— Айдар, давайте мы не будем, просто не будем, пожалуйста, — тихо попросила я и тяжело вздохнула.

— Я вас понял, Карина. Но должен сказать, что это очень прискорбно…

— Понимаю. Всего хорошего.

— До скорой встречи, — мягко сказал Айдар и первым положил трубку. Я прикусила губы и заметалась по спальне в поисках чего-то отрезвляющего, нашла ручной эспандер и стала переминать мячик с пластиковыми иголками в пальцах.

Вечером следующего дня Валера опять пообещал приехать и повидаться с Лидой, он вообще предложил её забрать, но меня сковала такая лютая паника от того, что муж мог чисто из вредности, либо просто в назидание моей непокорности забрать Лиду насовсем, что я резко отказалась.

— Нет, Валер, Лида будет ночевать дома, в своей кровати, в своей спальне.

— Карин, ты такая вредная.

— Я не вредная, Валера, я просто не хочу, чтобы мой ребёнок таскался по каким-то гостиницам, где непонятно с кем ты ещё можешь проводить время.

Валера что-то цыкнул, а после бросил коротко:

— Я приеду в семь вечера.

— Хорошо, — ответила я тихо и положила трубку. Я не знала, куда Валера выберется с Лидой, но на всякий случай собрала ей маленький рюкзачок с чисто девчачьими вещами, там салфетки всякие влажные, немного ватных дисков, пластырь, если вдруг они отправятся на какой-нибудь аттракцион.

К семи вечера Лида уже вся исстрадалась, и Тим, глядя на это, подойдя ко мне, коротко спросил:

— Можно я с пацанами сгоняю быстренько погулять?

Я знала, что про пацанов он говорил про ребят с тенниса, это были хорошие, образованные мальчики, и никаких поводов для того, чтобы не отпустить — у меня не было.

— Только будь на связи…

— Хорошо, обещаю, — коротко сказал Тим и чмокнул меня в щеку. Я не стала дожидаться приезда Валеры и предложила Лидии спуститься сразу на детскую площадку. Дочка согласилась и, опережая меня, понеслась вперёд.

Мы как раз облюбовали одни качели, на которых помещались вдвоём. Дочка хохотала, сидя в гамаке, а я придерживалась, чтобы она не навернулась. Возле подъезда припарковался муж и Лида, распознав, что папа наконец-таки приехал, тут же попыталась резко спрыгнуть с качелей, но я вовремя схватила её поперёк груди.

— Сейчас остановимся, сейчас, девочка моя, — протянула я тихо, опустила ноги и затормозила качель. Валера вышел из незнакомого мне внедорожника, осмотрел площадку, увидел нас и вскинул бровь. Мы дошли до края площадки и Лида стартанула сразу к нему. А я, дойдя, просто протянула детский рюкзак.

— Нам завтра рано вставать, поэтому недолго, если можно, — сказала я сдавленно, и Валера, хмыкнув, кивнул. Он поднял дочь на руки, потрепал её по волосам. Она тут же вцепилась ему в щетину.

— Папочка, я так скучала. Ты не представляешь, как я скучала. Пап, ну почему ты не можешь приехать обратно домой?

— Потому что, мое золотко, я ещё не выбрал нам большую квартиру, — заверил Валера и, подмигнув мне, развернулся к машине. Я сделала несколько шагов в сторону подъезда и замерла, наблюдая, как муж усаживал дочку в детское кресло.

Когда Валера выехал из парковочного кармана, ему дорогу перегородил подозрительно знакомый внедорожник, они кое-как разъехались, и место на парковке, которое было закреплено за Валерой, заняла машина Айдара.

Он вылез из авто, взмахнул букетом белых роз.

Его взгляд устремился ко мне.

Я прикусила губы.

Машина мужа резко ударила по тормозам.

Я посмотрела вслед затормозившей машине мужа и тяжело вздохнула.

— Какой же он у вас резкий, однако, — протянул насмешливо и нараспев Айдар. Я покачала головой.

— Резкий, да нетерпимый, — заметила я, вздохнув.

— Я, так сказать, решил сам наведаться, раз вы не хотите со мной обедать, привёз вам цветочки…

— Не стоило.

— Не будьте упрямы. Примите цветы, и все.

Я смотрела на то, что машина Валеры никуда не уезжала и, видимо, он тоже сидел и выжидал, приму цветы или как?

— Нет, вы знаете, я не могу все-таки принять это. Я просто не хочу давать лишние поводы для сплетен. Это не в моих правилах. Это не в моём воспитании.

Айдар тяжело вздохнул, сделал шаг ко мне, приблизился и опустил цветы в мусорку.

— Ну что ж, в таком случае я буду привозить вам конфеты, конфеты же все любят, а если конфеты съесть, то не будет никаких улик, логично?

— Логично, — сказала я, — но все-таки не стоит конфет. Все-таки не надо испытывать судьбу и проверять на прочность терпение моего окружения.

— Мне кажется, ваше окружение справилось…

Я подняла глаза и увидела, что машина Валеры все-таки начала движение вперёд, но так медленно, как будто бы он постарался чуть ли не подслушать, о чем мы говорили с Айдаром. Когда машина все-таки доползла до поворота со двора, я тихонечко выдохнула и принялась оправдываться.

— Понимаете, я не хочу создавать никаких скандальных ситуаций. Я не хочу создавать никаких сплетен, и даже наш разговор может быть интерпретирован неправильно. Моя свекровь очень мудрая и понимающая женщина. Она очень часто даже сейчас проводит время с нашими детьми, и я не хочу, чтобы меня что-то дискредитировало в её глазах по той простой причине, что к этой женщине я отношусь хорошо и я её уважаю.

— Я вас понял, — мягко отозвался Айдар, засунул руки в карманы. — Ну, может быть, раз я все равно приехал, мы сходим в кондитерскую?

Я не могла вообще себе ничего позволить. Я считала, что это неправильно: не до конца высказать все опасения и все равно сделать.

— Нет. Простите.

Я выдохнула и развернулась к подъезду. В этот момент Айдар тихо уточнил:

— А когда вы получите развод, вы со мной пообедаете?

Я зажмурила глаза и спросила:

— Когда я получу развод, у меня на руках останутся двое несовершеннолетних детей, а третьим я буду беременна. Вы со мной поужинаете, Айдар?

Я не стала дожидаться ответа и просто открыла дверь подъезда и зашла внутрь холла. Холод сразу ужалил меня за кожу, я зябко повела плечами, поднялась на свой этаж и, зайдя в квартиру, привалилась спиной к двери.

Тим ещё гулял. Лиду Валера привезёт не скоро.

Я разулась.

Бросила сумку на полку и прошла в спальню, легла набок, обняла себя руками и стала поглаживать низ живота.

— Маленький мой, маленький мой, — запричитала я тихо, — как же ты не вовремя, малыш мой дорогой. Как же я теперь с тобой буду?

Мне казалось, что разговаривать было самым лучшим средством. По моим подсчётам, ну не вытягивала я третью беременность. Ну, не получалось у меня никак. Получалось только в одном случае. Даже если мы разведёмся с Валерой, я останусь от него финансово зависимой. Только в этом случае.

— Родной мой маленький человечек, прости меня, прости меня, пожалуйста, — тихо шептала я, поглаживая низ живота кончиками пальцев. Глупости это все, что на самых ранних сроках малыш ничего не чувствует. Все он чувствовал и переживал, и поэтому у меня тянуло внизу, потому что он боялся. От страха этого он пытался куда-то убежать.

— Прости меня, пожалуйста, — тихо прошептала я, не в силах сдержать слезы. — Я, правда, очень хотела бы, чтобы ты появился на свет. Я очень хотела бы поцеловать твои маленькие пяточки, твои крохотные пальчики. Я очень хотела бы погладить тебя по тонким мягким волосам. Я очень хотела бы услышать твой голос, маленький мой, родной, прости меня, пожалуйста. Не могла я поступить иначе, ну не могла. Не было у меня никаких возможностей для этой беременности, не было у меня ничего. Я просрала свою жизнь, живя за красавцем мужем, осталась у разбитого корыта. Такого разбитого, что я даже не могу позволить себе родить ещё одного ребёнка.

— И ты меня осудишь, малыш мой, — тяжело выдохнула я. — Я никогда не смогу вымолить у тебя прощения, я никогда не смогу просто посмотреть в твои глаза. И мы никогда не встретимся с тобой, потому что за то, что я не пустила тебя к себе, меня накажут.

Меня затрясло от рыданий. Во рту появилась вязкая слюна, губы показались мне распухшими, пунцовыми, красными…