— Виноват, Иван Петрович, — искренне сказал он. — Честно говоря, закрутился. Решение о поездке родилось спонтанно, едва не сорвалось. Я просто не успел…

— В вашем положении, Лев Борисович, — перебил его Громов, — слово «не успел» должно быть вычеркнуто из лексикона. Вы стратегический актив. Ценность. О которой нужно заботиться. И о перемещениях которой информируются соответствующие органы. Заблаговременно. Понятно?

— Понятно, — кивнул Лев. — Больше такого не повторится.

— Надеюсь, — Громов слегка откинулся на спинку стула, его взгляд скользнул по бумагам на столе. — Иначе мою легкую обеспокоенность сменит суровая необходимость приставить к вам персональный эскорт. А это, поверьте, лишь добавит бюрократических сложностей. И лишит вас остатков личного пространства.

Лев представил себе эту картину и содрогнулся внутренне.

— Обойдемся без эскорта, Иван Петрович. Обещаю.

— Ладно, — Громов смягчился на градус. — Докладывайте. Как прошли переговоры?

Лев вкратце изложил суть, опуская лишь самые острые моменты вроде встречи с Булгаковым.

— Финансирование получили. В полном объеме. Теперь будем оправдывать доверие.

Громов выслушал, не перебивая. В конце кивнул.

— Поздравляю. Успех, безусловно, значительный. Но, — он снова сделал ту же паузу, что и Болдырев, — будьте внимательнее. Ваш успех на всех уровнях, это не только бонус и ресурсы. Это и мишень, которую теперь носят на вашей спине. Враг не дремлет. И если раньше вы были интересной фигурой на периферии, то теперь выходите на первый план. Одна неудавшаяся попытка похищения Баженова их не остановит. Скорее, раззадорит.

— Меры безопасности усилены, — напомнил Лев. — Вы же сами распорядились?

— Этого может быть недостаточно, — отозвался Громов. — Будьте бдительны сами. Следите за окружением. Сообщайте о любых подозрительных контактах. — Он поднялся, беря фуражку. — И, Лев Борисович… Не забывайте. Государство в вас поверило. Но государство — это я, Болдырев, Петруничев и многие другие. Не заставляйте нас сожалеть о своем выборе.

С этими словами он развернулся и вышел так же бесшумно, как и появился, оставив в кабинете легкий, но отчетливый запах опасности и лакированной кожи.

Лев откинулся на спинку кресла. Эйфория от утреннего триумфа окончательно развеялась, уступив место трезвому, собранному состоянию. Громов был прав. Они играли в очень серьезную игру. И ставки только выросли.

После того как Громов покинул кабинет Льва, тот снова взялся за бумаги. Вскоре в кабинет постучали.

— Войдите!

На пороге стоял Леша. В руках у него была папка с отчетами.

— Лева, вот сводка по применению «Крустозина» в городских больницах за последнюю неделю. Статистика улучшения, побочные эффекты…

Лев взял папку, бегло просмотрел цифры. Результаты были обнадеживающими. Снижение смертности от сепсиса в отделениях было значительным.

— Отлично, Леш. Ты молодец. Садись.

Леша неуверенно опустился на стул напротив. Лев, отложив отчет, внимательно посмотрел на друга. Тот выглядел немного потерянным, его обычная добродушная энергия куда-то ушла.

— Леш, я помню наш разговор в кафе «Норд». Про армию. Скажи честно, это все еще актуально для тебя? Не передумал?

Леша вздохнул, опустил глаза, потом посмотрел прямо на Льва.

— Лева, я не передумал. Мне здесь… скучно. — Он помялся. — Не подумай, я ценю, что ты мне доверяешь, что работа важная. Но это все бумажки, отчеты, беготня между больницами. Я не Миша, не гений-химик. Я не Катя, не ученый. Я обычный парень. Руки есть, голова на месте. Я хочу быть там, где реальное дело, где я могу принести пользу, а не в канцелярии. Хочу чувствовать, что я на передовой.

Лев слушал, и сердце у него сжималось. Он понимал Лешу. Понимал его порыв, его простую и ясную мужскую логику. Удержать его силой? Приказать? Он мог. Но это было бы предательством их дружбы. И к тому же стратегической ошибкой. Несчастный человек, прикованный к нелюбимой работе, это балласт. А Леша был не балластом. Он был верным, сильным и преданным товарищем.

— Хочешь реального дела? — тихо спросил Лев. — Хочешь почувствовать себя на передовой?

Леша насторожился, в его глазах вспыхнула искра надежды.

— Конечно, хочу!

— Тогда вот тебе твой фронт, — сказал Лев, беря лист бумаги и быстро написал распоряжение. — С сегодняшнего дня ты переводишься в отдел Владимира Александровича Неговского. В группу реаниматологии. Твои задачи: помощь в проведении экспериментов на животных, отработка методик непрямого массажа сердца и искусственного дыхания, организация и проведение полевых испытаний нового оборудования. Там нужны сильные руки, выносливость, хладнокровие и умение работать в стрессовой ситуации. Это не бумажки. Это спасение жизней в условиях, максимально приближенных к боевым. Там ты будешь на острие. Хочешь?

Леша сидел, не двигаясь, переваривая слова Льва. Его лицо постепенно прояснялось, скулы напряглись, взгляд загорелся тем самым огнем, которого ему так не хватало.

— Да, — выдохнул он твердо. — Хочу. Это… это именно то, что надо. Спасибо, Лева. Я не подведу.

— Я знаю, — Лев протянул ему листок с распоряжением. — Иди к Неговскому, представься по новому. Он ждет тебя. И, Леш… — он добавил, когда тот уже вставал. — Будь осторожен. Твоя передовая вот здесь. И ранения тут могут быть не менее серьезными.

— Понял, — кивнул Леша, и в его глазах читалась уже не тоска, а решимость. Он вышел из кабинета другим человеком, с выпрямленной спиной и уверенным шагом.

Лев проводил его взглядом и с облегчением выдохнул. Один внутренний конфликт был, если не решен, то переведен в конструктивное русло. Он снова спас друга. На этот раз от скуки и чувства ненужности. И, возможно, приобрел для Неговского первоклассного сотрудника.

Зал общества «Динамо» встретил компанию Льва гулким эхом, запахом пота, нашатыря и разогретого дерева. Просторное помещение с высокими потолками было застелено борцовскими коврами, по стенам висели плакаты с нормативами ГТО и портретами спортсменов. Воздух дрожал от сдержанного гула голосов, шлепков тела о маты и властных свистков судей.

«Команда» СНПЛ-1 влилась в этот поток, заняв места на деревянных скамьях неподалеку от края ковра. Лев с Катей устроились с Андреем на руках, Сашка с Варей и маленькой Наташкой, которая с восторгом таращила глазенки на происходящее. И, наконец, Миша с Дашей.

— Ребят, смотрите, какой зал огромный! — Даша, сотрудница из отдела Кати, с восхищением озиралась по сторонам. Она была сегодня не в халате, а в простом, но очень милом синем платье, отчего казалась еще моложе и свежее.

Миша, покрасневший до корней волос, только кивал, безуспешно пытаясь стереть с очков какое-то загадочное пятно.

— Да-да, огромный, — пробормотал он. — Интересно, какая здесь вентиляция… Воздухообмен должен быть интенсивным, при такой физической нагрузке…

— Миш, ты чего как на иголках? — подмигнул ему Сашка. — Девушку привел, на культурное мероприятие, а сам про вентиляцию думаешь! Расслабься!

— Да я… я расслаблен, — соврал Миша, поправляя галстук, который был завязан так криво, будто он делал это в полной темноте.

Лев, наблюдая за ними, с улыбкой покачал головой. Он устроился поудобнее, беря на руки разволновавшегося Андрея. Мальчик тыкал пальчиком в борцов и что-то восторженно лопотал.

— Смотри, сынок, — тихо сказал Лев ему на ухо. — Это наша школа. Умение постоять за себя и за других.

Пока шли предварительные схватки, Лев невольно анализировал технику спортсменов. Его мозг, настроенный на анализ и знание биомеханики из будущего, автоматически выхватывал слабые места.

«Корпус не довернул… пропустил бросок через бедро… А здесь нужна была не силовая борьба, а быстрая подсечка с немедленным переходом на болевой на руку… Дистанцию этот парень держит плохо, его надо джебом держать…»

Он ловил себя на этих мыслях и усмехался. Знания ММА, когда-то бывшие для молодого Ивана Горькова хобби и способом выпустить пар, теперь виделись ему как еще один пласт полезных, прикладных навыков.