Правда, последнее всё-таки удавалось с трудом. Так или иначе, нам придётся сидеть сейчас за одним столом, а потом в одной комнате. И о чём говорить? Не будем же мы просто молчать и смотреть на потолок.

Хотя… неразговорчивому Виру, наверное, не привыкать сидеть безмолвно целый вечер. Но я тогда вовсе изведусь, ведь когда он молчит, кажется ещё суровее.

Вот как сейчас…

Распорядившись насчёт еды, Волк замолчал надолго, рассеянно глядя по сторонам, будто на меня ему даже смотреть не хотелось.

Заскучавший в одиночестве за соседним столом постоялец таверны попытался заговорить с нами, отпустил какую-то легкомысленную шутку. Но Вир на неё ответил невнятным междометьем и таким взглядом, что у весельчака сразу пропало всякое желание надоедать нам.

Кроме него, никто с нами больше не заговаривал. Пока тут ещё не знали, кто мы такие, и какие недобрые вести принесли, а потому с расспросами не приставали.

И лишь когда нам принесли ужин, Волк наконец обратил на меня внимание – заботливо пододвинул чашку с горячей похлёбкой, разломил для меня свежий ароматный хлеб, порезал кусок жаренного на огне мяса.

А, подсовывая всё это поближе, даже улыбнулся ободряюще:

– Ешь, ешь! Тебе сил набираться надо… Вот горячее пока – налегай! А то, не ровен час, опять…

Я так и замерла над чашкой с наваристой похлёбкой. Уже и за ложку взялась, но от таких слов про голод забыла – сидела, на Вира смотрела да глазами хлопала. Для кого-то со стороны Волк ничего особенного не сказал, но я-то, уже узнав его за эти дни, понимала, что это сейчас был поток красноречия. А ещё… заботы обо мне и тревоги за меня.

Да, похоже, напугала я сегодня Стального Волка.

А Вир, подтверждая мои догадки, спросил:

– Ты, вообще, как, Эрика… после этого всего? Голова больше кругом не идёт, в глазах не темнеет?

– Да всё уже со мной хорошо, не тревожься! – смущённо отмахнулась я, а у самой сердце вскачь пустилось.

Но Виру явно было не до покоя.

– Может, как поешь, к целителю тебя отвести? Давай я у хозяина узнаю, кто у них тут лечит…

– Вир, ну, ты что! Какой целитель? Я же сама целительница, – попыталась отшутиться я.

Стоило представить, как мы на ночь глядя пойдём по незнакомому селению лекаря разыскивать, так сразу и голова пошла кругом, и в глазах потемнело.

– Ты же говорила, что сама себе помочь не можешь, – нахмурился Вир.

Ишь какой памятливый!

– А мне помогать и не нужно, – снова улыбнулась я. – Вот наемся сейчас досыта, отосплюсь, и всё будет хорошо. Правда, не тревожься!

Я как-то невзначай накрыла его ладонь своей и чуть стиснула пальцы. Исключительно, чтобы успокоить, так сказать, для пущей убедительности…

Поняла, что сделала, только когда Вир ошарашенно посмотрел на мою руку, а потом так же резко – мне в глаза. И что-то такое огненное полыхнуло в его холодном, как осеннее небо, взгляде. Может, то просто огоньки свечей отразились, но я, вздрогнув, тут же ладонь отдёрнула и густо покраснела.

Вот ещё не хватало, чтоб Вир подумал, будто я на него вешаюсь и обольстить пытаюсь! На мужчину, которому я и вовсе не нужна – так, обуза в пути и лишние хлопоты.

Хорошо, что ему нынче хоть греть меня не нужно. А то, наверное, измучился, бедный, в ту ночь у озера – лежать неудобно, спать невозможно, ещё и одеяло у него отобрала.

Меня вдруг на пустом месте такая злость и тоска накрыла, что скажи Вир ещё хоть слово про лекаря, я бы, наверное, вместо благодарности вспылила в ответ и тут же пожалела об этом.

Но он решил оставить меня в покое – наверное, порадовался, что никуда среди ночи идти не придётся.

Просто кивнул и снова указал взглядом на мою чашку:

– Ты ешь! А то, я тебе зубы заговариваю, а похлёбка стынет.

На некоторое время мы оба замолчали, с аппетитом набросившись на горячую еду. Конечно, это было не так вкусно, как те самые волшебные пельмешки Ильда, но я так сильно есть хотела, что мне тут всё казалось просто невероятным: и наваристая похлёбка, и дивно благоухающий хлеб, и сочное мясо, и ароматный взвар. Я сметала всё подряд.

Порой ловила на себе изумлённый и чуть насмешливый взгляд Вира, но остановиться не могла. Лишь когда опустела и миска с похлёбкой, и блюдо с мясом, а в моём животе больше не осталось пустого местечка, я ощутила, как меня накрыло уютное, сытное тепло, наполнив меня снова силой и бодростью.

Ещё немного, и смогу снова лечить. Всё, что отдала сегодня там, на дороге, ко мне вернулось.

Надо заметить, вместе с силами ко мне возвратились и любопытство, и жажда справедливости, и желание помочь, и смелость, и тяга к приключениям.

А потому я незамедлительно поинтересовалась:

– Вир, а что мы будем делать дальше?

– Как что? – немного удивился Стальной Волк. – Отправимся, куда ехали – в Огнежь.

– Как это? – вот теперь уже удивилась я. И тут же добавила возмущённо: – А как же разбойники? Их нужно найти и остановить! Мы должны помочь людям!

***

Эрика

Несколько долгих мгновений Вир смотрел на меня и молчал, так нехорошо смотрел, немного удивлённо и довольно сумрачно, будто дыру во мне прожечь взглядом хотел. Потом он ухмыльнулся и спросил с явной издевкой:

– Мы?.. Хочешь сказать, что тоже в этом участвовать замышляешь? Надеюсь, мне в твоих словах эта дурная затея только померещилась?

– И ничего она не дурная! – я поджала губы. – Конечно же, я с вами пойду. Неужто, думаешь, тут отсиживаться буду, пока вы злодеев ловите, жизнью рискуя? А тебе, вообще… лишь бы от меня отделаться!

Вот надо ж было ему всё испортить! Только я разомлела от тепла, вкусной еды и заботы, и опять, как всегда. Или… это я всё испортила?

Усмешка с губ Волка слетела, он явно скрипнул зубами и чуть подался вперёд. А когда снова заговорил, мне почудилось, едва сдерживался, чтобы не зарычать, оттого этот грозный шёпот пугал ещё больше.

– Конечно, только об этом и думаю, сплю и вижу! Если бы я от тебя избавиться хотел, то сейчас бы как раз твою безумную идею поддержал. Хочешь лиходеев изловить? Давай вперёд! – Вир мотнул головой, указывая на дверь. – Прямо сейчас в лес иди! Что тянуть? Ничего, что они трёх здоровенных мужиков порубили… Ты-то их наверняка одной рукой прихлопнешь. Напомни только сперва, давно ты у нас великой воительницей стала и охотницей на разбойников? Может, тебя сразу в дружину ярл-князя определить, а?

Щёки мои зарделись от справедливых упрёков, но промолчать и уступить я не могла.

– Я, конечно, не ратник, но постоять за себя могу, – заявила, гордо вскинув нос. – Между прочим, батюшка меня и защищаться научил.

– Ну-ну… – фыркнул Вир. – Что-то против женишка твоего и старухи-жутени отцовские уроки не сильно помогли, или ты их так скверно усвоила…

– А ты думаешь, врага одной только силой одолеть можно? – разозлилась я ещё больше. – Привык на кулаки да меч полагаться… А голова тебе на что? Есть и пить в неё?

Думала, он сейчас разозлится, но Вир только усмехнулся на мои подначки.

– Нет, я ещё думать ею умею. И рассудок мой подсказывает, а ратный опыт с ним не спорит, что с таким врагом нам вдвоём с Ильдом не совладать. И даже втроём, вместе с тобой, не получится. Тут помощь нужна, Эрика. А потому… надлежит нам поскорее в Огнежь добраться, рассказать там, что на границе творится, и дружину из Рысьей столицы сюда привести. Это не значит, что мы здесь людей в беде бросим, не значит, что сбежим малодушно, просто… иногда отступить нужно на время, чтобы в главном бою победить. Понимаешь? – со вздохом закончил свою пылкую речь Вир.

Я понимала, всё понимала, но смириться не могла.

– Но ведь до этой самой Огнежи ещё ехать и ехать, – горестно всхлипнула я. – А если они за это время ещё кого-нибудь убьют?

– Хм… А ты что предлагаешь?

Я удивлённо воззрилась на Волка – вот теперь в его голосе не было насмешки и язвительности, он спрашивал вполне серьёзно и, кажется, готов был выслушать мой план.