Впрочем, нет, не похоже на то. Лис так сказал, будто что-то уже минувшее имел в виду. Но тогда причём тут я, сейчас?

Ох, как же мне хотелось знать, что Вир прячет за угрюмым видом в душе своей, в сердце и в прошлом! Как бы выведать всю правду?

Я покосилась на Лиса – вот он-то точно знает про своего соратника всё. Но расскажет ли, если спросить напрямую? Мне так думалось, что Ильд чужие секреты хранить умел, а потому на то, что он всё выдаст, особо рассчитывать не стоило.

Но как иначе выяснить правду? Можно у самого Волка спросить – он уж точно ничего не расскажет.

Ну… значит, будем Ильда пытать. Но не сейчас, не сейчас. Надо момент подходящий выбрать: чтобы время позволяло долгие беседы вести, чтобы мы в путь-дорогу не торопились, чтобы сам Вир наш разговор не услышал, ну и, чтобы никто посторонний нам не помешал. А там уж осторожно, по словечку, всё разузнаю.

Я улыбнулась самой себе – твёрдая уверенность, что всё у меня получится, мигом поправила моё дурное настроение. И я отмахнулась от прочих не очень-то обнадёживающих мыслей о том, как бы мне теперь это всё осуществить. Мы ведь постоянно втроём – попробуй тут улучить момент.

Да и захочет ли Ильд мне всё выложить? Впрочем, он, кажется, на моей стороне – вон как за меня заступался. Значит, на него вся надежда. Узнаю, что к чему, а там уж решу, как быть.

Опять же… спроси меня сейчас кто-нибудь, зачем мне нужны секреты Волка, я бы и ответить толком не смогла. Он же мне никто, и я ему тоже…

Всё это глупое женское любопытство! Вот точно, оно самое.

Сегодня поход на озеро обошёлся без страшных происшествий. Рядом с таким дюжим красавцем, как Ильд, никакая нечисть на меня не рискнула покуситься.

Вскоре, мы вернулись к нашей стоянке, где нас дожидался Вир. Я поймала его цепкий, внимательный взгляд, когда подходила. Не знаю, что он там в этот миг думал, и что пытался разглядеть, но вслух Волк, как обычно, ничего не сказал. Ну и, я промолчала, разумеется.

Завтракали мы тоже в тишине: слушали, как ранние птички щебетали, как ветер травами шуршал, да усердно жевали, ведь впереди нас опять ждало несколько часов в седле под жарким солнцем. Словом, не до трапез будет. Я усиленно в сторону Вира даже не глядела, боялась взглядом встретиться. А хотелось на него посмотреть очень. Порой мне чудилось, что он сам на меня посматривал, так и жгло кожу, так и жгло.

Однако смело разглядывать Волка у меня вышло лишь в дороге. Он сегодня впереди держался, я за ним, а замыкал нашу вереницу Ильд. И вот теперь-то я время даром не теряла: любовалась статной выправкой, широкой спиной, точёными плечами, тем, как ветер светлыми прядями его волос играл. И вспоминала раз за разом эту ночь и утро.

Ах, как же мне хотелось снова к этому плечу прижаться, волос коснуться, щеки чуть колючей. Губы зудели то ли от солнца и ветра, то ли от жажды новых поцелуев. Ведь тот, первый, до сих пор никак я забыть не могла.

Но, увы, мечтам моим не дано было исполниться ни этим днём, ни вечером, ни ночью. Вир подчёркнуто держался в стороне. За весь наш долгий сегодняшний путь мы перекинулись лишь несколькими пустыми фразами. Вечером он тоже старательно избегал меня. Я злилась на него, а ещё больше на себя, потому что не могла перестать думать о том, что будет ночью.

Сегодня мы снова ночевали в лесу, и ночь обещала быть такой же холодной… Но спать я легла в одиночестве.

Вир, как и вчера, первым попросился нести дозор.

А поутру, зябко поёжившись и высунув нос из-под плаща, я увидела, что он расположился в стороне, подальше от меня.

Подумаешь! Не очень-то и хотелось! Я обиженно шмыгнула замёрзшим носом и накрылась с головой.

Новый день повторил предыдущий, и я расстроилась окончательно. Впрочем, вместе с разочарованием пришло и спокойствие. По крайней мере, я пыталась убедить себя в этом, но иногда сердце всё равно сжималось так болезненно, и становилось горько до слёз.

И всё же… уверившись, что Волку я безразлична, и это особенное тепло между нами мне только пригрезилось, я перестала ждать от него чего-то – опять любовалась окрестностями, болтала с Ильдом, расспрашивала об Огненных Землях. Мы, судя по всему, были уже на самой окраине Снежных Земель и буквально завтра или послезавтра должны были оказаться в загадочном краю, которым владел Род Рыси.

И вот тут-то у самой границы случилось нечто, надолго отвлекшее меня от грустных мыслей о Вире и его чёрствости.

Мы выехали из леса, обогнули небольшой холм, и вдруг…

Чью-то боль и кровь я ощутила раньше, чем увидела, и бездумно рванулась вперёд, на этот зов. И уже потом глазам моим предстала жуткая картина: брошенный на дороге обоз, истоптанная земля вокруг и несколько неподвижных тел.

Я вскрикнула от ужаса. И тут же ещё раз, когда, едва не задев меня стременем, рядом появился Вир.

Он придержал мою лошадь и грозно велел:

– Не лезь первой! За мной держись!

– Там… кто-то живой есть, раненый… Ему помощь нужна, – дрожащими губами прошептала я.

– Хорошо бы так… – тихо откликнулся Вир, глядя на жуткое место побоища.

***

Эрика

Первым к разграбленному обозу всё же подъехал Ильд. Мы с Виром держались чуть в стороне – мне велено было поостеречься, ну а Волк подле меня остался, приглядывать.

Лис осмотрел жуткое место побоища, по сторонам зыркнул, прислушиваясь, присматриваясь, принюхиваясь к лесу, безмятежно звенящему птичьими голосами. Да, у лесных обитателей жизнь продолжалась, и людские беды их не тревожили.

Не знаю, какие выводы сделал для себя Ильд, но, видно, по каким-то следам и знакам, понял, что нам уже ничего не угрожало, потому что тотчас призывно махнул рукой.

Всё ещё настороженно оглядываясь по сторонам, мы подъехали ближе. Вир спрыгнул с седла и, придержав мою Малинку, помог спуститься мне.

В другой раз я бы непременно смутилась и покраснела, когда его сильные руки обхватили меня за талию, но сейчас даже близость Волка не взволновала. Я разрывалась от двоякого чувства: Дар целительницы рвался к тому, кому требовалась помощь, а девичья душа жаждала сбежать подальше от этого пугающего места, залитого чужой кровью. Когда Волк склонился над ближайшим бездыханным телом, я даже зажмурилась на миг.

Но голос Ильда заставил меня снова распахнуть глаза:

– Вир, глянь-ка на это!

Пришлось и мне всё же посмотреть, что они там обнаружили.

А мужчины рассматривали множество отпечатавшихся в грязи следов.

Место тут было низкое, волглое, неподалеку речушка шумела, а потому на сырой земле всё хорошо разглядеть можно было. И я с удивлением поняла, что по обе стороны дороги, помимо отпечатков сапог ещё хорошо различимы следы зверей. Врезавшиеся в глину оттиски лап напоминали собачьи. Только пёс должен был быть весьма крупным, да и, судя по всему, не один, а целая стая.

Спутники мои хмуро переглянулись.

– Волки… – удручённо произнёс Вир.

Голос его сейчас звучал не так твёрдо и уверенно, как обычно. Будто он сомневался в том, что видел собственными глазами.

Я следопытом никогда не была, но мне отчего-то эта россыпь узоров в грязи тоже не нравилась, словно настораживала чем-то.

Меж тем Рыжий, видно, решил, что разглядывание отпечатков лап может и подождать – убитые важнее. Оба ратника склонились над одним из погибших. Ильд закрыл несчастному глаза, пробежал взглядом по окровавленному телу.

У разграбленного обоза на земле валялось четверо мёртвых, ещё один свисал из телеги. Лошадей, как и большую часть содержимого повозки, видимо, забрали разбойники. По-прежнему ощущая чью-то боль, я не могла понять чью, ведь все эти незнакомые люди казались мне неживыми. Я отвернулась, не в силах смотреть на этот ужас.

Но тихий стон заставил меня тотчас забыть о собственных страхах и прочих неприятных ощущениях. Я бросилась на звук, к мужчине, лежащему слева от дороги.

Вцепившись в грязную рубаху, перевернула его рывком на спину и на миг отшатнулась, снова зажмурившись. Незнакомец оказался совсем ещё молодым. И вид у него был пугающий. Грудь юноши пересекала жуткая рана, вся одежда пропиталась кровью, алые брызги горели на бледном, прямо-таки позеленевшем лице. Как он ещё был жив до сих пор, в чём душа держалась?!