«Что это с тобой творится, Эрика?! Эй, эй, эй! Ты чего?! – возмущенно прикрикнула я на саму себя, разумеется, мысленно, а не вслух. – Подумаешь, коснулся, подумаешь, руки сильные, горячие… Да самые обычные! Руки у этого хмурого буки такие же, как у всех. И хватит на него смотреть! Ничего в нём такого нет. Только и делает, что ворчит и рычит на меня всё время… И целует ещё, без спросу…»

А вот наш поцелуй в лесу вспоминать точно не стоило – я будто снова ощутила головокружительный жар его губ, меня даже качнуло в седле, едва удержалась.

Или, скорее, удержа ли …

Волк не дремал, я снова ощутила его руку на бедре, а вторую на пояснице.

– Держись крепче! – сурово буркнул он.

Я тотчас фыркнула спесиво, приосанилась, обхватила бока лошадки покрепче, показывая всем своим видом, что верхом ездить умею, и вообще… Он хмыкнул и отошёл в сторону, больше на меня не глядя.

Вскоре мы вернулись в таверну вместе с нашей чудесной покупкой. Забрали вещи, позавтракали перед дорогой, расплатились и выдвинулись в путь.

День прошёл спокойно и однообразно. Мы ехали вдоль полей, лугов и лесов. Я любовалась окрестностями, иногда расспрашивала о чём-нибудь Ильда. Вир всё больше молчал, но к этому я уже привыкла.

Время от времени мы останавливались дать отдых лошадям. Но я так подозревала, что больше всё-таки мне. Кобылки у нас были сильные, выносливые. А вот я хоть верхом и ездила неплохо, к таким долгим поездкам на солнцепёке не привыкла. Уже и ноги гудели, и спина затекла.

И когда Ильд наконец объявил, что пора располагаться на ночлег, а спать нам сегодня предстояло в лесу, на берегу озера, я так обрадовалась, не передать словами.

Так хотелось поскорее подкрепиться, растянуться у костра и сладко уснуть до самого утра.

Но… не тут-то было…

***

Эрика

Вкуснейшие пельмени мы, к моему большому сожалению, слопали ещё в первый вечер, так что сегодня пришлось обходиться без них.

Но это не беда, ведь мы с собой из Радуна прихватили целую гору пирогов и большой кусок копчёного мяса. До чего же всё-таки удобно короб с магией холода иметь! Весь день по жаре скакали, а припасы наши в целости, ничего не испортилось. И даже кашеварить нынче нужды не было – сейчас только воду вскипятим, травяной взвар сделаем, пироги на углях погреем, и можно ужинать.

Пока Лис разводил костёр и котелок над огнём прилаживал, Вир лошадками занимался.

А я решила до озера спуститься. Купаться не собиралась, но хотела умыться и хотя бы ноги помочить. Всё-таки припекало весь день, освежиться не помешало бы.

От места нашей стоянки хорошо просматривался весь берег, местами поросший гибким ивняком да огромными, как дно бочонка, листьями солнцелики. А дальше тусклым серебром поблёскивало широкое озеро. Ветра не было, и его спокойную гладь ничего не тревожило, но приятной свежестью так и веяло. Я издали залюбовалась этой умиротворённой красотой. Захотелось подойти ближе.

У самой кромки вод мы останавливаться, разумеется, не стали. Даже я, не такая бывалая в походной жизни, как мои спутники, и то понимала, что там, в низине, и земля сырее, и туман наползёт быстрее, так что на пригорке удобнее.

Однако водичка всё-таки манила. На мой взгляд, до зеленовато-серебряной озерной глади было не больше сотни шагов, и я подумала, что вполне могу прогуляться туда одна, не отвлекая мужчин от важных дел.

Заодно соберу ароматных трав для взвара – уж в этом я знаю толк. Всё польза от меня какая-то будет.

Но едва я сделала несколько шагов по направлению к берегу, как в спину мне полетел грозный окрик Стального Волка:

– Эрика, ты куда?

Я чуть притормозила и обернулась.

– До берега спущусь, умыться…

– Не ходи одна!

– Угу, – поддержал его Ильд. – Погоди немного, мы с тобой сходим!

– Ну что вы со мной как с дитятком? – вспылила я. – Мне теперь и в кустики с вами ходить? Это ж не городские закоулки. Тут же вон… всё на виду… Чужих нет. Куда я денусь?

– Ладно… ступай! – проворчал Лис. – Только гляди там… по сторонам!

– Я же обещала, что будут теперь осторожной, – улыбнулась я Рыжему.

А насупившемуся Виру хотела язык показать, но сдержалась. И, уже не глядя на него, вприпрыжку направилась к берегу.

***

Не зря я так хотела к озеру. Водичка оказалась тёплой и почти прозрачной, даже рыбок на отмели видно было. Я сперва лицо и руки умыла, косы приподняв, и шею отёрла. А после, башмаки скинув и штаны закатав, ещё и по колено зашла.

Ах, как же это приятно было! Люблю я воду. Сразу захотелось искупаться уже по-настоящему. Но я не рискнула.

Во-первых, я же обещала, во-вторых, меня же от костра видно будет. Если только… в сторону, вон туда, отойти, где ивы погуще…

Выбравшись на берег, я подхватила свои обувки и сделала несколько шагов к манящим кустикам. Но вдруг остановилась, сама не знаю почему.

Мне внезапно идти туда расхотелось, такой неприятный холодок по коже пробежал, будто взгляд чей-то на себе поймала, злой, неприятный, колючий. Разумеется, смотреть на меня сейчас тут было некому, но, поёжившись, я тут же уселась на ближайший камень и принялась торопливо обуваться. Даже чудесное озеро больше не радовало, захотелось немедленно вернуться к костру, вернее, к моим защитникам.

Едва успела башмаки нацепить, как услышала в тех самых кустах шорох. Наверняка, это была какая-нибудь птица или зверёк, но я вздрогнула и обернулась испуганно.

Никого там не было, но чем дольше я всматривалась в заросли тонких, гибких ветвей, тем сильнее становилось желание припустить со всех ног обратно к нашей стоянке.

Я уже развернулась, чтобы так и сделать, но тут отчётливо услышала новый шорох, следом протяжный горестный стон, а потом всхлип, да такой жалостливый, несчастный.

Тут же позабыв о том, что собиралась сбежать, я сделала ещё пару шагов в ту сторону. Да, я обещала быть осторожной, а потому держалась на расстоянии и бдительности не теряла, но эти звуки явно издавал человек, и… я чувствовала, что ему нужна помощь.

А ещё через мгновение я увидела её .

Дряхлая старушка, тощая и сгорбленная, сидела на коряге у самой воды, поглаживала морщинистой рукой худую щиколотку и мучительно постанывала.

У меня сердце от жалости сжалось при первом же взгляде на неё. Я ещё не знала, что с ней случилось, но ясно поняла одно – бедной женщине точно нужна помощь. Подивившись, как сразу её в этих кустах не разглядела, я уже смелее двинулась к несчастной.

– Добрый вечер, бабушка! Ты что здесь делаешь одна?

Старушка дёрнулась от моего голоса, подняла лицо, её тонкие, бледные губы задрожали.

Всхлипнув ещё громче, она тут же запричитала:

– Ой, девонька, ой, милая! Ты откуда тут взялась?! Я уж думала, помру тут, несчастная, и костей моих никто не найдёт. Помоги, детонька, умоляю, не бросай меня!

– Помогу, конечно, помогу! – тут же откликнулась я, надеясь, хоть немного успокоить перепуганную старую женщину. – А что случилось-то?

– Да вот… пошла сегодня до города пешком, старая дура, – с подвыванием начала свой рассказ бабуля. – А жарко так, солнце припекает… Решила к озеру спуститься, ноженьки хоть остудить немного… Да вот, тут и оскользнулась. А теперича ступить не могу на неё проклятую!

Старушка так обвиняюще ткнула узловатым пальцем в свою правую ногу, словно та по собственному злому умыслу решила подвернуться.

Услышав, в чём, собственно, дело, я с облечением выдохнула. Как же хорошо, что мне от батюшки такой полезный Дар достался – людям помогать!

– Ты, бабушка, не переживай! Я сейчас твоему горю быстро помогу. Я исцелять умею. Вылечим, будет твоя нога лучше прежней.

– Да ты что? Вот радость-то, вот радость! – бабуля плакать перестала, заулыбалась щербатым ртом. – Помоги, детонька, а уж я в долгу не останусь! Да ты сперва иди-ка ближе, подсоби мне – подняться-то сама не смогу!