— О, я это хорошо понимаю, хотя и скучаю по своей дворницкой тачке.

— Жалеешь, что вернулся на службу? — Меньшиков изогнул бровь, — Лично я не представляю, как можно отказаться от богатства и положения в обществе ради призрачной свободы.

— Нет, Алексей, не жалею. Но когда я мел улицы, я в самом деле чувствовал себя свободным… пойдёмте в дом, — было видно, что дядя Боря не хочет продолжать эту тему.

Особняк у Меньшикова был побольше кардинальского. У него имелся целый бальный зал с колоннами и живым оркестром. Из бального зала можно было перейти в зал поменьше, где на длинных столах были расставлены закуски и напитки. Кто не любит танцевать, но любит поесть и выпить с комфортом и основательностью, расселись за отдельными небольшими столиками. Официанты только успевали подносить яства.

Затем можно было перейти в зал для любителей карточных игр и бильярда. Здесь стоял сигарный дым, лилось шампанское и кое-что покрепче и, по-моему, делались ставки. Меньшиков пошел делать обход гостей, дядя Боря увидел какого-то знакомого и заговорил с ним, а мы с Катей прогуливались, предоставленные сами себе.

Нам попался Сем Семыч в своем неизменном костюме тройке. Он спросил, как у нас идут дела. Мы ответили, что дела идут неплохо и хотим отказаться от офиса в его здании на лице, потому что больше там не бываем. Сем Семыч сказал, что ему как раз нужны площади для новых арендаторов. Он забрал у нас ключ и заверил, что если нам когда-нибудь снова понадобится офис, мы можем смело обращаться к нему. Мы поблагодарили Сем Семыча и двинулись дальше.

Надолго нас в одиночестве не оставили. К нам подходили другие гости, здоровались, представлялись. Мы представлялись ответно. Узнав наши имена, эти люди, как мне показалось, не стремились их запомнить. Они совали нам свои визитные карточки и сообщали, что не прочь приобрести такую же летающую капсулу, как у нас. Мы с Катей поняли, что всем этим аристократам до нас нет никакого дела, они просто загорелись желанием приоберсти летающую карету.

— Кать, Сергей был прав. Надо начинать торговать «мыльницами».

— И почем мы будем их продавать? Мы только за апгрейд отдали под сотню кворков. А исходно это была премиальная карета. Тоже наверно стоит бешеных денег.

— Ну вот и зарядим ценник в тысячу кворков. Как верно заметил Сергей, словосочетание «очень дорого» здесь считается неприличным.

За полчаса нашего дефиле по залам, нам было вручено больше десятка визиток. Надо напрягать гоблина и требовать у него скидку за опт. А затем к нам снова подошёл Меньшиков вместе с дядей Борей.

— Максим, Катерина, предлагаю перейти в кабинет на второй этаж, — сказал Меньшиков, — Поговорим без лишних ушей.

Для беседы мы поднялись на второй этаж в личную Меньшиковскую библиотеку. Стало понятно, почему знать не посещает библиотеку публичную. У Меньшикова книг побольше будет. Расселись за полированным круглым столом, дядя Боря тоже к нам присоединился.

— Максим, я так понимаю, у тебя как у следователя будут ко мне вопросы, — начал Меньшиков, — Если не возражаешь, Борис поприсутствует.

— Нисколько не возражаю, — ответил я тактично, — Только сделаю небольшое уточнение. Я никакой не следователь. Сыскному делу не обучался.

— Ну это уже детали, — отмахнулся Меньшиков в своей безапелляционной манере.

— Вероятно, так… а вопрос у меня, собственно, один и главный, — продолжил я, — Кто мог организовать это покушение?

— Это я и сам хочу выяснить, — усмехнулся Меньшиков.

— Я немного о другом, — я все же решил перейти на понятийный аппарат следователя, с которым знаком очень поверхностно, — У кого есть мотив, то есть причина вас устранить, и у кого есть такая возможность?

— А, вот о чем речь, — кивнул Меньшиков и выдал с апломбом, — Ни причины меня убивать, ни такой возможности не было ни у кого.

Я даже не сразу нашелся, как продолжить разговор после такого заявления.

— Но ведь факт — штука упрямая, — возразил я, — Покушение было. Или… вы хотите сказать, покушение готовилось не на вас? Эти киллеры ждали кого-то другого, а вы там случайно оказались?

— Вот тут ты прав, Максим, — Меньшиков рассмеялся, — Никого, кроме меня, они там ждать не могли. По фиолетовому миру больше никто не ходит. Портал есть только у меня.

— В ваших словах можно усмотреть некоторое противоречие, — возразил я, — Если портал есть только у вас, как в фиолетовый мир попали киллеры?

— Понятия не имею, — заявил Меньшиков, нисколько не смутившись, — Это вам и надо выяснить.

— В таком случае я вынужден допустить вероятность предательства из вашего ближайшего окружения. Кто-то впустил киллеров в фиолетовый мир.

— А вот это совершенно точно исключено, — отверг Меньшиков категорически, — Возможность пользоваться порталами есть только у моей охраны. А я этим людям доверяю полностью.

— Вот прямо полностью?

— Как самому себе и дальше больше. С этими ребятами мы прошли через многое, — веско сообщил Меньшиков, — А потому я прошу… нет, настаиваю даже не рассматривать такую версию.

— Ну хорошо. У нас есть тела преступников. Что-то ведь от них осталось?

— После срабатывания артефактов камикадзе осталось от них немного. Мои люди обыскали и изучили все, что было можно, — заверил Меньшиков, — И не нашли ничего такого, за что можно зацепиться. Одежда, артефакты — все безликое, все распространенное.

— Но тогда версий нет вообще, — я развёл руками.

— Максим, — заговорил дядя Боря, — Сам я тоже склоняюсь к версии, что этот случай — стечение обстоятельств или нелепая случайность.

— Дядя Боря, но ведь так не бывает. В конце концов, я не поверю, что у самого богатого аристократа Сансити нет недоброжелателей. Ну не может такого быть.

— Послушай меня, Максим, спокойно. Не горячись, — дядя Боря пошарил в кармане и достал макр, каких я пока еще не встречал, — Как видишь, этот макр полосатый. Черные и жёлтые полоски.

— Вижу. На пчелку похож. Потрясающий макр. Не думал, что макры могут быть двуцветными, тем более полосатыми.

— Канал поставки этих уникальных макров есть только у одного человека. У Алексея, — Дядя Боря указал на Меньшикова, — Полосатые макры очень дорогие и очень востребованные. Вся знать покупает у Алексея эти макры.

— Что в этих макрах такого уникального? — заинтересовался я, — Помимо их оригинальной расцветки?

— В Сансити они являются аналогами микросхем. Все сложные приборы: переговорные устройства, платежные устройства, — все это делается из полосатых макров.

— Разве? — удивилась Катя, — Магические мобильники выглядят как большие кристаллы.

— Кристалл наращивается как оболочка, — пояснил дядя Боря, — Там своя технология, которой, кстати, тоже владеет только Алексей. То есть эти устройства являются сложными приборами. Они только выглядят как кристаллы, а на самом деле начинены полосатыми макрами.

— И как это связано с темой нашего разговора? — спросил я.

— Очень просто связано, — встрял Алексей Меньшиков, — Все аристократические дома имеют патент на изготовление каких-либо приборов. Я с умыслом привлек все семьи. Все до единой. Каждой семье дал свой кусок. Кто-то делает мобильники, кто-то накопители, кто-то платежные кристаллы и так далее…

— А! Теперь понимаю, — сообразил я, — Если не станет Меньшикова, пропадет канал поставки полосатиков, а тогда и все бизнесы накроются медным тазом.

— Вот именно, — подтвердил дядя Боря, — Все аристократические семьи заинтересованы в том, чтобы Алексей был жив и здоров. Аналога просто нет.

— Тогда я тем более не понимаю, зачем нас с Катей привлекли расследовать этот случай. Это же из разряда пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что.

— Вся надежда на вашу удачливость, — радостно сказал Меньшиков и рассмеялся.

— Надеяться на удачу, на мой взгляд, недальновидно, — сказал я мрачно, — В конце концов, чтоб выиграть в лотерею, надо как минимум иметь лотерейный билет. А у нас вообще ничего нет. Как тут может быть удача?