– А здесь как же? – встрепенулась я.

Зорянь за эти дни мне родной стала, не хотелось, чтобы на её жителей снова какая-нибудь беда свалилась.

Рыжий пожал плечами:

– Ну… если разбойники не обманули, то, выходит, мы всю их свору переловили да перебили. Тогда зорянцам больше бояться нечего, могут жить спокойно и по дорогам ездить без опаски.

– А если этот снова кого-нибудь наймёт, чтобы людям вредить? – высказала я свой главный страх.

– Ивар пообещал за всей округой приглядывать, – успокоил Вир. – И в Зорянь наведываться время от времени, и в другие поселения рядом, и дороги проверять. Теперь, когда он знает, что тут разбойники учинили, чего опасаться стоит, его ратники не только границу будут стеречь, но и вокруг посматривать. Больше такого не допустят. Так что за это можешь не переживать, Лисичка!

Слова Волка меня, и правда, успокоили. Не зря мы тут задержались.

Знаю, что лишнего времени у Ильда и Вира не было – дела княжеские важнее всего прочего. Но… точно не важнее чьей-то жизни, пусть и обычного человека, такого, как Алаф или любой из зорянцев. И мы спасли эти жизни, уберегли от опасности и новых смертей, а значит, всё было не напрасно. Теперь, в самом деле, и дальше можно ехать.

Уже на следующее утро мы покинули Зорянь.

Проститься с нами, кажется, пришло всё поселение. Провожали так, словно мы герои какие-то или самая близкая родня. Столько слов добрых на прощание сказали, столько напутствий искренних… Я даже расплакалась, так всё это трогательно было, мило.

Печальнее всего было с Алафом и его матушкой прощаться. Вот уж кто на меня с такой тоской глядел, что мне даже совестно стало.

С другой стороны, я понимала, что лучше мне уехать поскорее, пока славный Алаф не влюбился в меня окончательно. Как говорится, что не видят очи, то и память не хранит. И он меня забудет, и найдёт себе невесту, которая на его любовь ответить сможет. А я… нет, ничего я ему дать не могу, хоть и хороший он юноша.

Но сердце моё уже отдано другому…

Эх, знать бы ещё, что ему оно нужно, сердце моё беспокойное, влюблённое. А то ведь молчит, упрямый, молчит. Только смотрит порой так, что у меня мурашки по коже бегут, и в груди тесно становится. Волк мой, Волк, Стальной, суровый, любимый…

Я снова улыбалась, но улыбка выходила грустной. Знаю, всему своё время. Но как же хочется его порой поторопить! Когда видишь, что счастье твоё уже вот, рядом совсем, так и хочется схватить его поскорее, а нельзя, нельзя. Оно ведь… как бабочка пестрокрылая – яркое, манящее, но хрупкое, так легко его спугнуть или вовсе погубить, так сложно в руках удержать, сделать так, чтобы ему улетать от тебя не хотелось.

Я так далеко убрела в своих мыслях и мечтах, что позабыла о бдительности и едва за это не поплатилась.

– Эрика! – полный тревоги окрик Вира, раздался одновременно с шорохом над моей головой.

Удивительно, но даже сквозь розовую дымку мечтательности и грёз, я успела вспомнить наставления Волка и, прикрыв голову руками, метнулась ближе к скале. Сверху с шумом посыпались камни. Некоторые мелкие больно били меня по спине, но это можно было стерпеть. Лишь бы какой-нибудь огромный валун меня не расплющил!

И стоило мне так подумать…

Я даже не успела понять, что произошло. В одно мгновение ощутила, как в меня вцепилась рука Вира, как он дёрнул меня в сторону, в этот раз без церемоний, довольно резко, жёстко, больно. Но я про эти не самые приятные ощущения тотчас забыла, едва оказалась прижата к стене могучим телом Стального Волка. И теперь с ужасом наблюдала, как на то место, где я только что стояла, рухнул с высоты огромный булыжник и раскололся от удара напополам.

Вир не только очень даже вовремя выхватил меня в сторону из-под обвала, но ещё и собой сейчас прикрыл, при этом умудрился другой рукой наших перепуганных лошадей удержать, не дать им с тропы свалиться. Я уткнулась ему в плечо, не дыша, зажмурилась, моля Великих, чтобы нас не зацепило осколками.

Грохот камнепада наконец стих. А я всё ещё жалась к Виру, цеплялась за его рубаху, боясь открыть глаза.

– Всё… – горячее дыхание коснулось моего виска. – Всё уже, милая…

Я наконец рискнула посмотреть на него. Вир улыбнулся ободряюще, но от меня не укрылось, как он сейчас был бледен. Подумалось, что я сейчас, наверное, и вовсе на перепуганного зайца похожа или мышонка. Его тёплая ладонь скользнула по моей щеке, замерла на подбородке. Должно быть, пыль стёр…

Я смотрела на него и тонула всё глубже в тёмных омутах зрачков. Нет, пыль тут совсем ни при чём.

Сердце, и без того грохотавшее в груди, словно обезумело. Губы Вира внезапно оказались так близко, почти коснулись моих…

– Эй, Вир! Эрика! – долетел до нас сквозь ещё не осевшую пыльную завесу взволнованный крик Ильда.

– Мы целы, – отозвался Волк и тотчас отступил от меня на шаг.

А я так и осталась стоять, прислонившись к стене, ноги едва держали.

***

Эрика

Когда наконец осела рыжая пыль, поднятая в воздух камнепадом, нам открылись последствия оползня. Тропу, к счастью, не завалило полностью, но, и без того узкая, теперь она была изрядно усыпана булыжниками всевозможных величин. Самые громадные лежали как раз на том месте, где немногим раньше находилась я.

Обернувшись на Вира, я смогла лишь судорожно вздохнуть – слова благодарности за очередное спасение комом застряли в горле. Пожалуй, я только сейчас уразумела, что была на волосок от гибели.

Но Волк и так, по моему взгляду, всё понял. Мимолётно погладил по плечу, ободряюще улыбнулся:

– Ничего… Обошлось.

А я снова вздохнула – обошлось, конечно, но только чудом. Если бы не Вир…

По ту сторону завала появился Рыжий, хмуро оглядывая нагромождения камней.

– Ильд, лошадей возьми! – окликнул друга Вир.

Лис, с тревогой поглядывая наверх, попытался пробраться к нам ближе.

– Жди здесь! – велел мне Волк и стал осторожно прокладывать путь к Рыжему.

Сам-то он, наверняка, мог ловко перебраться через эту преграду, но нужно было ещё и животных провести через каменную насыпь.

Далеко не сразу это удалось, но, в конце концов, у мужчин получилось. Ильд дотянулся до поводов лошадей и смог отвести их на безопасное место.

Вир же тем временем вернулся ко мне.

На миг призадумался, оглядывая ещё раз россыпь осколков, а потом велел:

– Давай-ка в лису! И за мной, след в след, на те же камни наступай! Поняла?

Я кивнула и мгновенно перекинулась в свою рыжую шкурку.

Вир опередил меня и тоже уже обратился зверем. Оглянувшись на меня, будто приглашая, он стал осторожно пробираться между камней, не забывая поглядывать наверх и держась того пути, которым уже вёл лошадок.

К счастью, больше нам на голову ничего не сыпалось. А вот под лапами порой камни шатались и оползали.

Я осторожно пробиралась за моим Волком, стараясь не отставать ни на шаг, но при этом тщательно выбирала путь, несмотря на то, что хотелось, не глядя, броситься вперёд стрелой и поскорее убежать от опасного места.

В этот раз, видно, сами Великие нас хранили – пусть мои лапки и подрагивали от страха, но всё обошлось. Мы с Виром спустились с каменной россыпи, перекинулись обратно в людской облик и вместе с Ильдом продолжили путь.

Вскоре и тропа наконец-то стала шире, так что по ней даже вдвоём рядом можно было идти. Конечно, бдительность мы не теряли – и под ноги смотрели, и вверх. Не хотелось ещё раз угодить в столь опасную ловушку Красных гор.

Вир всё время держался рядом. Ничего не говорил, но я кожей чувствовала его взгляд, и так тепло на сердце становилось от его внимания, от того, что он за мной приглядывал.

Лишь к закату мы выбрались на равнину. Ну, как равнину… Нас снова окружали невысокие холмы. Но скалистые рыжие ущелья, голые и бесплодные, похожие на чью-то огромную и запутанную нору, наконец-то остались позади.

Теперь раскинувшиеся вокруг просторы, утопавшие в зелени, больше напоминали мне родные Снежные Земли.