Но тут появился Ильд!

Очнувшись от наваждения, я отпрянул от Эрики. Она, смутившись и покраснев, метнулась за своей шалью, видно, сообразив, что стоит перед нами в одной нижней рубашке.

Ильд радостно приветствовал меня, а я с трудом нашёл в себе силы ответить.

Меня разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, мне хотелось от души врезать Рыжему за то, что его угораздило появиться так не вовремя. Я его сейчас почти ненавидел. С другой стороны, я был безмерно благодарен своему другу, причём, за то же самое, за что жаждал его разорвать – это неожиданное появление.

Не войди сейчас Ильд, и неизвестно, что я успел бы натворить. Точно опозорил бы себя тем, что нарушил слово. Но это ещё полбеды.

Я страшился того, что мог напугать Эрику, обидеть, лишиться её доверия. Ведь обещал, что не подойду больше, не трону, что ей за свою честь рядом с нами опасаться не нужно. Но вот сейчас я был совсем не уверен, что мне хватило бы лишь одного только её сладостного поцелуя.

Разумеется, я никогда бы не тронул женщину против её воли. Но меня не покидала странная, пугающая уверенность, что сейчас этого и не требовалось – Эрика не стала бы мне противиться. Поддавшись сиюминутному наваждению, мы могли наворотить такого, о чём вскоре пожалели бы. По крайней мере, она – точно.

И я пожалел бы тоже. О том, что всё случилось вот так – пожалел бы.

Лисичка – честная, чистая девица. С ней так нельзя. Нельзя.

Да и мне это не нужно! Вернее… кажется… мне совсем другое от неё нужно…

Я вдруг ошеломлённо понял, что мало мне такой вот короткой вспышки страсти, мало единожды дорваться до желанного юного тела. Вся мне она нужна, вся без остатка.

И… кажется... навсегда…

***

Эрика

Ай да солнышко по небу покатилось!

Ай да ягодка в лесочке народилась!

Ай да девица-краса да лукошечко взяла,

Пошла сладку ягодку в лесочек собирать, ай да!

А та ягодка красна, будто девицы уста…

Каждой спелой-то она поклонилась, ай да.

Красных ягодок довольно,

Набрала лукошко полно,

Да уж больно та девица притомилась, ай да.

Прилегла в зелёны травы,

Да под сенью той дубравы,

Сладко спит краса-девица крепким сном.

Ай да Серый Волк из леса выходил,

Ай да спящую девицу находил,

Ай да рядом в травы шёлковые лёг.

Полюбил красу-девицу Серый Волк.

Ай да взмолилась та девица,

Ай да от Волка откупиться

Сладкой ягодой хотела, ай да:

«Не губи меня, ты, Зверь Лесной,

Отпусти меня обратно, недруг мой!»

«Не страшись меня, краса ненаглядная!

Зла не сделаю тебе, моя ягодка.

Ай да раз лишь поцелую,

И сама дорогу к людям

Ты навеки позабудешь, желанная».

Обратился Серый Волк добрым молодцем,

К сердцу ласково прижал свою горлицу,

Ай да целовал её в уста сахарные,

Ай да забыла дом родной дева красная.

Босиком ушла, лесными да тропами,

Рядом в травах пролегли следы волчьи,

Ай да осталось на поляне лукошечко,

Сладкой ягодкой полно, хмельной, алою, ай да...

Песня моя далеко по лесу разносилась, звенела меж стройными соснами.

Птицы вторили ей своими трелями. Ветер пышные кроны деревьев покачивал. Даже жаркое солнышко, пробиваясь сквозь длинные, густые сосновые иголки, не обжигало, а лишь пригревало ласково. Благодать, да и только!

И, глядя вокруг, я безмятежно улыбалась и пела задорно, легко, будто никакие невзгоды меня не тревожили, а я просто радовалась этой дороге, летнему теплу, славному дню и моему пригожему попутчику.

Притворяться у меня всегда получалось скверно. Но сегодня я старалась, как могла, и надеялась, что у меня выходило, что со стороны мы с Алафом, в самом деле, похожи на обыкновенную парочку молодожёнов, влюблённых и беспечных, которые больше думают о предстоящих поцелуях, чем об опасностях, которые их могут подстерегать на пути.

Совсем ещё юный молодец и хрупкая девица, которые везут куда-то все свои пожитки (возможно, даже богатое приданное недавней невесты) и при этом вряд ли способны дать достойный отпор. Такие должны были непременно привлечь внимание разбойников.

По крайне мере, мне хотелось верить, что мы выглядим именно так, а, значит, станем желанным трофеем для лиходеев. То, что к лёгкой добыче прилагалась ещё и молоденькая девица, в моём лице, должно было послужить для злодеев ещё одной приманкой.

Пусть ослепительной красавицей я себя никогда не считала, но всё же знала, что мужчины на меня временами глазели с интересом. А уж разбойники в лесу и вовсе не должны быть избалованы женской лаской, им, наверняка, и красота особо не нужна – главное, что девка, да и ладно. Так что я по-прежнему считала, что план мы придумали славный.

Правда, в последний миг, всё едва не сорвалось, потому что Виру вдруг пришло в голову опять со мной спорить и отговаривать от опасной затеи. Все мои заверения, что я совсем не боюсь, и, вообще, буду осторожна, на него не действовали.

Не хотел Волк меня одну с Алафом отпускать. Пришлось уступить ему… немного…

Впрочем, сейчас, когда мы ехали по лесной дороге с недавно спасённым мною юношей, я была только рада тому, что Вир настоял на своём, а я ему перечить не стала. Так-то спокойнее.

Как бы я ни старалась казаться храброй и сильной, сердце у меня от страха так и заходилось, и во рту пересыхало, и голос порой дрожал. Надеюсь, мне удавалось скрыть это за переливами песни.

На лице моём сияла беззаботная улыбка, но взгляд цепко изучал обочины дороги, выискивал среди золотых стволов деревьев затаившихся лиходеев. Пока никаких следов разбойников нам не попалось, но на душе было тревожно.

Даже Алафа немного лихорадило. Я чувствовала, как дрожат его руки, когда он время от времени приобнимал меня за талию или плечи. Я сидела на козлах рядом с ним, и юноша, ссылаясь на то, что мы изображаем новоиспечённых мужа с женой, сегодня не упускал случая приголубить меня на законных основаниях .

Как говорится, дорвался до сладкого…

Нет, Алаф, к счастью, был парнишкой скромным и ничего лишнего себе не позволял. Но при других обстоятельствах я бы ему и дотронуться до себя не дала. Так что, несмотря на страх, он был всем доволен, да и настоящим героем себя чувствовал. Всё-таки сам форинг ярл-князя ему такое важное дело доверил, с собой взял лиходеев ловить.

После того, что Алаф недавно пережил, ему, действительно, понадобилось всю свою храбрость в кулак собрать, чтобы решиться на помощь нам. Так что я даже гордилась своим новым другом. А ещё думала о том, как хорошо вышло, что мне удалось его спасти.

Славный парнишка… Вырастет настоящим мужчиной, за чужие спины прятаться не станет.

– Как же ты поёшь ладно, моя красавица! – похвалил Алаф, едва моя песенка смолкла, уже привычно прижался к моему боку, притянул к себе, одаривая влюблённым взглядом. Тут ему, впрочем, и притворяться особо не надо было. – Спой-ка ещё что-нибудь!

Я одарила любезного мужа ответной улыбкой, размышляя, какую песню теперь выбрать. Петь я нарочно старалась громко, чтобы разбойники издали услышали да пришли проверить, кто это такой смелый или глупый в их лесу объявился.

Однако новую песню завести я не успела. В этот самый миг, мы как раз объехали заросли краснолиста, и за поворотом открылось нам приметное место: с одной стороны обрыв крутой, а чуть подальше скалы, у подножья которых молодая густая поросль.

Кажется, здесь нам и надобно приостановиться…

Едва я об этом подумала, как в кустах у обочины мелькнул пушистый рыжий хвост – знать, не ошиблась я, это Ильд знак подал. Он всё это время следом за нами по лесу шёл.