– Что скажешь? – облизнув губы, шепнула я, не сводя с него глаз.

– Что я люблю тебя, – промолвил он просто, без всяких витиеватых предисловий.

Губы Вира дрогнули, от робкой улыбки даже ночь светлее стала.

– Люблю тебя, Эрика, – добавил он, явно смущаясь всех этих несвойственных ему красивых слов и чувств. – С тобой одной хочу судьбу связать и всю жизнь свою прожить. Ничего мне больше не нужно, лишь бы ты моей была. Станешь… станешь женой моей?

– Так ведь… уже стала… – смущённо напомнила я, – вроде как…

– Стала, – кивнул Вир. И добавил, подавшись ко мне навстречу: – Огонь нас благословил. Но ещё можно повернуть всё вспять, если пожелаешь… Чтобы мы по-настоящему мужем и женой считались, союз душ должно скрепить единением тел. Если ты этой ночью моей не станешь, с рассветом будешь свободна от уз обряда… – Его руки легли на мои бёдра, обжигая даже сквозь тонкую ткань платья, сбивая с мыслей. – Что ты выберешь, Лисичка моя милая? Теперь, когда всё знаешь. Что выберешь не случайно, а по своей воле… Что сердце твоё скажет?

– А разве ты ещё не понял? – улыбнулась я, потянувшись к нему. Кончиками пальцев пробежалась по лицу любимого. – Моё сердце давно уже выбрало и всё сказало. Тебя оно выбрало, тебя. Только ты, мой Волк, навсегда! Я люблю тебя!

Я едва успела договорить три заветных слова, как снова оказалась в стальных объятиях моего теперь уже мужа. Он обнимал пылко, с жаром, с силой, но при этом очень бережно. Горячие ладони, казалось, были повсюду сразу. Я немного смущалась этих вольных ласк, непривычных для меня. Но душой чувствовала, что сейчас всё так, как и должно быть. Нет в этих знойных прикосновениях ничего дурного и скверного. Ведь я в руках любимого, и он меня любит, а в любви никакой скверны быть не может – чиста она и светла.

Вир потянул меня за собой, уронил в траву, чуть влажную от росы...

Нависая сверху, зацеловывал губы, шею, ямочки ключиц, подбираясь всё ближе к груди, трепещущей от его страсти. Горячие ладони, проникнув под платье, жадно гладили мои колени и бёдра.

Я, задыхаясь от жара в груди и животе, откликалась короткими стонами на каждое его касание и хотела лишь одного, чтобы Вир не останавливался. Познать, наконец, ту сторону любви, которая до сих пор для меня оставалась тайной. Ощутить и телом, и душой, как это – принадлежать любимому мужчине, делить с ним ложе. Стать единым целым с тем, кого я выбрала, кто выбрал меня.

Кажется, я была готова сделать это прямо здесь, на этой лесной опушке…

Хорошо, что у моего мужа благоразумия хватило на двоих. С шумным вздохом оторвавшись от меня, Вир приподнялся, сгрёб меня с земли и пробормотал мне в волосы:

– Всё, идём домой, Лисичка моя! Хватит на сегодня праздника… Я слишком долго ждал эту ночь!

– Я могу сама идти… – уже привычно пискнула я, прижатая к его мускулистой горячей груди.

– Не сегодня, любимая моя, не сегодня! – проурчал он, как сытый кот, размашистыми шагами направляясь к домику, в котором мы временно обитали.

А я…

Ну, что я… даже не пыталась возражать или вырываться, лишь всю дорогу мстительно нацеловывала его шею и грудь, дразня и распаляя ещё больше. Хоть он и так уже горел жарче того костра, который нас соединил.

***

Эрика

Вир меня так и не отпустил, нёс до самого дома.

Наверняка, дорогой нас видел кто-то, но Волка это, очевидно, не смущало. Я решила, что и меня не будет. Раз мы теперь муж и жена, то ничего в том нет зазорного, что он себе такие вольности позволяет. Да, собственно, не первый раз я уже в руках Вира очутилась.

И вообще, разве можно думать о том, кто и что подумает, когда в голове и в сердце у тебя только один человек?

Да, всё моё внимание сейчас доставалось Волку. Я жалась к нему, тёрлась щекой, как ласковая кошка, и едва не мурлыкала. Какое же это наслаждение – чувствовать близость своего любимого мужчины, слышать его дыхание, стук сердца, ощущать тепло, и знать, что нет в мире места более безопасного, чем его руки.

Так что я особо и не сопротивлялась. А если уж рассказывать всё откровенно, то Вир нёс меня не только до дома, но и дальше тоже. Да, прямо на руках со мной и на крыльцо поднялся. Дверь толкнул плечом, потом так же её захлопнул и, по-прежнему меня одной рукой удерживая, запер изнутри задвижку.

Вот и правильно – гости нам сегодня не нужны, да и завтра тоже.

Лишь после этого Вир вошёл в залитую лунным светом комнату и бережно опустил меня на постель.

И вот тут-то я замерла, чуть дыша. Нет, я не боялась – знала, что Вир меня никогда не обидит. Но всё же от предвкушения того, что сейчас должно случиться, сердце едва из груди не выскакивало. Я облизнула пересохшие губы…

И Вир тотчас с глухим стоном подался ко мне, осыпая жадными поцелуями.

Затем отстранившись и не сводя с меня взгляда, принялся медленно распускать шнуровку на платье. Горячие ловкие пальцы то и дело касались моей кожи, и я судорожно втягивала воздух от этих прикосновений. А когда он стянул с моих плеч тонкую ткань, и восхищённо ахнув, скользнул губами к белевшим в полумраке комнаты напряжённым холмикам, и вовсе не сдержала стон.

Вир, продолжая обжигать поцелуями, ловко стащил с меня платье и сорочку. Растворившись в его жарких ласках, я даже не заметила, как осталась перед ним совершенно нагой. А когда сам Волк скинул сперва рубаху, а потом и штаны, я стыдливо отвела взгляд.

Но надолго меня не хватило – любопытство взяло вверх. А стоило только раз взглянуть, глаз уже отвести не смогла.

Какой же у меня красивый мужчина! Такой сильный, ладный, с какой стороны ни посмотри, хорош. Даже шрамы не портили, да их сейчас в полумраке и не видно особо.

Зато глаза у него так блестели, как будто сами звёзды в них сияли. Я решила, что пока лучше в глаза смотреть, а ниже взгляд не опускать. Всё же смущалась я ещё до жути.

Ровно до тех пор, пока Вир меня на подушку не уложил, да сам ко мне под бок не улёгся.

А дальше… помню всё смутно. Но одно скажу – так хорошо, мне ещё никогда в жизни не было.

Неторопливо, осторожно, ласково, но при этом настойчиво и жарко, Вир открывал мне все те таинства любви, о которых я прежде ничего не знала. Ну, разве что слышала, как девицы на посиделках о чём-то таком шептались.

А сейчас от поцелуев и прикосновений любимого, я имя своё забывала, хоть он и шептал его раз за разом хрипло мне на ушко, тут же нежно прикусывая мочку. Голова шла кругом, кровь кипела, жар всё тело сжигал изнутри, словно я горячку подхватила. Только от этой любовной горячки исцеляться мне совсем не хотелось.

И даже короткая вспышка боли не испортила эту ночь. Жаркие поцелуи и нежные прикосновения любимого Волка, мигом заставили её отступить. А дальше… он со мной и вовсе какие-то чудеса творил.

Уснули мы уже под утро, когда в окнах посветлело. Обнявшись крепко, замысловато переплели руки и ноги, и вот так, тесно прижавшись друг к друга разгорячёнными телами, наконец, провалились в сон. Счастливые, обессиленные, от макушки до пяточек наполненные любовью и негой.

Внутри меня ещё всё дрожало и пульсировало, и хотелось снова ловить ненасытные поцелуи мужа и раскрываться ему навстречу, обвивая сильное жаркое тело гибкой лозой. Но даже самая сладостная сказка не может длиться вечно.

Впрочем, я знала, что это лишь начало. И завтра мы с Виром непременно всё повторим.

***

В этом я не ошиблась…

Проснувшись поутру, сперва испугалась, что всё мне только привиделось. Но тут же ощутила, что спину согревало горячее тело моего любимого, да и его поцелуи ещё жгли мою кожу. Причём повсюду.

Я осторожно развернулась, чтобы видеть лицо спящего Вира. Умилённо улыбаясь, разглядывала его. Куда только делись хмурые брови и вечная суровая складочка на лбу… Таким покоем и счастьем он сейчас светился.

Но долго любоваться не вышло.

Почувствовав мой взгляд, Волк тут же распахнул глаза, будто и не спал миг назад.