь быть?

Тут один старик по имени Курацумаро, хранитель казенного амбара с зерном, пришел к нему и сказал:

- Я научу, как можно добыть у ласточки целебную раковинку.

Тюнагон усадил старика прямо перед собой, лицом к лицу, и повел с ним задушевную беседу.

- Плохой способ тебе присоветовали, - начал Курацумаро. - Так не добудешь ты раковинки. Подумай сам! Когда двадцать людей с шумом лезут на сторожевые вышки, - шутка сказать, столько людей, - ласточки, понятно, пугаются. А ты вот как сделай! Вели своим дозорным спуститься на землю, а сторожевые вышки - сломать. Выбери из своих слуг самого проворного, посади его в корзину с крупными отверстиями и прикрепи к ней веревку так, чтобы корзина могла легко подыматься и опускаться. Лишь только заметит дозорный, что одна из ласточек готовится положить в гнездо яичко, в тот же миг прикажи тянуть веревку, корзина и подымется. И тогда пусть человек в корзине скорей хватает раковинку. Ласточка уронит ее в гнездо, как только снесет яичко. Вот тебе мой добрый совет!

- Славно придумано! - воскликнул тюнагон.

И сейчас же приказал сломать сторожевые вышки.

- А как узнать, что ласточка собирается положить яичко? - спросил он у старика Курацумаро. - Ведь тут нельзя медлить, а то не успеем поднять человека в корзине.

- Когда ласточка хочет снести яичко, она первым делом поднимет хвостик торчком и начнет вертеться, семь раз быстро-быстро повернется... Это и есть самый верный знак. Только вы заметите, что ласточка семь раз повернулась, подымайте скорей корзину. И тогда непременно добудете раковинку.

Тюнагон обрадовался. Никому не сказавшись, он сам потихоньку отправился к дворцовой поварне и, замешавшись в толпу простых слуг, стал и день и ночь караулить чудесную раковину. Очень он хвалил старика Курацумаро за ум и сметку.

- Ты ведь не из числа моих слуг, а душевно позаботился о том, чтобы исполнить мое желание... Вот ведь что дорого! - И, сняв со своих плеч богатое платье, пожаловал его Курацумаро с таким наказом: - Смотри же, старик, приходи сегодня вечером к поварне. Может, и ты пригодишься.

Начало смеркаться. Тюнагон отправился к дворцовой поварне. Вдоль всей ее кровли лепились ласточкины гнезда. Вдруг смотрит, и правда! - в точности, как сказал старик Курацумаро: одна ласточка подняла кверху хвостик и начала быстро-быстро вертеться на месте, раз, другой, третий... Сейчас же посадили человека в корзину и давай тянуть веревку. Корзина мигом взлетела кверху, слуга запустил руку в ласточкино гнездо, пошарил-пошарил и объявил:

- Никакой раковины в гнезде нет.

Тюнагон пришел в гнев:

- Как это - нет! Значит, плохо искал! Ах, вижу, не на кого мне положиться, кроме как на самого себя. Сам поднимусь в корзине, поищу. - Сел в корзину и крикнул: - Поднимай!

Подняли тюнагона вровень с крышей поварни, начал он заглядывать в ласточкины гнезда сквозь переплет прутьев корзины. Вдруг видит, одна ласточка подняла торчком свой хвостик и ну вертеться. Не мешкая, сунул он руку в гнездо и стал шарить. Нащупал что-то твердое и плоское.

- А-а, нашел, нашел, держу! Спускайте! Эй, старик, я нашел раковину! - завопил тюнагон не своим голосом.

Слуги все разом ухватились за веревку и стали тянуть, да слишком сильно дернули, веревка и лопни пополам! Тюнагон полетел вверх тормашками прямо на крышку большого трехногого котла для варки риса - хлоп!

Вот чем кончились все его хлопоты.

Слуги подбежали в испуге, приподняли тюнагона, смотрят, а у него зрачки закатились под лоб и дыханья не слышно. Влили ему в рот глоток воды. Насилу-то, насилу пришел он в себя. Взяли его слуги за руки и за ноги и бережно спустили с крышки котла на землю.

- Как изволишь себя чувствовать? - спрашивают.

Тюнагон чуть слышно прошептал, с трудом переводя дух:

- Немного опамятовался, но не могу спины разогнуть. И все-таки душевно рад, что наконец достал раковину! Подайте сюда свечу. Не терпится мне взглянуть.

С этими словами он приподнял голову, разжал кулак, взглянул. И что же! Не раковинка у него в руке, а катышек старого птичьего помета.

Тюнагон жалобно застонал:

- Ах, эта злая раковина, раковина! На беду себе полез я...

А людям послышалось: "Ах, это злого рока вина, рока вина! Все бесполезно!"

С тех пор и говорят, когда клянут судьбу вместо собственной опрометчивости: "Ах, это злого рока вина! Все бесполезно!"

Когда тюнагон заметил, какую раковину он схватил, то совсем упал духом. Не положишь такой подарок в ларчик, не пошлешь Кагуя-химэ. В довершение беды он повредил себе спину. Как бы люди не проведали, что заболел он по собственному неразумию, со страхом думал тюнагон и слабел все больше от тоски и тревоги.