Ричард Барри в бешенстве мерил шагами свой номер в гостинице. Интересно было бы знать, почему каждый раз ему приходится съезжать в отель, а его жены остаются в домах, за которые он заплатил своими кровными деньгами? Лара – ладно, но Никки… Ему просто не следовало жениться на ней. Она была слишком упряма, слишком тщеславна, слишком переполнена сознанием своей собственной значимости и прочего дерьма…

Вот теперь она вообразила себя продюсером, это надо же! С точки зрения Ричарда, она не способна была спродюсировать детский утренник в начальной школе. Но самое обидное заключалось в том, что он сам был виноват в этом, потому что – правда, только вначале – Ричард имел неосторожность поддержать Никки.

И как он не подумал, к каким плачевным последствиям могут привести самонадеянность и амбициозность его супруги? Ему следовало пресечь эту ее затею в самом начале, а теперь, пожалуй, было уже поздно.

Впрочем, хуже всего придется, пожалуй, самой Никки – в этом Ричард не сомневался, но его это не волновало. Черт с ней, с Никки, пусть выпутывается как умеет. Другое не давало ему покоя.

Да, в сотый раз подумал Ричард, ему следовало сделать все чтобы сохранить их брак с Ларой. Развод с ней был самой большой ошибкой в его жизни. И к чему это привело их обоих? Да к тому, что Лара связалась с этим Джоуи Лоренцо – типичным неудачником, пробы ставить негде, а он, великий режиссер Ричард Барри, оказался один в гостиничном номере, не имея при себе ничего, кроме двух чемоданов с самым необходимым барахлом.

Мысль о Джоуи напомнила Ричарду о телефонном звонке, который он давно собирался сделать. Порывшись в своем бумажнике, Ричард выудил оттуда листочек бумаги, на котором был записан номер. Положив его возле телефонного аппарата, он снял трубку и набрал цифры – код Нью-Йорка и собственно номер.

В Нью-Йорке трубку взяла женщина.

– Миссис Френсис? Говорит Ричард Барри, продюсер, – сказал он вежливо, но по-деловому. – Извините, что приходится беспокоить вас дома. Надеюсь, секретарь предупредил вас о моем звонке?

– Все в порядке, мистер Барри, – ответила Мадлен Френсис, гадая, что понадобилось от нее голливудской знаменитости. – Говорить с вами – большая честь для меня. Чем могу быть полезна?

Ричард слегка откашлялся.

– Видите ли, Мадлен… Я могу называть вас Мадлен? – Получив утвердительный ответ, он продолжил самым обольстительно-вкрадчивым тоном, на какой только был способен:

– Мне известно, что вы были агентом мистера Джоуи Лоренцо и что благодаря вам он получил роль в «Спящем». Это так? Меня правильно информировали?

– Да, это так, – медленно сказала Мадлен и ненадолго замолчала. – Но я больше ничего о нем не слышала, – добавила она наконец. – С тех пор Джоуи Лоренцо ни разу ко мне не обращался. Он разорвал договор с моим агентством.

Ричард почувствовал в ее ответе некую недосказанность и напряжение; это помогло ему правильно выбрать следующую реплику.

– Актеры… – сказал он, демонстрируя одновременно и легкое презрение к означенному предмету, и глубокое понимание всех проблем Мадлен. – Один крошечный успех, и они сразу же бросают тех, кто подсадил их на первую ступеньку лестницы.

Я видел, как это случается; наверное, тысячу раз.

– Вы совершенно правильно поняли ситуацию, – подтвердила Мадлен, и в ее голосе прозвучала горечь.

– Ну, не он первый, не он последний, – сочувственно проговорил он. – Кстати, Мадлен, что вы можете рассказать мне об этом Джоуи Лоренцо?

– Вы хотите дать ему роль в каком-нибудь вашем новом фильме? – сразу насторожилась Мадлен. – Знаете, мистер Барри, у меня в картотеке есть целый десяток молодых, талантливых актеров, которые ни в чем не уступят этому Лоренцо. У меня даже есть видеозаписи, где они показывают сценки или читают отрывки сценариев… Я уверена, что среди них вы обязательно найдете то, что вам нужно.

– Джоуи сейчас работает в Лос-Анджелесе, – как бы между прочим заметил Ричард.

– Я этого не знала, – ответила Мадлен, вовремя сообразив, что она не должна показывать мистеру Барри своей заинтересованности. На самом деле ей очень хотелось знать, что сейчас поделывает этот блудливый кобелек. – А у кого он снимается? – поинтересовалась она небрежно.

– Вряд ли имя продюсера вам что-нибудь скажет, – откликнулся Ричард. – Это малобюджетный фильм. Ничего важного.

– Понятно…

– У меня к вам есть одно предложение, миссис Френсис, – сказал Ричард, снова переходя на официальный тон. – Мне хотелось бы, чтобы вы на пару деньков прилетели к нам на побережье. Разумеется, оплату всех расходов я возьму на себя. Захватите с собой ваши записи, и мы с вами как следует все обсудим. У меня, видите ли, в работе сразу несколько проектов, и я думаю, что с вашей помощью я кого-нибудь подберу. Возможно, даже двоих или троих.

– Я буду очень рада, – сказала Мадлен, все еще не понимая, почему Ричарда Барри так заинтересовал Джоуи.

– Чем скорее, тем лучше, – продолжал Ричард. – Я дам указания секретарю, он все организует – билет, гостиницу и прочее.

Это не займет много времени. Понимаете… – Он немного помолчал. – Люди, которые подбирают для меня актерский персонал, прекрасно справляются со своим делом, но иногда я и сам встречаюсь с агентами… Особенно с нью-йоркскими агентами, которые так хорошо знают современную талантливую молодежь.

– Спасибо, мистер Барри. Мне очень приятно слышать такие слова. Жаль, что далеко не все режиссеры подходят к подбору актеров так внимательно, как вы. А ведь состав труппы – это половина успеха.

– Значит, договорились, Мадлен?

– Договорились, мистер Барри.

Ричард положил трубку и одобрительно кивнул. Давно пора было выяснить все, что только можно, об этом проходимце Джоуи Лоренцо.

Мехико-Сити встретил меня с распростертыми объятиями – меня, законченного наркомана, глупого гринго, уже наполовину идиота. В самолете мне удалось заснуть только после того, как я выкурил две «палочки Шермана»2 и выпил полбутылки водки.

Все, что со мной случилось, казалось мне нереальным, ноя понимал – катастрофа была слишком близко, чтобы от нее можно было так запросто отмахнуться. Лицо Хэдли то и дело вставало передо мной таким, каким оно было в момент выстрела – удивленное, вытянутое, непонимающее… Видел ли меня кто-нибудь возле ее дома? Не оставил ли я улик? Схватят ли меня, или полиция так и не вышла на мой след? Беспокоила стреляная гильза, о которой я напрочь забыл, когда бежал от особняка Хэдли. Впрочем, я все равно был не в том состоянии, чтобы разыскивать ее в темноте. Человек, который продал мне оружие, уверял, что ствол – чистый, но кто его знает… Что, если за этим пистолетом числятся два-три убийства ? Тогда их тоже повесят на меня.

К счастью, мне хватило ума выбросить пистолет в море.

Первое, что я сделал, прибыв в Мексику, это снова переменил имя. Здесь это было нетрудно. Затем я нанялся на автозаправочную станцию в небольшом городишке неподалеку от Мехико. Жил я в какой-то лачуге неподалеку, которую снял на месяц. Это было форменное крысиное гнездо, но мне было плевать. Я начал отучать себя от наркотиков, и это оказалось настолько болезненно, что большую часть времени я ничего вокруг себя не видел и не слышал.

Ямала что помню о том времени, но, думаю, что со стороны я напоминал живой труп. Или, скорее, мертвый труп, который по какому-то капризу природы продолжает ходить и даже умеет заливать бензин именно в баки машин, а не в карманы клиентам. Принимая решение избавиться от наркозависимости, я не думал, что это будет так трудно. Я рассчитывал, что после пары недель в Чистилище я снова смогу вернуться в мир живых. На самом деле я своими руками отправил себя прямиком в ад.

И этот ад продолжался добрых два с половиной месяца.

Удивительно, как я еще выжил. И дело не только в «ломке», а в том, что впервые в жизни рядом со мной не было женщины, которая вводила бы меня за ручку в те двери, в которые мне хотелось войти, и оплачивала бы мои счета. Но я сам этого захотел, и у меня хватило сил довести мое дело до конца. Не знаю только, кого за это благодарить – Господа нашего милосердного, чертей с раскаленными вилами, которые выпаривали из меня героин на своих адских жаровнях, или скотину-хозяина, который каждое утро пинками поднимал меня с дощатого топчана и пинками же гнал к насосам.