Я резко выдохнул и чуть ли не выматерился.

— Карина, хватит, дай отдохнуть…

— Ты начал разговаривать, значит, уже отдохнул, — холодно заметила жена и приподнялась на локте. Она в беременности была офигенной. Настолько чувственной, настолько отзывчивой, что даже несмотря на три раза подряд, у меня все равно член стоял колом.

Мне казалось, что я не мог надышаться ей.

Мне было её мало, хоть я сам просил пощады, но я так боялся, что это прекратится.

— Потому что мне это важно, потому что я не хочу так и дальше встречаться с тобой в гостинице…

— Купи квартиру, — холодно заметила Карина и склонила голову к плечу.

— Карина, я уже купил квартиру.

— Да, целых три. Все круто, купи себе теперь квартиру, хватит жить в гостиничном номере.

Да, это был мой косяк, но мне как бы было не до себя, мне важно было в максимально короткие сроки дать Карине, что я обещал.

— Я не хочу покупать себе квартиру, — сказал я резко, и в этот момент ладонь Карины скользнула вверх по члену, и я, дёрнув подушку, зажал ей лицо, чтобы не стонать в голос. — Женщина, ты меня с ума сводишь. Прекрати, я не могу говорить!

— И правильно. Поэтому не говори, — заметила мягко Карина и улыбнулась.

— Но я хочу говорить. Я хочу, чтобы мы снова стали мужем и женой. Я хочу просыпаться с тобой в одной кровати. Я хочу видеть, какая ты бываешь по утрам. В конце концов, я хочу трогать твой живот, Карин, я уже не могу. Я очень скучаю. Мне очень тяжело…

— Нет, — капризно заявила Карина и, присев на кровати, посмотрела на меня оценивающим взглядом, и взгляд у неё был такой, словно бы кошка смотрела на сметану, облизывалась, щурила глаза. — Как только все вернётся на круги своя, тебе снова будет чего-то не хватать. Я снова буду ощущать, что нахожусь в безопасности, а потом ты у меня её отнимешь. Поэтому нет, мы не будем вместе. Прими тот факт, что мы просто трахаемся и все.

— То есть теперь это так называется? — ошеломлённо выдохнул я. Мне даже показалось, что на мгновение у меня член опал, но Карина, не дав случиться ничему фатальному, провела ладонью вниз, и в яйцах зазвенело.

— А как ты хотел, чтобы это называлось. Или, может быть, ты мне предлагаешь, хотя я беременна твоим ребёнком, найти кого-то, чтобы кто-то другой удовлетворял мои потребности, да?

Перед глазами метнулась красная пелена, я думал, дёрнусь и придушу жену от одного намёка на то, что у неё может быть кто-то другой, но Карина доводила меня, она меня злила, она не была моей женой, которую я помнил до развода, она была немножко вредной, ехидной, а ещё она не избегала конфликтов. Но самое смешное, что, даже не избегая конфликтов, а говоря откровенно вещи, о которых она обычно молчала, у нас все равно не возникало недопонимания.

— Я хожу беременная, мне нужны положительные эмоции. Мне нужны мои оргазмы. И кто мне это даст, как никто иной, как бывший муж, чьего ребёнка я, собственно, и ношу? — глубокомысленно заметила Карина и в один момент оказалась на мне.

Она слегка подалась бёдрами назад, скользнув влажными складками мне по члену, и я от удовольствия речь потерял.

— Карин, ну так не может продолжаться.

— Так может продолжаться, Валер.

Ладонь упёрлась мне в грудь, и Карина провела по ней ноготочками.

— Мы ничего постыдного не делаем.

— Тогда почему мы ото всех скрываемся?

— Ну, может быть, потому что я не готова снова выйти замуж за тебя. Может быть, потому что, как только я рожу, мне уже ничего не нужно будет. Может быть, потому, что, ну, скажем так, ты этого заслуживаешь.

— Карин, что мне ещё сделать, чтобы ты простила меня?

— Я тебя не прощу, — заметила строго жена и, приподнявшись тут же опустилась, но уже на мой член.

Я хрипло выдохнул, у меня душа в пятки убежала.

Карина так туго обхватывала собой мой член, что у меня звезды из глаз сыпались.

Карина протяжно выдохнула и повторила:

— Я тебя не прощу.

— Карина, но так не может продолжаться. Мы не можем как два студента встречаться где-то, трахаться и расходиться, и дальше делать вид, как будто бы между нами ничего нет.

— Между нами ничего нет. Ты же сам мне говорил — это всего лишь секс. Есть секс, есть семья. Секс у нас сейчас с тобой. А домой я возвращаюсь к своей семье, к своим детям.

Карина раскачивалась на мне и, несмотря на то, что мне было так кайфово, каждое её слово высекало на сердце глубокую рану.

— Ты меня специально прогоняешь по всем кругам ада?

— Да, — мягко выдохнула Карина. И в этот момент я дёрнулся, провёл ладонями по её груди, спустился ниже и просунул руку между нами. — Не торопи меня, — попросила Карина, но мне показалось, что я достаточно пробыл в шкуре виноватого. Либо она мне ответит сейчас «да», либо я её не выпущу из этой постели, пока она с хрипами, со всхлипами не простонет мне о том, что готова выйти за меня замуж.

День, два, три.

Плевать, неделя, месяц.

Да, я преувеличивал, но по факту я уже не знал, что надо было сделать, чтобы Карина вернулась ко мне, и эти наши отношения only sex…

Они были словно наказанием, и это безумно, люто, страшно, когда ты кайфуешь и одновременно испытываешь боль.

Оргазм накрыл Карину яркий, со всхлипами, она дрожала вся, внутри сжимала меня плотно.

— Ну же, девочка моя, пожалуйста, пожалуйста. Согласись, снова выйти за меня замуж…

— Нет, Валер, — даже затуманенным оргазмом голосом, все равно холодно произнесла супруга.

И был не один раз, не два, не три, не десяток, прежде, чем накануне рождения третьего ребёнка, я вымолил у жены долгожданное «я подумаю».

Рожать мы поехали вместе.

Я никогда не думал, что взрослый, уравновешенный мужик сможет заплакать при виде маленького комочка: пищащего, розового, настолько беззащитного и настолько сильно пробившего сердце, что ноги не будут держать.

Глядя на малыша, который сонно пытался схватить губками грудь Карины, я понимал, что она имела ввиду, когда мне рассказывала про то, что осталась одна среди хищников.

Сейчас я видел, как это, когда полностью человечек зависит от тебя.

Только глядя на новорождённого сына, я понял, что моя семья превыше всего, что это я — главный хищник, и всех остальных я загрызу, но моя семья будет в безопасности.

Мальчишку мы назвали Стёпой, и Тимофей, конечно, очень долго вздыхал. И фырчал. Но вместе с тем он радовался при виде братишки, и даже когда я нелепо как-то попытался заговорить о том, что вот ещё один сын, Тим коротко бросил:

— На тебя совсем не похож.

— А на кого?

— На меня, — так серьёзно ответил старший, что я невольно усмехнулся.

— Еще скажи, что не мой…

— Конечно, не твой, — ощетинился Тимофей, а я уточнил:

— А чей, мамин?

— Ну ладно, так и быть, твой наполовину.

Я усмехнулся и впервые понял, что так нелепо, немножко грубовато, но мы с сыном восстанавливали контакт.

Лидочка была вне себя от счастья. Она требовала поднять её на руки, чтобы она смотрела в колыбельку, и долго и восторженно разглядывала маленькие пальчики Стёпы.

А по поводу Снежаны, Карина ни разу не спросила, ей было не интересно, что подцепил я эту дуру после обеда с компаньоном, и что по большей части играл в делового мачо, на которого и купилась алчная девица. Но новость о том, что ей назначили исправительные работы за аварию и выплату компенсации, Карина восприняла спокойно, а я только побесился, что Снежана не стала никуда прятаться и сбегать от следствия, а то можно было бы ужесточить наказание. Но, как сказал Женька Осипов: «я делал все, что мог, чтобы ее спугнуть».

Но на самом деле я до одури боялся, что однажды Карина крикнет мне, что пожалела о том, что позволила мне быть частью ее жизни.

Но после рождения младшего сына, когда мы оказались дома, после того, как испытали все немало чувств и эмоций, я, ещё раз встав на колени перед собственной, пока что бывшей, женой, признался:

— Ты — самое большое чудо в моей жизни, ты — самое великое счастье. Я тебе благодарен за сына. За старшего, за младшего и за чудесную дочь.