— Ну да, помню. Ты говорил, это статуя какого-то ящера.

— Не ящера, а Яща. Ящ, он же Ащей, он же Горыныч… — Крот сделал драматическую паузу, пока наливал себе из графина, — Так вот, завалил Горыныча твой отец.

Крот снова замолк, а я не знал, что сказать, и просто смотрел, как он опрокидывает в себя рюмку.

— Не томи, Крот. Что дальше?

— Что-что… Хорь завладел храмом не по божественным понятиям. Самозахват — это называется. Это как влезть в чужой дом в отсутствие хозяина и начать в нем жить.

— Так. Я запутался. Кому на самом деле принадлежит этот храм?

— Твоему отцу, кому еще. Твой отец победил Яща в честном бою. А значит, вся его собственность тоже должна была перейти к твоему отцу.

— А почему не перешла?

— Потому что твой отец пропал еще раз. Характерец у него такой. Из мира людей пропал. Из мира богов тоже пропал. Не сидится ему. Шило у него в ж… в одном месте.

— То, что этот Хорь — жулик, я и сам уже понял. Но я не понял другого. Если отец пропал, а Хорь и так пользуется его наследством, что ему еще надо? Зачем ему разрушать наши миры?

— Я тебе уже объяснял один раз. Не люблю повторяться, но придется. Хорь владеет храмом на птичьих правах. То есть он не может использовать весь функционал. Понимаешь?

— Понимаю.

— Молодец. Идем дальше. Твой отец имеет энергетическую связь с миром, в котором он родился, а так же с миром, в котором родился ты, где он стал жрецом, где начал накапливать свою силу. Считай, один мир — его свидетельство о рождении, второй мир — его паспорт. Если сжечь паспортные столы там и там, отец твой останется как бы «без документов». Без определённого места жительства, сокращенно — БОМЖ. Тогда его собственность можно присвоить на законных основаниях. Теперь понятно?

— Теперь понятно… так что мне делать?

— Отправляйся в Кустовой. Ты должен помешать Хорю еще раз, только теперь в своем родном мире.

— А не лучше сделать упреждающий удар? — предложил я, — Где находится мир полосатых макров, мне известно. Придти туда с армией, выжечь всю эту динозавровую долину…

— Уже поздно, — Крот тяжело вздохнул, — Хорь успел рассадить своих динозавров по разным щелям в многих мирах и уже двинул все эти полчища на Кустовой.

— Когда они доберутся до Кустового?

— Может, завтра, может, через пару дней.

— И как мне их остано… — закончить вопрос я не успел, потому что меня вынесло из кротовьей норы обратно в замок хаоса.

Тетя Ева, Меньшиков и Катя стояли на прежнем месте, ожидая моего возвращения от Крота.

— Что он тебе сказал? — спросила тетя Ева.

— Сказал, что мы должны остановить Хоря еще раз, но уже в моем родном мире. Полчища уже в пути.

— Тогда нужно торопиться, — решительно заявила тетя Ева, — Выдвигаемся немедленно.

Возражать ей никто не собирался. Мы и так туда направляемся. Я заехал в замок только потому, что через его портальные ворота можно существенно сократить путь. Минут сорок мы ехали по межмирью, а затем переместились в мир, встретивший нас бескрайней степью.

Тетя Ева указывала дорогу, явно хорошо зная местность. Она велела заехать за одну из сопок. За сопкой стоял красный автомобиль, сверкая на солнце лакированной, полированной поверхностью.

— Пересаживаемся, — сообщила тетя Ева, — Дальше поедем в моей машине.

— Твоя машина умеет перемещаться по мирам?

— Максим, ты родной мир не узнал? Мы пересядем в машину, потому что показывать твою левитирующую повозку на конской тяге, в Кустовом пока не стоит.

Я испытал потрясение от того, что до моего родного мира всего каких-то сорок минут пути по межмирью. Почему-то думал, что ехать придется далеко и долго. Я свернул Уголька и гравикар в артефакты. Тетя Ева села за руль. Меньшиков был усажен рядом с ней на переднее пассажирское сидение. Нам с Катей пришлось садиться назад.

Когда мы расселись, и тетя Ева вывела машину из-за сопки, я невольно улыбнулся. Когда я был маленьким, она не разрешала мне садиться на переднее сидение. Сажала меня всегда назад, потому что сзади безопаснее. Я уезжал из Кустового, сидя на заднем сидении, возвращаюсь на том же месте. В глазах тети Евы я не сильно вырос и возмужал.

Километров пять мы ехали по грунтовке, а затем внезапно выехали на прекрасную многополосную асфальтированную трассу, оснащенную отбойниками и фонарями, по которой на большой скорости неслись современные автомобили.

— Удивлен, Максим?

— За время моего отсутствия Кустовой по технологическому уровню шагнул лет на пятьдесят, — ответил я.

— Так и есть. Кустовой быстро развивается, — пояснила тетя Ева, — Сплав магии и инженерии. Впечатлен?

— Впечатлен.

Промчавшись по автобану, тетя Ева свернула на знаке с надписью «Белкино». У меня екнуло сердце. Белкино — родовое имение моей матери. Вскоре мы подъехали к ее особняку, совсем не затронутому прогрессором. Те же газовые фонари, брусчатка, старая штукатурка на доме.

— Приехали. Вот ты и дома, Максим.

Мама выбежала из дверей, как будто поджидала. Я вышел из машины. Она то ли всхлипнула, то ли охнула и кинулась мне на шею. По ее щекам бежали слезы. На меня обрушились воспоминания, нахлынули чувства, которые я загонял куда-то глубоко в себя. Только сейчас я осознал, как сильно по ней соскучился.

Тетя Ева, Меньшиков и Катя тоже вышли и стояли молча, чтобы не мешать. Мама позволила себе маленькую слабость всего на несколько секунд. Отпустила меня, отступила на шаг и мгновенно вернула себя в состояние собранности.

— Вот ты и стал взрослым, Максим, — сказала она отрешенно, — Пойдемте в дом.

У меня щемило сердце от знакомых до боли запахов и звуков. Я помнил, как скрипят в этом доме половицы, но старался не раскисать. Сейчас не время для ностальгии. Мы расселись за столом в гостиной, и тетя Ева сухо пересказала матери последние события. Мама молча слушала.

— Маргуша, Максим теперь достаточно взрослый, — подытожила тетя Ева свой рассказ, — Крот считает, он готов перенять бразды…

— Не нужно меня уговаривать, Ева, — сказала мама, — Сама все понимаю. Сергей был еще моложе. Сергею и двадцати лет не исполнилось, когда он стал главой Кустового. Я, конечно, надеялась, что Максиму дадут больше времени, но… времени у нас нет, так?

— Так.

— Тогда не будем его терять, — мама поднялась со стула, — Через полчаса начнется собрание владетелей. Мы на него успеем, если поторопимся.

Мамин шофер побежал заводить машину, но она села в машину к тете Еве на заднее сидение вместе со мной и Катей. Я оказался сидящим между ними двумя.

— Мама, знакомься, Катерина Граневская, княжна в одном из далеких миров.

— Рада знакомству, — мама улыбнулась, — Маргарита. Полагаю, можно без лишних формальностей?

— И я очень рада знакомству, Маргарита. Без лишних формальностей намного лучше, — сразу согласилась Катя, — Я та еще княжна… одно название.

— Не скажи. Порода сразу чувствуется.

— Мама, Катя — моя невеста. Надеюсь на твое благословение.

— С превеликим удовольствием, — отозвалась мама, — Только сперва выкрутимся из передряги.

— Ты так уверенно это говоришь.

— Ты весь в отца, Максим, — пояснила мама, — Он мастерски выкручивался из всех передряг, еще и с прибылью оставался. Правда… он тут же попадал в новую передрягу…

Мама замолчала, и остальной путь мы проделали в тишине. Тетя Ева остановила машину на большой площади перед административным зданием.

— Приехали, — сообщила она, натягивая рукоять ручного тормоза.

— Машины владетелей здесь, — сказала мама, выглянув в окно, — Пойдемте.

В здание нас пропустили без единого вопроса. Дежурный офицер поприветствовал маму и тетю Еву уважительно и по именам.

— Владетели собрались минут двадцать назад, — сказал он, — Вы немного опоздали.

— Не опоздали, а задержались, — строго поправила тетя Ева и повела нас вверх по парадной лестнице.

В зал заседаний тетя Ева тоже вошла первой. За ней прошла мама, потом Меньшиков, а потом мы с Катей. Зал был велик и богато обставлен, но почти пуст. В центре зала располагался круглый стол, за столом сидели семеро возрастных мужчин, одетых строго и дорого. Над столом висела густая атмосфера власти, интриг и подковерной борьбы.