Сказал и пошёл себе дальше, не усомнившись, что всё мигом будет исполнено.

***

В комнате, где нам ночевать предстояло, Вир наконец-то отпустил меня – вернее, усадил бережно на кровать. И сам рядом примостился.

А поскольку лежанки в таверне не особо широкие делали, оказался он так близко ко мне, будто я до сих пор на руках у него находилась. Пожалуй, сейчас даже хуже было, ведь теперь он прямо передо мной сидел и в лицо так пытливо заглядывал, что у меня щёки сразу вспыхнули.

Особенно, когда этот, угрюмый и суровый, внезапно ко мне потянулся и нежно так, едва касаясь, по щеке большим пальцем провёл – то ли грязь стирал, то ли ссадины мои осматривал. Улах и его дружки ведь особо не церемонились – синяков да царапин на мне достаточно оставили.

Я дёрнулась, ускользая от ладони Вира. Не знаю, что на меня нашло, не скажу, что неприятно стало – это же не мерзкий Улах. Но кожу от его прикосновения, будто огнём, опалило, по телу дрожь пробежала. Это меня и напугало…

Но Вир всё по-своему понял.

– Больно? – сочувственно вздохнул он. – Перепугалась, бедовая… Трясёт, вон, всю.

Вир тотчас принялся кутать меня в шерстяное одеяло, которое нам заранее любезная хозяйка оставила. При этом так близко ко мне склоняясь, почти затрагивая, что меня залихорадило ещё сильнее.

Да что с тобой такое, Эрика?! Подумаешь, мужчина прикоснулся! Самый обычный мужчина, самая обычная рука, и пальцы тоже… самые обычные…

И теперь, закутав меня до подбородка, эти самые пальцы снова дотронулись до моей щеки, заботливо отводя от лица упавшую на глаза светлую прядь.

Я сглотнула и уставилась на Волка, как зачарованная. Тишина, в которой не осталось ничего, кроме наших взглядов, затянулась, становясь неловкой.

Вир глубоко вдохнул, будто каким-то сладостным ароматом наслаждаясь, хотя в комнате ничем таким особо не пахло. Взгляд его сместился на мои губы, снова вернулся к моим глазам.

А потом он потянулся ко мне, медленно-медленно, словно какая-то неведомая сила его не пускала, и он, с большим трудом, упрямо протискивался сквозь плотную невидимую пелену.

Я понимала, что сейчас произойдёт – ни капли не сомневалась в том, что он меня снова поцелует. И, как ни странно, совсем этого не боялась.

После того как недавно меня силой взять хотели, должна была, наверное, любого мужчину не подпускать ближе, чем на полёт стрелы. Но вот же странность – отталкивать Вира не хотелось. Я была уверена, что в этот раз мне точно не придёт в голову укусить его или ударить.

Более того, мне сейчас и самой невыносимо хотелось ещё раз ощутить его горячие губы на своих, вновь оказаться в объятиях, что согревали лучше тёплого одеяла.

О том, что я буду делать с этим поцелуем потом, я совершенно не думала. Если тот, первый, у ручья, можно было списать на случайность, то от второго так просто отмахнуться не получится. А нам ещё в путь-дорогу вместе…

Вир замер у моего лица, едва-едва не касаясь. Кажется, за мгновение «до» он всё-таки вспомнил о своём обещании. Ох уж эта верность слову! Так не вовремя.

Не знаю, чем бы это всё закончилось… но тут в дверь постучали. Мы оба вздрогнули разом, будто очнулись.

Вир поспешно поднялся и пошёл открывать. Я слышала голос хозяйки таверны, тихий шелест – наверное, она принесла свёртки с моей новой одеждой, но в ту сторону я даже не смотрела. Зажмурившись, пыталась унять бушевавшую в сердце невозможную мешанину чувств – радость, что не натворила глупостей, стыд за собственные желания и… досаду из-за того, что ничего так и не случилось.

Вир вернулся с большой кружкой, над которой вился белёсый пар. В комнате тотчас сладко запахло ягодами и душистым мёдом.

– Держи! – Волк снова присел рядом и, избегая прямого взгляда, протянул мне ароматный взвар. – Мигом душа отогреется...

Губ мужчины на одно мгновение коснулась редкая улыбка, и я, уже высвободившись из плена одеяла, забыла, зачем протянула к нему руки. Да и он не спешил отдать мне кружку с горячим питьём. Взгляд Вира сейчас непроизвольно задержался на моей не особо прикрытой груди. Справедливости ради замечу, он сразу же отвернулся в сторону, но дал мне ещё один повод вспыхнуть от макушки до пяток.

Ох, нам срочно нужен Ильд! Рыжий Лис, где же ты?

Кажется, оставаться наедине с Виром весьма опасно. Нет, нет – я его не боялась. Теперь-то была уверена, что здесь меня точно никто не тронет, не обидит, зла не сделает. Слово Волка – надёжнее стали.

А вот себя я начинала опасаться…

Не глядя больше на своего хмурого соседа, я поспешно приняла из его рук горячую кружку и, тихонько подув, отпила чуток вкуснейшего ягодного взвара.

В самом деле, он грел не тело, а душу. С каждым глотком, мне становилось легче. Все страхи, что я натерпелась сегодня, таяли, будто дым, озноб прошёл, мягкое, уютное тепло разлилось по телу. Меня окутала сладостная дремота.

И вот только я поверила, что всё дурное позади, как сидевший рядом Вир угрюмо пробурчал:

– Эрика… Ты почему одна ушла и ничего не сказала? Неужто думала, что мы на твоё золото позаримся?

***

Эрика

– Я… Нет, конечно! Я… вовсе не… – промямлив нечто невразумительное, я вцепилась обеими руками в почти опустевшую кружку.

Выходит, они уже и про самородок узнали. Мой взгляд затравленно метался по сторонам, будто я снова готовилась к побегу. Нет, я, разумеется, никуда не собиралась. Хватит уже, нагулялась, набегалась…

Теперь я от Волка с Лисом никуда и ни за что, даже если гнать будут.

Но меня сейчас одолевало сильнейшее желание провалиться сквозь землю и избежать любой ценой этого неприятного разговора. Ведь я и объяснить толком ничего не могла. После всего случившегося, то, что я сделала, мне и самой казалось глупейшей глупостью.

К тому же я так и не решила, готова ли раскрыть свой главный секрет. А если о нём умолчать, то всё остальное объяснить и вовсе невозможно. С одной стороны, я теперь ни капли не сомневалась в своих спасителях, с другой – меня сдерживало обещание, данное отцу. Неспроста батюшка так настойчиво просил меня держать все тайны при себе.

Вот я и замялась, не зная, что отвечать.

Но молчать ведь тоже нельзя – ещё не хватало, чтобы Вир и в самом деле решил, будто я золото из жадности от них прятала и делиться не собиралась.

Я набрала побольше воздуха в грудь и сбивчиво затараторила:

– Сама не знаю… Просто хотела денег раздобыть, чтобы вам за меня платить не приходилось. Как лучше хотела… Думала, быстренько к скупщику сбегаю, вернусь с полным кошелём. Как меня Улах выследил, так и не поняла… И не думала я вовсе, что вы золото у меня отнимете. Я побоялась, что вы, если узнаете, не пустите меня, вот и схитрила – одна пошла.

– Правильно побоялась, – хмыкнул угрюмо Вир, даже головой покачал. – Придумала же! Чтоб мы за неё не платили… Будто такие великие траты. Разоримся с тобой, ага, конечно. Такую разве прокормишь! Ох, дурная, ну, дурная! Чтоб я этого больше не слышал!

Я виновато потупила взор, но промолчать не смогла:

– Как ты не понимаешь, мне неловко, что чужие люди на меня тратятся!

– Ну… какие ж мы чужие?! – Вир неожиданно усмехнулся так мило, по-доброму, что я застыла, не в силах отвести взгляд от этой улыбки. – Мы теперь, считай, ближе родни… Зря, что ли, дрались за тебя сегодня? Ратное братство… это, знаешь, в княжеской дружине посильнее кровных уз ценится. Ближе нет, чем те, с кем вместе сражался.

– Так… это ж вы за меня дрались… – расчувствовавшись, я снова шмыгнула носом. – А я-то что… я…

– А это не так важно, – отмахнулся он. – Так что разговоры эти про деньги и долги забудь! Хочешь добром отплатить – честностью отблагодари! Если что-то нужно, говори прямо, а хитрить не надо! Видишь, до чего обман твой довёл. А если бы мы не пошли тебя искать сразу, если бы решили, что ты ещё в лавке платья выбираешь? Если бы опоздали? Понимаешь, чем могло всё закончиться? А нужно было всего лишь два слова нам сказать…