Я не стал продолжать этот бессмысленный разговор. Уповая на её совесть, и на её мягкость я надеялся, что она не совершит ошибки и не сделает аборт.

— Моя любовь кончилась, Валер, ты её истратил, — сказала она с таким видом, как будто бы отрывала от души кусок. Ее трясло, нервные пальцы постоянно сжимались.

— Да, Карина, я истратил твою любовь по дурости, по наивности, по глупости. Я бы даже сказал — по безалаберности. Я готов на все, чтобы возродить её.

Карина прикусила губы и отвернулась от меня.

Я встал с колен, отряхнул брюки.

Мы молчали.

— Я заберу детей. Ты должна остаться в больнице…

Карина фыркнула и вытерла слезы рукой. Я дошёл до детской и позвал ребят, чтобы они сказали матери, как они её любят.

Лида сидела у меня на руках, Карина нервно объяснялась с Тимом.

— Я не поеду никуда с ним, — зло сказал сын. — Я с тобой останусь.

— Понятно, — Карина опустила глаза и тяжело выдохнула. — Тимофей, мальчик мой, не надо, прошу тебя, езжайте домой, ничего не случится за эту ночь.

— Я не оставлю тебя. Я не хочу без тебя!

— Тим, пожалуйста, езжайте домой, тебе не место здесь. Где ты будешь спать? Я буду переживать от этого и…

— Не хочу никуда ехать с ним!

— Ты же всегда можешь быть в своей спальне, — тихо сказала Карина, бросая на меня косой взгляд, словно спрашивая, приемлю ли я такой вариант. Я никакой вариант не приемлил. Я считал, что сын специально козлится и противится, чтобы просто выбесить меня.

Спустя десять минут уговоров, Тим, фыркнув, вышел из палаты. Карина покачала головой и зажала пальцами переносицу. Лида забралась к ней на постель и, обнимая, шептала, что она её очень любит.

Я туго сглотнул и, забрав дочку, произнёс:

— Надеюсь, ты не совершишь глупость…

Карина ничего не ответила, только холодно посмотрела на меня. Я вышел в коридор, оглянулся и не нашёл сына.

Дошёл до ресепшена и спросил.

— Парнишка, тринадцать лет.

Девушка подняла на меня глаза и кивнула.

— Да он буквально несколько минут назад вышел на улицу.

Я подумал про себя, что ну и паразит он, конечно.

Тяжело вздохнув, я пересёк холл и толкнул дверь наружу, желая застать сына на крыльце больницы или хотя бы на парковке.

Но Тим был моим ребёнком, поэтому я его нигде не нашёл.

Валерий

Я тяжело вздохнул и дёрнулся за телефоном, вытащил мобильник и стал набирать Тима.

— Папочка, папочка, а куда Тим делся? Он, наверное, нас у машины ждёт. Пап, идём к машине, — прощебетала дочка мне на ухо, и я замотал головой.

— Нет, нет, Лид. Подожди, сейчас все будет, все будет. Не переживай, пожалуйста…

— Пап, ну мне так страшно за маму. Почему она осталась, папа? Давай бабуле позвоним. Бабуля пусть побудет с мамой. Я поджал губы и сцепил челюсти.

Нет, нет, нет. Тёща сейчас была бы красной тряпкой перед глазами у Карины. Нельзя было допустить такого. Надо держать тёщу в неведении. Она и так никогда не понимала свою дочь, а накануне развода вообще житья не даст.

— Не торопись, девочка моя, не торопись. Сейчас найдём Тима и подумаем, что делать. Надо маме заказать ужин. Надо маме заказать цветочки, чтобы у мамы хоть маленько настроение поднялось.

— Правда? — вдохновилась Лида и стала копошиться у меня на руках.

— Да, да. Подожди секунду.

Тим не отвечал. Этот засранец просто сбрасывал меня, а после вообще отключил мобильник. Я сквозь зубы выругался и реально по совету Лиды пошёл быстро к машине, но возле машины никого не было. Даже не было никакой гнусной надписи на капоте, либо на багажнике, хотя это было вполне в духе Тима.

Да твою ж-то мать! Куда он мог деться?

Сердце так громко стучало в груди, что я не знал за что хвататься и что делать. Я не понимал просто, как Карина умудряется держать его в узде. Я не понимал, как Карина умудряется с ним нормально общаться. Это же бес! Ну да, собственно, оглядываясь назад, я понимал, что со мной Карина тоже идеально находила общий язык и понятно, что два быка, два упёртых барана, явно не смогут контактировать без вот этой промежуточной прослойки.

— Тим, возьми трубку, — проворчал я под нос. Лида села на заднее сиденье и вытряхнула из рюкзака Тима планшет, какие-то конфеты…

— Папочка, покажи мне, пожалуйста, где искать цветочки маме.

Лида протянула мне планшет, и я, не глядя, открыл приложение по доставке конфет и цветов, как раз для таких случаев, как у меня, вечно не успевающего, вечно опаздывающего и вечно косячного.

Бесило!

Меня просто вымораживало это поведение сына. Он видит же, что и так все дерьмово. Нет. Надо ещё поддать огня. И главное, я ведь даже не могу позвонить и спросить у Карины, где может находиться наш сын, куда он мог отправиться и к кому он мог поехать по той простой причине, что ей сейчас не нужны лишние нервы, твою мать.

Он вот лучше времени не мог найти.

Я взбесился и сел за руль. Лида пристегнулась и вслух рассуждала:

— Папа, какие будем — беленькие или розовенькие, пап? Какие хочешь?

— Давай белые, — нервно выдал я и стал сдавать назад с парковки. Я решил поехать в направлении к ближайшей остановке. Возможно, Тим ещё не успел никуда уехать, но буквально через несколько секунд я понял, что у остановки сына тоже не было.

Этот засранец вечером куда-то уже свинтил!

Я тяжело задышал.

— Лид, — позвал я тихо. — А с кем Тим общается? Ты знаешь, кто его лучший друг?

Дочка прикусила губы и тяжело вздохнула.

— Может быть, Серёжа Карпов.

— А у тебя есть номер?

Лида протянула мне между креслами планшет Тима.

Я свернул приложение с цветами и открыл первый попавшийся мессенджер.

Серёжа Карпов…

Серёжа…

Но вместо личных переписок были какие-то группы, группы, чаты. Все в одно сливалось. Я вообще не отуплял, что дети делают. При открытии первого мессенджера мне стали на рабочий стол выпрыгивать какие-то окна, которые кричали о том, что эта генерация завершена, эта генерация ещё в процессе.

Да твою ж мать! Чем сын занимается в свободное время, что у него такая хренотень выскакивает? Я нашёл контакт этого Серёжи Карпова и набрал. Мне не отвечали. Я подумал то, что Тим — взрослый, достаточно логичный парень, поэтому поискал среди чатов родительскую группу, школьную, но, как ни странно, её не было. Я выдохнул. Отложил планшет, и Лида сразу заканючила:

— Пап, ну дай. Ну дай, папочка…

— Лида, куда он мог ещё поехать?

Я обернулся, и дочка пожала плечами. Мы стояли возле остановки уже несколько минут, и мне начали сигналить проезжающие автобусы, что я занимал их место. Но когда у тебя пропадает ребёнок, куда-то сбегает просто в наглую, здесь как бы не до правил дорожного движения. Ничего страшного. Я стою на аварийке.

— Может быть, он поехал к бабушке, — предположила прозорливо Лида, и я кивнул, вернул ей планшет и набрал телефон моей матери.

— Валерочка, родной мой, что случилось?

— Ничего не случилось. Вы как, как ваше здоровье?

— Да все хорошо. Почему ты спрашиваешь? У тебя голос какой-то напряжённый. Ты взвинченный.

— Да, мам, не могу понять. У Тима телефон недоступен. Я думал, что, может быть, он к вам поехал или приехал уже…

— Что, Валер? В смысле он к нам поехал, с чего ты взял, что он вообще может к нам поехать?

— То есть он у вас не появлялся и не звонил? — выдохнул я зло.

— Валер. Куда делся Тим? Что у вас случилось?

— Мам, да никуда не делся. Я просто не могу до него дозвониться. Мне казалось, что мало ли, вдруг он поехал к вам, потому что дома его нету.

Мать начала верещать.

— Валер, ну как так ты мне врёшь сейчас в открытую? Я знаю, что у вас что-то происходит. Ну, в смысле его дома нету? А где Карина? Куда Карина смотрела? Почему ты вообще ищешь Тима, если всегда этим занималась Карина!

— Карина сейчас, мам, не может, — резко выдал я, понимая, что Карина была одной из тех невесток, которую не любить невозможно, но чисто бабское змейство, оно было присуще в любом женском коллективе, и поэтому мама всегда даже в идеальности моей жены могла углядеть какие-то недостатки, и меня это люто бесило. Если не сказать ещё хуже… — Мам, Карина в больнице, так случается. Я просто не могу дозвониться до Тима.