Я бы и слова против не сказал, если бы она меня не выводила из себя нарочно. Ведь всё время так и норовила уколоть. И я вёлся на это, как мальчишка, злился на неё, а ещё больше на себя, за то, что сдержаться не могу. И от этого злился ещё больше.

Ух, зараза зубастая! Так и хотелось снова вцепиться в неё, встряхнуть хорошенько, прижать к дереву…

Вот тут сквозь ярость вдруг проскакивало что-то ещё, вовсе уж неуместное, а потому пугающее.

Тот поцелуй из головы не шёл. Я снова и снова, как во сне, видел её губы, раскрывающиеся навстречу моим, манящий взгляд колдовских зелёных глаз, чувствовал её жаркое, хрупкое тело в своих руках.

Влекущий аромат её кожи и волос кружил голову, посильнее хмельного. Я не мог ему противиться. Этот запах летнего луга, нагретого солнцем: запах раскалённого ветра, горячей земли, горьких трав и сладкого мёда лишал меня разума. Я старался держаться от неё подальше, но мне чудилось, что этот аромат преследует меня всюду.

Наверное, потому я и не хотел, чтобы Эрика ехала я нами. Боялся, что снова не устою, как там, у ручья, и нарушу собственное обещание. Ведь зарок дал, что больше пальцем не трону, близко не подойду.

Эх, знал бы я, как сложно будет держать слово!

Я никогда бы не сделал ничего против её воли, но в тот миг, у ручья…

Это было наваждение какое-то: я же понимал, что нельзя целовать эту девчонку, чужую, почти незнакомую, да ещё и совсем недавно едва избежавшую насилия, но меня словно подтолкнул кто-то к ней. Только раз заглянул в глаза и утонул, или, скорее, сгорел дотла. Почудилось, огонь мерцает в её тёмных зрачках-омутах, и я в огонь этот сорвался, сгорая без остатка.

Никогда со мной такого не случалось.

Я вообще привык к женщинам не привязываться. Верить им давно разучился, а потому близко к себе ни одну не подпускал. Как говорится, помиловались и разбежались.

Сейчас я отчаянно пытался вспомнить, а как оно было тогда, давно, когда ещё горела в сердце любовь, когда ещё умел верить и подлости не ждал. Хотел убедить себя, что такое я уже проходил и пережил ведь как-то.

Но выходило, что… нет, и тогда такого со мной не случалось.

Какой-то странной властью обладала эта девчонка, самая обычная с виду.

Эрика…

Не укуси она меня тогда, даже не знаю, чем бы это всё закончилось. Хотелось верить, что смог бы остановиться. И жутко становилось – а если бы не смог?

Вот об этом я и думал, жуя сочное мясо в харчевне, при постоялом дворе, где мы остановились. Собственно, об этом я думал большую часть пути сегодня.

Время от времени мне даже казалось, что все мои мысли теперь кружили исключительно вокруг Эрики. Ох, не к добру это!

– Что-то наша Лисичка долго не возвращается… – я сам не заметил, как думы обратились в слова и сорвались с языка.

– Ох, Вир, не знаешь ты женщин, – усмехнулся Ильд. – Стоит девице увидеть наряды, всё… можно о ней забыть на полдня.

Я усмехнулся на его слова.

Лису, конечно, виднее. Он свою Малу наряжать любил. Такие платья ей привозил, не хуже, чем у княгини Хельги. И Мала – с виду самая обычная девица, милая, но обыкновенная – так в них преображалась, что и, правда, любую красавицу затмить могла. Хотя, как мне виделось, гораздо больше красили её светлая, добрая улыбка и взгляд, полный любви и благодарности мужу.

Однако моё странное беспокойство после слов Ильда не прошло, только сильнее стало.

В конце концов, я не выдержал, поднялся.

– Пойду, гляну, как она там… – неловко пробормотал я. – Может, надо чего…

– Иди, иди… Глянь!

Рыжий, зараза рыжая, усмехнулся так глумливо, словно всё уже про меня понял. Даже то, что сам я ещё не понимал.

Ведь, в самом деле, прямо душу выворачивало, что нет её так долго, что столько времени уже не вижу эту занозу нахальную, и аромат её чарующий не чувствую.

А потом началось…

Едва я переступил порог лавки, где Эрика платья выбирала, сразу понял – не обмануло предчувствие дурное. Исчезла девка.

– Где она? – рявкнул я, закипая мгновенно.

Ответы побледневшей хозяйки меня не обрадовали. Но они показались мне правдивыми. Я эту несчастную так своим рыком напугал, что она всё без утайки выпалила.

По всему выходило, что Эрика сама ушла – обманула нас и сбежала.

И тут, вроде, удивляться было нечему. Все они, девки, одинаковые – в глаза одно говорят, за глаза другое делают. Я же и сам видел, что привирала она, недоговаривала, юлила. Не знал, в чём именно врёт, но обман чувствовал. Но снова повёлся, дурак, снова глазам зелёным, красивым и бесстыжим, поверил.

И всё-таки не сходилось что-то…

Если Эрика побег сразу задумывала, отчего не забрала вещи, которые только что купила, а распорядилась их в таверну нести? Или, ещё проще, отчего не удрала без них, лишь деньги наши прихватив?

– Может, она что-то говорила? – грозно зыркнул я на хозяйку лавки. – Куда пойти могла?

– Нет, ничего, – женщина вдруг осеклась. – Ой, точно! Она же меня спрашивала…

***

– Скупщик? На кой ей скупщик? Ильд же денег дал вдоволь… – зло бормотал я, уже выскочив на крыльцо лавки. Радун быстро окутывали густые сизые сумерки. – Да ещё в такой час… Одна. Вот же дурища бедовая!

Душа рвалась немедленно бежать к скупщику, на которого указала хозяйка лавки, но нужно было предупредить Ильда. В конце концов, не стоило повторять ошибку Эрики и исчезать без предупреждения.

С каждым шагов во мне росла уверенность, что эта лгунишка всё-таки не сама удрала – беда с ней случилась.

Рыжему долго растолковывать не пришлось. Пару фраз хватило, чтобы Лис сорвался с места. Мне нужно было лишь не отставать. По дороге я выложил всё, что сказала женщина в лавке.

Вскоре мы уже ворвались к тому самому скупщику.

Я готов был из проклятого старикашки потроха вытрясти. Нет, бить мы его не били, но перепугался он порядком. Однако помочь нам не смог. По всему выходило, что на Эрику он никого не натравливал.

Знаю, есть такие ушлые дельцы, которые деньги отдавали, ценности забирали, а на улице беспечных гостей уже их подельники поджидали. И вскоре деньги возвращались обратно к скупщику, да ещё и сверх меры обычно.

Но старик клялся, что и пальцем нашу Лисичку не трогал, что честно заплатил, и она ушла довольная. А вот весть о том, что она принесла ему золотой самородок, меня всерьёз озадачила.

Вот тебе и бедная сиротка! Лиса – настоящая лиса, хитрая и лживая.

Но с её враньём потом разберёмся. Лишь бы жива осталась…

Мы вышли на улицу и приостановились растерянно. Куда дальше? Что делать?

– Вир, давай в волка! – тут же велел Ильд. – Может, что почуешь…

Пожалуй, стоило попробовать. Лучше мы всё равно ничего сделать не могли.

В тёмном пустом переулке мой звериный облик напугать никого не мог. И я тотчас перекинулся в волка. Сделал несколько шагов, и… получилось.

Я поймал её запах. Тот самый, что мне в душу уже въелся. Я не мог его перепутать. Но к нему примешивался и другой. Он тоже казался знакомым. Но мне понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать, понять и ужаснуться.

– Это Улах, женишок её недобитый, – прорычал я, возвращая себе человеческий облик. – Чую, здесь она была. Этот недоносок её схватил и…

– Куда? – Лис стал похож на ледяную колючую глыбу.

– За мной! – мотнул головой я, снова перекидываясь в волка и ныряя в ночь.

Позади грохотали тяжёлые шаги Рыжего.

В голове осталась одно – если эта скотина ей что-нибудь сделает…

Я покосился на озверевшего Ильда. Интересно, кто из нас убьёт Улаха? Сейчас мне очень хотелось опередить Рыжего и нанести удар первым.

Но сначала нужно найти и этого урода, и, самое главное, нашу Лисичку.

Ноздри мои раздувались, выискивая среди чужих запахов, тот самый, ни с чем не сравнимый аромат, который узнал бы из тысячи. Он чётко вёл вперёд, будто меня на верёвке тащили. Я вцепился в след мёртвой хваткой и стрелой рванул вперёд.

Чувствовал, времени не осталось. Ещё немного, и будет поздно…