Но не зря же меня Великие Даром Исцеления наделили. Я очень постараюсь и эти шрамы Вира излечить. И, может быть, однажды…

В таких вот тревогах, горьких думах и светлых мечтах провела я большую часть ночи.

Уснула, когда уж светать начало. Ильд как раз поднялся и ушёл – он теперь лишь урывками спал, ведь под его приглядом все спешно снаряжённые дозоры находились, что днём и ночью Зорянь охраняли. А я Лиса проводила и наконец-то в дрёму провалилась.

Вдруг сквозь сон почудились шаги, дверь скрипнула. Я подхватилась испуганно…

Но страх мигом отступил, когда увидела у постели своей того, о ком все мысли мои нынче были.

– Вернулся! – изумлённо ахнула я.

– Доброго дня, Лисичка! – Вир светло улыбнулся на мой возглас, склонился ниже.

А я, поддавшись порыву, потянулась к нему раньше, чем успела подумать, что негоже девице первой на мужчину вешаться. Такая восторженная радость меня сейчас переполняла, что руки сами собой его сильную шею оплели, и я без всякого стыда к нему прильнула.

Сердечко от счастья чуть из груди не выскочило – возвратился, мой ненаглядный, живой, в добром здравии, да так скоро!

– Ой, а как же ты так быстро обернулся? – всё же изумлённо воскликнула я, отстранившись немного, лишь для того чтобы в глаза ему заглянуть, лицом точёным, пригожим полюбоваться.

– К тебе торопился, Лисичка моя. Соскучился, – ответил он чуть хриплым шёпотом у самых моих губ, горячим дыханием обжигая. – И дня без тебя не могу! Вот оно как оказалось…

Я изумлённо глаза распахнула, ушам своим не поверила.

А он по щеке меня погладил нежно-нежно, по моим губам кончиками пальцев скользнул, и так мне сразу жарко стало, так знойно…

– Эрика… я… – он сглотнул, на миг смущённо взгляд отвёл. – Прости, ненаглядная моя! Я обещание тебе дал, что не прикоснусь, близко не подойду, но не могу я его исполнить, не могу. Всегда слово держал, а нынче не хозяин я слову моему. Освободи меня от клятвы неразумной! Как в стороне держаться, если нет мне без тебя жизни? Полюбил я тебя, бедовая моя! Всё, что попросишь отдам, только будь моей, будь моей, Эрика! Не гони от себя, Лисичка моя, любимая!

Да разве же после таких слов могла я его оттолкнуть? Ведь видела, что не пустые это признания, душу он в них вложил. Всё, что в сердце моего любимого Волка горело, я сейчас в глазах его читала легко.

Только и смогла, что всхлипнуть, расчувствовавшись:

– Вир! – да вместо ответа к губам его потянуться.

А Волка просить дважды не нужно было. Тотчас меня в своих жарких объятиях стиснул, к груди прижал. От его поцелуев жадных, смелых, у меня опять голова кругом пошла, как тогда у ручья, словно зелье хмельное я пила с его горячих губ.

– Вир… любимый… милый мой… – позабыв про всякий стыд, шептала я в ответ на его ласки, даже не пытаясь остановить блуждающие по мне руки, от их касаний мурашки по коже так и разбегались.

И даже когда Вир обратно на постель меня мягко опрокинул, ни малейшего желания остановить любимого так и не появилось.

Лишь когда его ловкие руки с меня рубашку почти стянули, совесть на миг внутри шевельнулась. Всё же не по-доброму так, без обряда свадебного, без брачных клятв…

Промелькнула мысль, что нужно остановиться, пока мы черту не перешли. Но желание быть с тем, кого душа моя выбрала, оказалось сильнее уколов совести.

Всякое благоразумие угасло, как искорка, упавшая в снег, когда обжигающие поцелуи Вира спустились ниже: по шее, ключицам, добрались до моей трепетно вздымавшейся груди.

Громкий стон сорвался с моих губ и…

От этого стона я и проснулась.

Распахнула глаза, в первые мгновения ничего не понимая, огляделась растерянно.

Я лежала в своей постели. В пустой комнате. Одна.

Солнце, уже поднялось высоко, заглядывало в окно и жарко припекало. Впрочем, вряд ли тело моё полыхало от его жгучих лучей. Нет, всему виной был знойный сон, от которого я до сих пор дышала сбивчиво и даже чуть дрожала.

Понимание, что все эти сладкие поцелуи и жаркие признания мне просто пригрезились, вонзилось в мою душу, словно острый нож. Я всхлипнула от досады, уткнулась лицом в подушку и неожиданно громко расплакалась.

Над чем рыдала и сама не знала… То ли над тем, что мой Стальной Волк по-прежнему был от меня далёк и телом, и душой, и не спешил сказать всё то, что, видимо, мне очень хотелось услышать. То ли от понимания, что там, во сне, я едва не сотворила глупость, поддавшись слабости, потеряв голову от страсти.

Ведь будь всё это наяву, я вряд ли смогла бы остановить любимого…

***

Эрика

Вир не появился и на второй день.

До самого заката я ждала, ждала и ждала, цепляясь за последнюю искорку надежды, но он не вернулся.

Я провела весь день в комнате, которую мы с Ильдом сняли ещё в первый вечер для ночлега – просто сидела у окна, смотрела в пустоту, вздыхала, а порой и слезу пускала. Время тянулось невыносимо, превращаясь в какую-то бесконечную пытку ожиданием. Тоска и тревога настолько глубоко проникли в мою душу, что ничего уже не радовало. Рыжий снова где-то пропадал, и никто не мешал мне утопать в слезах и печали.

Одиночество тяготило, но видеть кого-то ещё, кроме Волка, я тоже не хотела.

Пару раз ко мне заглядывал окрепший Алаф – сперва звал погулять по Зоряни, потом приглашал на обед от имени тётушки Инри. Но я отказалась, сославшись на то, что теперь мне самой слегка нездоровится, и отослала бедного влюблённого юношу прочь.

Не осталось у меня сейчас сил на то, чтобы улыбаться чужому человеку, думать о том, что ему сказать, болтать о всякой ерунде. А обижать добродушного парнишку тоже не хотелось.

Да и вообще, как-то неуютно мне теперь становилось рядом с другими мужчинами, даже с мальчишками, вроде Алафа. Я, конечно, никому ни жена, ни невеста, но чувство такое скверное, будто они чужое место занимали подле меня, будто я что-то нехорошее, постыдное делала, позволяя им даже просто заговорить со мной.

Глупости, конечно! Но стоило кому-то на меня внимание обратить, как мне самой поскорее сбежать хотелось. Вот я и старалась из комнатёнки носа не показывать лишний раз.

Только рядом с Ильдом неловкости не чувствовала, но Лис только к вечеру вернулся.

И сразу углядел, что на мне лица нет. Хоть и старалась я вида не подавать, но мой рыжий братец мигом всё понял. Подошёл ближе, со вздохом погладил меня по голове, как малое дитя.

И, решив, что этого мало, ободряюще добавил:

– Да не кручинься ты так! Вернётся скоро. Завтра точно уже здесь будет.

Я хотело было гордо фыркнуть в ответ, заявить, что вовсе я никого не жду. Но тут же язычок себе прикусила.

Какой смысл врать Ильду? Ведь он лучше меня самой всё понимал. Кажется, разглядел, что между нами с Волком творится, раньше, чем мы сами уразумели.

А уж самой себе и вовсе лгать глупо. Пора признать очевидное.

Да и Великих гневить не стоит – скажут ещё, раз никого не ждёшь, то никто к тебе и не вернётся.

Словом, я промолчала, только всхлипнула жалостно. Как-то само собой вырвалось.

– Ну-ну, Лисичка… Нечего слёзы лить! – снова по-доброму пожурил Ильд. – Не по девкам же он шастает, по делу важному отправился. Такая у нас служба, Эрика… Привыкай!

Я удивлённо поглядела на Ильда. Привыкай? Это он к чему сейчас? Я, конечно, моего Волка целую вечность ждать готова, да только разве есть у меня повод надеяться, что и впредь такое на мою долю выпадет? Или Рыжий что-то знает, чего я не знаю.

Я смотрела на Лиса с затаённой надеждой, но хитрец тотчас заговорил о другом:

– Ты, поди, голодная? Идём ужинать?

Есть мне совсем не хотелось. Но припомнив, что за весь день у меня и крошки во рту не было, я послушно поплелась следом.

***

А утром следующего дня, едва небо посветлело, мне снова почудились шаги у нашей комнаты. Я подхватилась, спросонок едва ли понимая, наяву их слышу, или это снова какой-то дивный сон, к двери подскочила, распахнула её и…