- Понять это, - сказал он в ответ, - было в высшей степени просто. Я, видите ли, внимательно просмотрев все производство по этому делу, обратил внимание на то, что Хэ была убита в первых числах четвертой луны, что эта ночь была темна, шел дождь и было все еще холодно. Значит, веер для этой ночи не являлся необходимой принадлежностью. Неужели ж, когда человек спешит и дорожит временем, ему придет в голову, вопреки всяким требованиям рассудка, брать этот предмет для того только, чтобы он еще более связывал ему руки?

Сообразив все это, я догадался, что тут кому-то сватается беда.

Далее, как-то давно уже я проезжал по южному предместью и, зайдя в лавку от дождя, увидал на стене стихи. Их, так сказать, "углы рта" напоминали те самые, что были на веере. Я воспользовался этим сходством, чтобы наудачу допросить студента Ли. И что ж? Оказалось, что этим самым я накрыл настоящего злодея. Удачно, значит, попал - счастье мое...

Слушавший эти речи вздохнул и выразил Чжоу свое почтение.

В Тайюане жила семья простых людей, в которой и свекровь и невестка - обе вдовели.

Свекровь была женщина средних лет, сохранять себя в целомудрии не умела, так что один из беспутных односельчан частенько к ней наведывался.

Невестка, не одобрявшая подобного поведения, становилась незаметно у дверей или у забора и не пускала гостя. Свекровь брал стыд, и вот она под каким-то предлогом выгнала невестку из дому, но та не ушла, и ссоры усилились.

Тогда свекровь, пылая гневом, пошла к правителю уезда и сделала ложный донос, обвиняя невестку как раз в том самом, в чем та винила ее.

Правитель спросил, как имя и фамилия блудника.

- Да он приходит к ней ночью и ночью же уходит, - отвечала свекровь. - Я, по правде сказать, не знаю, кто он и что он. Спросите невестку: та наверное знает!

Правитель вызвал невестку. Та действительно знала, о чем спрашивали, но обвинение в разврате вернула по адресу свекрови.

Женщины принялись свирепо спорить. Тогда правитель велел схватить беспутного блудника.

Тот явился, но стал кричать и отвергать обвинение.

- Ни с той, ни с другой я не связывался, - кричал он, - просто, знаете, обе эти вдовы не могут друг друга терпеть, вот и возводят на меня напраслину - совершенно зря!

- Послушай, - возразил правитель, - в селе сотня мужчин; почему это вдруг оклеветали одного тебя?

И велел ему всыпать палок побольше. Блудник бросился в ноги и умолял избавить его от наказания, причем сознался, что он в связи с невесткой.

Правитель велел надеть ей шейный хомут, но та не признала за собой вины. Тогда правитель просто выгнал ее вон.

Невестка, кипя гневом, подала жалобу губернатору. Но тот постановил по-прежнему, и так долгое время окончательно это дело не было разрешено.

Затем сюда, в Линьцзинь, был назначен губернатором доктор Сунь Лю-ся, выказавший свои способности к разрешению тяжеб и уголовных дел. Ввиду этого дело, о котором здесь речь, направили к нему в Линьцзинь. Привели подсудимых и прочих людей. Господин Сунь сделал беглый допрос, подержал их некоторое время в тюрьме, а затем велел приказным служителям запасти кирпичей, ножей и иголок, нужных - по его словам - при свидетельских показаниях. Все недоумевали, что это означает.

- Для строгих кар, - говорили вокруг, - существуют, как известно, канги, хомуты, колодки. Как это он хочет решить дело не общеуголовным порядком наказаний?

И не понимали, что у него на уме. Однако, что бы там ни было, приготовили все, чего он требовал.

На следующий день правитель поднялся в зал суда и, удостоверившись, что все эти вещи налицо, велел разложить их в самом зале. Затем велел позвать виновных и вкратце допросил их по всем пунктам обвинения. После этого он обратился к обеим женщинам так:

- В вашем деле нет надобности доискиваться ясности и определенности. Хотя и не дознано окончательно, кто из вас блудная вдова, но зато ясно, кто блудник. Ваша семья, в сущности, семья чистых нравов. Просто вас как-то совратил с пути истины негодяй, так что вся вина на нем. Вот здесь перед вами ножи, кирпичи и прочее. Возьмите, что хотите, бейте его, убивайте!

Свекровь и невестка нерешительно переминались, боясь навлечь на себя преследование и месть, но правитель, видя их колебания, сказал им:

- Да вы не беспокойтесь: я ведь тут!

Тогда и свекровь и невестка вскочили с колен и, схватив кирпичи, принялись швырять в мужчину одна за другой. Невестка, давно таившая к этому человеку ненависть, обеими руками схватила огромную кирпичину и жалела, по-видимому, только о том, что не убила его одним ударом. Свекровь же брала лишь мелкие камешки; бросит ему в ляжку или ягодицу - только и всего.

Тогда правитель велел им взять по ножу. Свекровь опять замялась. Правитель остановил их.

- Я знаю, - сказал он, - кто из вас блудница!

И велел задержать свекровь, наложив на нее жестокие колодки.

Тут же он все и дознал. Дело было закончено.

Из книги "О чем не говорил Конфуций" [17]

Во вторую луну третьего года Цянь-лун убило громом одного гарнизонного солдата. Так как ничего дурного за ним не водилось, то люди сочли это удивительным.

Старый солдат, служивший вместе с убитым, рассказал:

- Он давно уже стал хорошо себя вести... Почему стал? А все потому. Лет двадцать назад, когда он только что надел латы, была с ним одна история. Я служил с ним в одном отряде и хорошо все помню.

Наш командующий охотился у подножья горы Гаотиншань, а тот солдат поставил палатку у дороги; уже смеркалось, когда мимо палатки прошла молоденькая монахиня; увидев, что поблизости никого нет, солдат втащил ее в палатку и хотел надругаться над ней. Монахиня сопротивлялась изо всех сил; оставив у него в руках свои штаны, она вырвалась; солдат гнался за нею пол-ли, не меньше, но она вбежала в какой-то крестьянский дом, и он, полный досады, вернулся ни с чем.

В доме, куда забежала монашка, были только молодая хозяйка и ее маленький сын; муж ушел на заработки. Женщина хотела прогнать монашку, но та рассказала, что с ней случилось, и стала умолять позволить ей переночевать, и женщина пожалела ее и позволила остаться. Она одолжила монашке свои штаны, и они договорились, что та через три дня их вернет. Монашка ушла от нее еще затемно.

Возвращается муж, снимает с себя грязную одежду, хочет переодеться. Жена открывает сундук, ищет - ничего нет, только ее штаны лежат. Тут она поняла, что в суматохе дала монашке мужнины штаны, но побоялась признаться. А ребенок возьми да и скажи:

- Вчера ночью приходил монах, он надел штаны и ушел.

Муж заподозрил неладное, стал расспрашивать сына, а тот все подробно рассказал: как пришел ночью монах, как жалобно просил мать, как остался на ночь, как та одолжила ему штаны, и как он еще затемно ушел.

Жена уверяла, что это была монашка, а не монах, но муж не поверил. Сначала он изругал ее, а потом избил, да еще пошел рассказать соседям, а те передали другим, так что все узнали об этой истории. Жена не стерпела обиды и повесилась.

На следующее утро муж открыл двери и увидел, что пришла монашка вернуть штаны, да еще принесла в благодарность корзинку с печеньем.

Указав на монашку, мальчик сказал: "Вот монах, что у нас ночевал позавчера".

Муж в раскаянии стал бить мальчика, да так, что забил его до смерти перед гробом матери, а потом и сам повесился.

Соседи не хотели вмешивать власти, сами похоронили покойников, не дав делу хода.

В следующую зиму командующий снова охотился в этих местах, и кто-то из местных жителей рассказал об этой истории. Хотя в душе я знал, что виновник этот солдат, но дело заглохло, и я не стал никому ничего говорить; только ему самому рассказал; на него это очень подействовало, и с тех пор он изменился к лучшему. Он надеялся, что добрым поведением искупил свою вину, никак не предполагал, что не сможет избежать небесной