– Я думала, это просто старушка… Помочь ей хотела, ногу вылечить, – шмыгнула носом Эрика. – Подошла, а она…

– Подошла, а она… – не сдержавшись, передразнил я. – Совсем головы нет на плечах!

– Ну, откуда мне было знать, что эта бабуля может в такую жуть обратиться?! – возмутилась Лисичка. – Кто это вообще был?

– Жуть… – усмехнулся Ильд. – Верно, жуть и есть. Это самая настоящая жутень и была. Или тебя отец в детстве сказками про таких не пугал?

И без того большие глаза Эрики распахнулись ещё больше.

– Что, правда? Жутень? Ого! Я… как-то совсем иначе их представляла…

Она вздохнула и пожала плечами.

– Батюшка… мне только добрые сказки рассказал, хорошие, про князя Солнце и ярлу Луну, про Деву-Лебедь, про Отца-Волка и Мать-Рысь. Ну и про Сестрицу-Лисицу, конечно. А про жутеней… от мальчишек соседских слышала. Они нас, девчонок, всё стращали, чтобы мы к пруду не ходили. Но я как-то напрочь забыла, что они в людей обращаться умеют. Даже не подумала, что эта старуха…

– Поверь, это ещё не самое опасное, что в дороге встретить можно! – припугнул я на всякий случай.

Эрика поёжилась и придвинулась чуть ближе к огню.

– Ладно… Обошлось, и славно, – примирительно махнул рукой Ильд. – Да хранит нас Отец-Волк от таких встреч! Давайте ужинать, да спать ложиться! Нам с Виром ещё дозор нести по очереди. А то… – Рыжий настороженно оглядел окрестности, – мало ли, что здесь ещё водится…

– Ой, я же травы душистой нарвать хотела, а с этой бабой-жабой… – встрепенулась Лисичка.

– Сиди! Я сам, – одёрнул Рыжий, поднимаясь и отходя в сторонку.

Мы снова остались вдвоём. И только треск языков костра нарушал повисшую между нами тишину.

– Ты сама-то цела? – обеспокоился вдруг я.

Только сейчас сообразил, что даже не спросил Эрику об этом. Я не видел на ней крови, потому и счёл, что жутень ей навредить не успела. И всё-таки с этого стоило начать, а потом уж беседы беседовать и объяснять ей, как надлежит себя вести в пути.

Она что-то невнятно угукнула, мотнула головой, подтверждая. И мы снова замолчали.

Но через пару мгновений окликнула меня сама:

– Вир… – Я поднял голову, посмотрел на неё сквозь завесу дыма. – Спасибо, Вир! За то, что спас меня, и… За всё спасибо!

– Да ладно тебе! – смущённо отмахнулся я.

Кажется, у меня даже уши покраснели, будто у юнца, которому девчонка в первый раз улыбнулась.

К счастью, тут как раз вернулся Ильд с пучком душистых трав и спас нас от всех этих неловкостей.

***

Ночь выдалась беспокойной. К счастью, никто больше на нас не покусился, но спали всё равно урывками и, разумеется, по очереди. Сперва я приглядывал, потом Ильд меня сменил, когда уж небо светлеть стало.

В костёр без конца приходилось подкидывать хворост, и не только из-за сырой озёрной прохлады.

В летнем сумраке и сизом тумане, наползавшем от воды, всю ночь кто-то бродил, шуршал, подвывал, урчал голодно, так что с огнём мне было как-то спокойнее.

Эрика уснула быстро и, на своё счастье, жутких звуков не слышала. Спала себе тихо-миро, пока я её с одной стороны стерёг, а Ильд с другой. Лисичку мы снова спать поближе к костру уложили, хоть теперь у неё и свой тёплый плащ имелся. А Рыжий неподалёку от неё расположился, так, чтоб из кустов да высокой травы до неё никто не дотянулся. Я, конечно, за ней тоже в оба глаза следил, но так как-то надёжнее.

Если уж честно признаться, то на спящую Эрику я бы смотрел, даже если бы её охранять не требовалось. Взгляд мой в её сторону сам собой тянулся. Во сне она казалась ещё милее и краше.

Ага, а самое главное, на меня не шипела, не фыркала. Впрочем, с некоторых пор меня это всё больше забавляло, чем злило.

Так вот я и сидел полночи: слушал голоса тишины, кормил огонь да смотрел на спящую девицу, которая сейчас мне казалась красивее и желаннее всех женщин мира.

Наконец пришло моё время почивать. Ильд заступил на моё место, а я, соответственно, занял его.

Теперь Эрика оказалась ещё ближе ко мне – протяни руку и коснёшься. Чтобы отогнать искушение, я тут же прикрыл глаза, но чудилось, что вижу её даже так, сквозь закрытые веки.

В конце концов, я немного задремал, и вдруг очнулся от… тёплого прикосновения.

Привычка воина даже во сне быть начеку сработала и сейчас. Я мгновенно распахнул глаза и с удивлением обнаружил у себя под боком Эрику. Лисичка во сне перекатилась ко мне ближе и доверчиво уткнулась носом в моё плечо.

Я замер, не зная, что сделать. Разбудить? Попытаться вернуть на место прямо так, сонную? Или… не трогать? Пусть уже…

Повернулся на бок, позволяя Эрике поудобнее расположиться на моей левой руке, правой легонько приобнял её...

Бросил смущённый взгляд в сторону Ильда, но Рыжий бродил туда-сюда, по другую сторону кострища, и делал вид, что ничего не видел. Правда, ухмылялся, едва заметно, но так язвительно, что я сразу понял – подначек теперь не избежать.

Но через миг мне стало не до него, потому что Эрика внезапно открыла глаза и уставилась на меня – сперва удивлённо, а потом испуганно. Я с ужасом представил, что она себе сейчас надумает. И, в глубине души уже готовясь к новой перепалке, всё-таки предпринял попытку её остановить.

– Замёрзла? – совершенно невозмутимо спросил я, молясь, чтобы голос прозвучал именно так: спокойно и хладнокровно.

– Немного… – отозвалась Эрика. И, надо отдать ей должное, её голос тоже не дрогнул.

Она тут же деловито перекувырнулась на другой бок, отвернувшись от меня, и даже чуть отодвинулась, чтобы не соприкасаться. Создала видимость приличий…

Однако на своё место не вернулась, и расстояние, разделявшее нас, было не больше ладони.

Несколько ударов сердца я смотрел на неё, а потом решительно придвинулся вплотную к мгновенно напрягшейся спинке, накрыл девицу половиной своего плаща, чуть притиснул к себе, аккуратно обхватив за тонкую талию.

И хрипло шепнул в макушку:

– Так теплее…

Ждал, что сейчас она дёрнется, взбрыкнёт, оттолкнет, сбежит подальше…

Но Эрика внезапно осталась – чуть поёрзала, устраиваясь удобнее и прижимаясь ко мне ещё теснее, вздохнула расслабленно и прикрыла глаза. Через несколько мгновений она уже снова спала безмятежно и сладко.

А я… я тоже закрыл глаза и сделал вид, что сплю, а сам, зарывшись лицом в её волосы, надышаться не мог этим дивным, сводящим с ума ароматом. И чудилось мне, что по венам моим течёт огонь, а не кровь.

***

Эрика

Ах, какой славный сон я видела! Такой чудесный, что даже когда проснулась, на душе было светло и радостно.

Снился мне мой ворчливый, угрюмый Волк… Только там, в этих дивных грёзах, он не рычал на меня сурово, не ругался привычно, даже нос не воротил. А улыбался мне по-доброму, и обнимал так бережно, будто я не девица, а цветочек нежный, который легко сломать, ещё и плащом своим укрывал. И было мне рядом с ним так тепло, так спокойно, так легко и сладко, как, наверное, ещё никогда прежде. Даже просыпаться не хотелось.

Вот, наверное, чтобы продлить эти чудесные мгновения, я и не спешила глаза открыть. Потянулась сперва, зевнула сладко… И тут же замерла, чуть жива.

Глаза открыть так и не решилась – попыталась по своим ощущениям угадать, что меня так насторожило. Первым делом почувствовала некоторую тяжесть на себе, такую странно-приятную, уютную, но явственно ощутимую тяжесть. Потом сообразила, что мне вообще как-то особенно тепло лишь с одной стороны. А ещё мой нос уткнулся во что-то довольно твёрдое…

Уже заподозрив неладное, я всё ещё оттягивала момент пробуждения, уповая на чудо. Но, увы… Великие моим мольбам в этот раз не вняли.

Едва я всё-таки решилась приоткрыть один глаз, как убедилась в том, что мои худшие опасения подтвердились.

Это был не сон!

Я лежала, тесно прижавшись к могучей груди спящего Вира, уткнувшись в него, а довольно нелёгкая рука мужчины даже сквозь дрёму придерживала меня за талию, будто Волк опасался, что я опять куда-нибудь попробую сбежать. Справедливости ради надо заметить, что не только он, но и я, самым бессовестным образом, его обнимала.